По зову сердца - Николай Алексеев

К майскому празднику семья Кудюмова и его служащие перебрались за Вопь, в разрушенное селение Подроща. Здесь Михаилу Макаровичу и Вере пришлось выдумывать многое, чтобы хотя частично побывать на этом рубеже.

Вскоре Михаил Макарович не без помощи Рудчука, выжавшего из него за «услуги» значительную мзду, получил разрешение отремонтировать в Кардымове разрушенный дом и открыть в нем постоялый двор.

Восстановление дома затянулось до конца июля. Было тяжело с материалами, да и с рабочей силой, и Кудюмову и его хозяйке пришлось проехать вдоль Хмости и на север, и на юг, чтобы достать что-нибудь. В Витязях нашли гвозди, в Петрищеве – стекло. За краской пришлось ехать к черту на кулички. Лишь с лесом обошлось более-менее сносно.

Вот так, с трудом добывая материалы, Михаил Макарович и Вера разведали почти весь оборонительный рубеж на Хмости и Ельне.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Сообщения войсковой, партизанской и других разведок разведуправление свело в общую схему, на которой получилась общая картина фронта противника, а также ясно вырисовывались его тыловые оборонительные рубежи на Уже, Вопи, Днепре и кое-что на Хмости.

Такие схемы лежали на столах начальника штаба и командующего войсками Западного фронта и время от времени подновлялись новыми данными. По ним было видно, что против правого крыла фронта от Копыревщины до Асеевки держали оборону изрядно потрепанные в последней операции 27-й армейский и 39-й танковый корпуса. Зато против левого крыла – от Асеевки до Кирова на Спас-Деменском выступе – стояли более или менее два полнокровных 9-й и 12-й армейские корпуса. И это очень и очень озабочивало командующего Западным фронтом генерал-полковника Соколовского. Ему было ясно видно, что фельдмаршал фон Клюге удерживает этот выступ для того, чтобы летом, как только соберется с силами, ударить вдоль Варшавского шоссе на Москву. Кроме того, если Западный фронт развернет наступление на Смоленск, он отсюда нанесет контрудар в северном направлении, на Вязьму, и этим самым подрежет под корень основную группировку фронта.

– Все может быть, – произнес вслух генерал Соколовский и, подперев рукой подбородок, задумался. Свет настольной лампы, пробивавшийся через зеленый абажур, бледнил его усталое лицо. Было над чем задуматься: предстояло решать Смоленскую наступательную операцию. Решать? Но как? И как бы само собой напрашивалось – начать ударом с центра, в междуречье Днепра и Угры: отсюда до Смоленска ближе всего. Но впереди, у Соловьева, Днепр резко поворачивал к югу и создавал серьезное препятствие на направлении главного удара.

– Да и здесь, – Василий Данилович стучал пальцем по Спас-Деменску, – висит опасная загвоздка… Чего было бы проще ударить сейчас на Дорогобуж, пока они не укрепились, да и с силенками на сегодня у них слабовато. – Но, взглянув на сводку наличия людей в своих дивизиях, грустно протянул: – И у нас тоже не густо. С такими силами наступать никак нельзя. Надо просить у Ставки хотя бы еще одну общевойсковую армию и один танковый корпус.

Время уже давно перевалило за полночь, а Василий Данилович, навалившись грудью на высокий покатый стол, все еще прикидывал силы обеих сторон и обдумывал разные варианты, ища более правильное решение последующих этапов освобождения Смоленщины. В результате на листе бумаги легли стрелы, направленные на Дорогобуж, Ельню, Рославль.

Теперь оставалось решить завершающий этап. Но усталость брала свое.

Василий Данилович прошел к письменному столу, опустился на стул и, вытянув ноги, расслабился.

Но мысль, помимо его воли, по-прежнему продолжала работать, предлагая то один, то другой вариант взятия Смоленска.

«Пожалуй, так», – согласился он с последней мыслью, тут же встал, прошел к карте и там, глядя на нее, опять на том же листе, левее последнего пунктира, ярко нарисовал кружок, что обозначало «Смоленск», и к нему свел две стрелы – одну с северо-востока, от Копыревщины – Сафоново, другую – с юго-востока, от Басманово – Глинки.

Генералу Соколовскому очень хотелось, чтобы на этом направлении армии прошли дальше, до Орши, чем действительно помогли бы основной группировке фронта, которая по овладении Смоленском должна будет наступать севернее Днепра вдоль Московско-Минской автомагистрали, миновать страшный лесами и болотами «Осинторф» и выйти на шоссе Витебск – Орша.

Белорус, уроженец деревни Козлики Гродненской губернии, он хорошо знал свой трудолюбивый народ, поэтому особенно остро чувствовал его страдания от фашистских поработителей и, конечно, мечтал, строил планы поскорее освободить родную землю от оккупантов.

Прислушиваясь к скрипучему пению скворца, спохватился: «Неужели утро!»

Потянул шнур, черная штора маскировки, складываясь гармошкой, поползла вверх, и комнату залил яркий солнечный свет.

– Все! – Василий Данилович аккуратно сложил карту и запер ее в сейф. Затем, сделав для памяти заметку в блокноте: «Переговорить с Поповым о партизанах», пошел отдыхать, предварительно сказав дежурному офицеру, чтобы часа через четыре его разбудили.

Отдыхал он недолго. Где-то часа через два не спеша встал, умылся, оделся и, удивив дежурного офицера столь ранним появлением, вышел на воздух.

Весна властвовала вокруг. Солнце, пробившись через переплет ветвей старого сада, причудливыми узорами теней разрисовало зеленую стену дома. Все так же пел у своего жилища скворец; на доске фронтона любовно ворковал около своей подруги голубь; под крышу пролетел с пушинкой в клюве воробей.

Хлопнула дверь, и на крыльцо вышел дежурный офицер.

– Что-нибудь случилось?

– Особенного ничего, товарищ командующий. Звонил командарм десять и сообщил, что на правом фланге армии, в районе Занозная – Кондуково, замечено оживление противника.

– Значит, в районе Занозная – Кондуково? – сам себе повторил Соколовский и быстро поднялся по ступенькам, прошел прямо к «ВЧ».

– Василий Степанович, докладывайте, что у вас.

На этот вопрос командарм Попов доложил, что разведкой замечено подтягивание пехоты и артиллерии в районе южнее Людинова.

– Я сейчас выеду к вам, только позавтракаю. А вы за это время подумайте, что бы это значило и что надо на этот случай предпринять.

Через полчаса «газик», сопровождаемый таким же «газиком» с охраной, уже мчал командующего фронтом. В Бережках его встретил генерал-лейтенант Попов, и они проехали прямо на НП. Впереди, за передним краем врага, перед взором генерала Соколовского, смотревшего в стереотрубу, представилось со всей своей реальностью то, что он видел недавно на карте – и необъятная ширь разлившейся Ужати, и безбрежная даль болота.

– Здесь, пока не спадет вода, наступать нельзя, – промолвил командующий. – Проедемте, Василий Степанович, в Жилово да взглянем там на Спас-Деменский тракт. Как?

– Не рекомендовал бы, товарищ командующий, опасновато. Там противником каждый выезд, каждая канава пристрелены.

– Ну и что ж? Полагаю, что путь к вашему НП прикрыт?

– Так точно, прикрыт. Но сами знаете, что если хватит шестиствольным или тяжелым, то может всякое быть, – упорствовал командарм.

– Значит, боитесь ответственности за меня? Так я расписку вам дам, что вы меня предупреждали. – Но, увидев на лице этого боевого генерала обиду, изменил тон и извинился: – Простите, Василий Степанович, за неуместную шутку. Раз с вами до сего времени ничего не случилось, так и на этот раз обойдется все благополучно.

Ознакомившись с обстановкой, командующий и здесь засел на стереотрубу. Хорошо просматривался Спас-Деменский большак, во многих местах перекрытый проволокой и траншеями, с черными глазницами бойниц огневых точек, а дальше оборону врага закрывал лес.

– Вот что, командарм, посмотрите-ка это междуречье Божи и Снопоти и подумайте, что вам надо, чтобы вот отсюда ударить и взять Спас-Деминск. Навстречу вам будет наносить удар на Павлиново – я еще не знаю точно кто, но будет. Так что вам с той армией предстоит замкнуть кольцо окружения противника и совместно с генералом Болдиным и генералом Захаркиным разгромить Спас-Деменскую группировку врага. А после быть готовым продолжать наступление на Рославль. Дайте указание своим разведчикам тщательно изучить эту полосу. Вопросы есть?

– Все понятно.

– Прекрасно. Тогда, – генерал Соколовский ткнул пальцем в цифру «330 СД», – поехали сюда.

Генерал Попов не сдвинулся с места.

– Вы что? Опять за меня боитесь?

– Никак нет, – козырнул генерал Попов. – Но должен вам доложить, Ракитня и Неручь настолько разлились, что туда на машине никак не проедешь. Только на интендантке или пешком.

– Прекрасно. Поедем сколько можно машинами, а там пойдем. Хочу повидать солдат, ощутить их настроение, и именно сегодня – в это половодье, грязь и бездорожье. Поди, харч и боеприпасы на передовую на себе тянут? А значит, по колено, а то и по пояс мокрые. Сам испытал и в империалистическую и в гражданскую войны, в пехоте воевал. Поехали, генерал!