Из глубины - Чайлд Линкольн

— Поверьте, я и сам не меньше вас хочу добраться до источника сигналов как можно скорее, — продолжал адмирал. — Но мы сами пригласили сюда доктора Крейна. Я помог выбрать именно его. И теперь мне ничего другого не остается, как прислушаться к его словам. Я считаю нужным собрать группу самых известных военных исследователей, чтобы проверить его выводы. На этом пока и остановимся. А вас я попрошу обратиться к доктору Бишоп с…

Неожиданным движением, отчасти инстинктивным, отчасти осознанным, Королис выпрыгнул из кресла, схватил со стола тяжелую планку и ударил Спартана в левый висок. Лицо адмирала посерело, глаза закатились под лоб, так что остались видны одни белки, он выпал из кресла и мешком рухнул на пол.

Целую минуту Королис стоял над ним, хрипло дыша. Потом, успокоившись, положил планку на место, пригладил рубашку на груди. Глянул на телефон, немного помедлил, собираясь с мыслями, потом поднял трубку и быстро набрал номер.

На его вызов ответили после второго звонка.

— Вобурн.

— Командир.

— Да, сэр! — Королис представил, как старшина встает по стойке «смирно».

— С адмиралом Спартаном произошел психический приступ. Он не в себе. Таким образом, командование принимаю я. Пожалуйста, поставьте пост у дверей каюты адмирала.

— Так точно, сэр.

— И приходите ко мне в буровой комплекс как можно скорее.

— Есть, сэр.

Абонент отключился. Королис задумчиво оглядел кабинет. Потом бесшумно прошел по комнате, открыл дверь, вышел в коридор и запер за собой дверь на замок.

47

Когда в кабинете у Роджера Корбетта зазвонил телефон, психиатр записывал историю болезни пациента, который только что посетил его с жалобами на приступы паники и боязнь открытого пространства.

— Доктор Корбетт.

— Роджер? Это Питер Крейн.

— Привет, Питер. Ты, наверное, хочешь сказать, что мой храп слышно через ванную?

Но Крейн, похоже, не был настроен поддерживать легкомысленные разговоры.

— Я жду звонка от Мишель. Не знаешь, где она?

— Нет, я ее не видел.

— Она должна была связаться со мной сорок минут назад. Я звоню ей на мобильный, но она не отвечает. Я уже начал беспокоиться.

— Может, я смогу ее найти. Тебе еще чем-нибудь помочь?

Крейн помолчал.

— Нет, Роджер, спасибо. Просто постарайся, пожалуйста, разыскать Мишель.

— Хорошо.

Корбетт положил телефонную трубку, встал, вышел из кабинета и отправился по коридору.

В приемной сидели четыре человека. Это само по себе было очень необычно: Бишоп умеет все очень четко организовать и больше одного пациента никогда не видно. Корбетт зашел за стойку к регистратору. Его интерн-психиатр, мрачно-серьезный молодой человек, сидел рядом с медсестрой и заполнял заявку на лекарства.

— Не знаете, где доктор Бишоп? — спросил Корбетт.

Брайс покачал головой.

— Нет, извините.

— Она вышла примерно час назад, — ответила сестра.

Корбетт повернулся к ней.

— Она не сказала куда?

— Нет, доктор.

Корбетт задумчиво потер подбородок, разглядывая приемную. Потом вернулся к себе в кабинет. Выведя на экран карманного компьютера телефонный справочник, глянул номер и поднял трубку.

— Служба слежения, Волвертон, — послышался хриплый голос.

— Это доктор Корбетт, медицинский пункт. Мне нужно, чтобы вы проследили перемещения доктора Бишоп.

— Ваш пароль, доктор.

Корбетт назвал комбинацию. В телефонной трубке послышался тихий перестук клавиш. Потом раздался голос Волвертона.

— Она сейчас в зоне управления климатической системой на восьмом уровне.

— Климатической установкой? — вслух удивился Корбетт.

— Еще какие-нибудь просьбы будут, доктор?

— Нет, спасибо.

Корбетт медленно повесил телефонную трубку. Потом взял свой мобильник, остановившись ненадолго в приемной, сказал Брайсу, что тот остается за старшего, и вышел из медпункта.

Зона управления климатической системой занимала большую безлюдную территорию из нескольких тускло освещенных отсеков в самом конце восьмого уровня. Там стояли теплообменники, компрессоры, установки увлажнения и прочие устройства, предназначенные для того, чтобы воздух на станции был по возможности приятным для дыхания и не содержал микробов. Хотя полы и стены дрожали от работы десятка турбин, в самих помещениях было на удивление тихо. Настороженное, чуткое безмолвие показалось Корбетту давящим. Он открыл рот, чтобы позвать Бишоп, но что-то в этой тишине заставило его передумать. Он неслышно прошел через первый отсек во второй, а потом и в третий.

В самом дальнем секторе тесно располагались огромные воздуховоды и закованные в стальные кожухи фильтровальные станции, поднимавшиеся от пола до потолка. Здесь было еще темнее, чем в предыдущих двух отсеках, и Корбетт медленно пробирался между трубами, глядя по сторонам. Может, Бишоп уже ушла? Или дежурный на станции слежения ошибся и она сюда вообще не заходила? Все же это совсем неподходящее место и…

И тут Корбетт увидел ее. Повернувшись к нему спиной, она стояла на коленях у переборки в дальнем конце помещения, совершенно поглощенная своим делом. Сначала Корбетт решил, что доктор Бишоп оказывает первую помощь пострадавшему, но потом, прищурившись, чтобы лучше видеть в тусклом свете, он понял: то, что он принял за тело, на самом деле — огромный походный мешок из черного нейлона. Корбетт приблизился. Странно — локти женщины в белом лабораторном халате ходили вверх-вниз, словно она делала непрямой массаж сердца. Озадаченный Корбетт нахмурился. Судя по едва слышному кряхтению, работа давалась Мишель нелегко.

Корбетт еще немного придвинулся. Теперь он мог заглянуть ей через плечо. Она разминала длинный брусок из материала, похожего на глину, растягивая его в толстый жгут длиной фута в два.

Еще два таких же были прилеплены к переборке рядом с ней.

Не успев сдержаться, Корбетт шумно вдохнул. Бишоп, выронив брикет, вскочила на ноги, резко развернувшись к нему.

— Так это вы саботажник, — догадался Корбетт. — Тот, который пытался разрезать купол.

Ноздри женщины шевельнулись, но она промолчала.

Корбетт понял, что надо как-то действовать — бежать, звать на помощь, но он чувствовал себя оглушенным, даже парализованным от внезапного потрясения.

— Что это? — проговорил он. — Пластиковая взрывчатка?

Бишоп снова не ответила.

Корбетт растерялся. Ведь несмотря на то, что они проработали столько месяцев бок о бок, он знал о Мишель Бишоп очень мало. И все равно не верил своим глазам. «Не может быть, не может. Наверное, это ошибка».

— Что вы делаете? — спросил он.

И она наконец заговорила:

— Я думала, и так понятно. Южная разгрузочная труба проходит как раз по другую сторону этой переборки.

Услышав ее голос, признание предательства из ее собственных уст, Корбетт освободился от умственного ступора.

— Но ведь разгрузочные трубы наполнены морской водой. Вы хотите взорвать корпус! Затопить станцию!

Он сделал шаг назад.

— Стоять!

Ее тон заставил Корбетта замереть на месте.

— Зачем вам это?

Он словно невзначай завел руки за спину.

Бишоп не ответила. Похоже, она обдумывала свой следующий шаг.

Стараясь действовать медленно и незаметно, Корбетт вытащил из заднего кармана мобильный телефон, осторожно открыл его и кончиком большого пальца нажал 1231. Это был номер Брайса, интерна, и его можно было легко набрать не глядя. Корбетт поискал на ощупь кнопку отключения звука, не нашел и прикрыл большим пальцем динамик телефона, чтобы заглушить звук.

— У нас в этой части станции, за барьером, нет «Си-четыре», — сказал он. — Где вы ее достали?

С лица Бишоп исчезла всякая нерешительность. Она зло рассмеялась.

— Масса всяких медицинских препаратов путешествует то вниз, то вверх. Вы и сами хорошо это знаете. И охрана не очень-то хочет шарить по всем мешкам с лекарствами. Так можно много чего завезти. Вот это, например.