Посты сменяются на рассвете - Владимир Понизовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По улице Царя Самуила медленно двигался автобус. Над его крышей бесшумным пропеллером вращались лопасти антенны. В кузове оператор следил за стрелками на панели приборов. Оператор включил микрофон:
— Докладывает БУК. Станция 3104 продолжает работу.
По переулку, перпендикулярно выходящему на улицу Царя Самуила, полз другой такой же черный автобус с вращающейся антенной на крыше. И в нем оператор пеленгаторной установки, пригнувшись к микрофону, шептал:
— Докладывает ГРАБ. Станция 3104 — в эфире!..
У здания военного министерства мерно вышагивали часовые. Министерские чины уже покинули свои кабинеты. Только на третьем этаже из двух угловых окон пробивались сквозь шторы лезвия света. За теми окнами — кабинет начальника отдела военной контрразведки. В кабинете в этот поздний час были трое: начальник отдела полковник Иван Недев, командующий первой армией генерал Кочо Стоянов и доктор Отто Делиус, личный представитель адмирала Канариса, начальника абвера — военной разведки гитлеровской Германии. Все трое разительно отличались друг от друга: приземистый, мрачный, заросший черными волосами, с торчащими пучками бровей полковник Недев, лощеный, затянутый в безукоризненный военный мундир, моложавый красавец генерал Стоянов и невзрачный, седеющий и лысеющий доктор Делиус.
Полковник Недев отнял от уха трубку телефона:
— Посты докладывают: станция снова работает.
— Отлично! — Генерал привычным движением поправил вьющиеся пряди на затылке. — Сейчас проверим: рация работает от сети или на автономном питании. Отключите западный район города.
Разом гаснет свет во всех домах по улице Царя Самуила и окрест. Автобусы-пеленгаторы продолжают ползти вдоль тротуаров навстречу один другому.
— БУК докладывает: станция 3104 работу прекратила!
Снова вспыхнули малиново-желто-розовые квадраты окон. Осмелевшие было влюбленные юркнули назад, в тень деревьев и подъездов.
— БУК докладывает: станция снова в эфире!
Пеленгаторы цепко держат источник радиосигналов, не выпускают из своих щупальцев. Операторы наносят на карту-схему пометки. Вот линии скрестились. Точка пересечения — угловой дом.
— Докладываю: рация работает из дома номер 35 по улице Царя Самуила. Дом шестиэтажный.
Полковник Недев подходит к карте города, занимающей всю стену. Ведет пальцем по сплетениям улиц.
— Вот! Вот он где! — Он мрачно посапывает. — Наконец-то. Сейчас я его возьму.
— Подожди, — останавливает генерал. — Надо установить и квартиру. Прикажи проверить поэтажно.
Дверца автобуса открывается, на мгновение высветив приборы в кузове. Трое солдат, одетых в гражданские плащи, скрываются в подъезде. На первом этаже — магазин. Панель с приборами электроосвещения находится тут же, на лестничной площадке. Один из солдат вывертывает пробку. Свет на этаже гаснет.
— Рация работает!
Выше. Выключен свет на втором этаже.
— Работает!..
На третьем.
— Работает!..
За дверью квартиры сердитый голос:
— Какого черта они там, на электростанции, балуют!
Четвертый этаж. Поворот пробки. Из окна лестничной клетки, выходящей на улицу, видно, как шофер мигнул фарами.
Солдат шепчет:
— Прервана! Значит, здесь!
Они включают пробку. Смотрят на табличку, привинченную к двери: «Семейство Белины и Емила Поповых» И скорей вниз, к автобусу.
Недев выслушивает рапорт. Поднимает глаза на Стоянова.
— Высылайте оперативную группу, — кивает генерал.
Доктор Делиус вынимает изо рта мундштук с сигаретой:
— Стоит ли так торопиться, господа?
Недев и Стоянов с недоумением смотрят на абверовца.
— Тайная вражеская радиостанция засечена, — сдерживая раздражение, начинает объяснять генерал. — Установлена квартира, из которой ведутся передачи.
— Знаем имя хозяина квартиры. Емил Попов, — добавляет Недев.
— И только. — Отто Делиус стряхивает пепел и продувает мундштук.
— Через полчаса мы узнаем все остальное. В этом кабинете.
— Не убежден. Что известно о станции? — Голос у немца как у профессора, принимающего экзамен. — На кого она работает: на Россию или на Англию?
— Позывные станции перехвачены пунктами прослушивания по линии Плевен — Руса — Измаил — Одесса. Следовательно, станция работает на Россию, — отвечает генерал. Он уже не скрывает раздражения. — Мы, уважаемый доктор, не гимназисты!
— Станция выходит в эфир не реже одного сеанса в два дня, — вставляет полковник.
— Что еще известно?
— Пока все. Пока.
— Как видите, маловато. Практически — ничего. — Немец аккуратно вправляет в мундштук очередную сигарету. — Сам ли Попов или кто-то другой передает из его квартиры? Кто еще входит в резидентуру красных? Из каких источников получают они информацию? Кто их руководитель? Кто их осведомители? Где ключ к их шифру?
— Ну знаете ли! — разводит руками генерал. — Это все мы выбьем на допросе.
Доктор Делиус прикуривает от зажигалки. Легкое пламя освещает его белый лоб, светлые глаза и единственное украшение, которое он позволил себе на вечернем костюме: Рыцарский крест с дубовыми листьями, пришпиленный к темному галстуку у самого воротника.
— Опыт показывает: даже в м о е м кабинете красные молчат, — назидательно говорит он. — Они скорее откусят себе язык, чем откроют рот. Все, что только можно, следует выявить при помощи агентуры. Советую, господа, не торопиться. Установите наблюдение за домом. За каждым, с кем встречается семейство Поповых. Проверьте досье на подозреваемых. Перехватите побольше радиограмм...
— Затянем волынку, — прерывает его полковник, — а утечка секретной информации будет продолжаться!
— Опыт показывает: против красных нужно работать наверняка, — не обращая внимания на тон Недева, продолжает доктор.
— Вы правы, — неожиданно соглашается генерал. — К тому же я не убежден, что их информация так уж важна. При помощи наших германских друзей из абвера и гестапо мы уже давно очистили Софию от тузов иностранных разведок.
Кочо Стоянов склоняет поблескивающую бриолином голову в полупоклоне — он ценит проницательный ум немца, и не в его интересах ссориться с представителем абвера.
2
Кафедральный собор Александра Невского заполнен прихожанами. Те, кому не нашлось места в его богато украшенных иконами стенах, толпятся на паперти.
Под сводами собора звучат песнопения: вершится литургия. Епископ Стефан облачен в расшитую золотом, украшенную драгоценностями ризу. Он священнодействует в алтаре над церковным вином и просфорами, что-то бормоча себе под нос или вдруг возглашая тягучим голосом отдельные фразы из Иоанна Златоуста. Слаженный хор чистых голосов подхватывает и вторит священнику. Под куполами отдается эхо. У алтаря — места для дворцовой знати. Справа — специально для генералитета. Офицерский корпус — в парадных мундирах, при орденах и прочих регалиях. На богослужении присутствует весь свет — министры, сановники и даже сам царь Борис. Еще молодой, преждевременно лысеющий, с нездоровым лицом, он прикрыл веки, беззвучно шевелит губами... Само благочестие.