Предания русского народа - И. Кузнецов

(П. Якушкин)

Ермак Тимофеевич, покоритель Сибири

Появились вольные люди (казаки) на Волге. Пришли они туда с тихого Дона, а Волга в то время была большим торговым путем. Ездили по ней купцы с товарами и послы с подарками. Казакам это было на руку, и не стало от них свободного хода по Волге. Пошли жалобы на непорядки, грабежи. Шайки южных удальцов-разбойников обирали всех без разбора — и своих, и иноземцев.

Особенно сильно шалила одна большая шайка, чуть ли не в тысячу человек, атаманами которой были Ермак Тимофеев, Иван Кольцо, Яков Михайлов, Никита Пан и Матвей Мещеряк.

Первый из них пользовался особенным уважением за ум и распорядительность. Роста Ермак был среднего, коренаст и плечист; глаза имел светлые, быстрые, волосы — черные, как смоль, и кудрявые. Окладистая борода красила смышленое казацкое лицо…

Волгу знал Ермак хорошо; он знал, где раскинуть стан, где выбрать место для нападения на плывущие мимо суда. В одном месте река эта делает большой, очень крутой изгиб, правый берег которого покрыт горами и лесом. Здесь-то, по преданию, и живал знаменитый казак, и даже одна деревенька носит до сих пор его имя. Проведал о разбоях на Волге Иван Грозный, приказал изловить атаманов и повесить. Отряжен был воевода с войском.

Услышал недобрую весть Ермак с товарищами и поплыл с Волги на Каму, в родные места, где провел молодые годы. Слышал он много про Сибирское царство и про то, что Кучум дань русскому царю не платит, — захотелось ему попытать счастья на нерусской земле.

Казаки, пришедшие в Строгановские именья, были народ решительный, смелый, готовый на все. Недаром говорили про них, что они бесстрашные к смерти, непокоримы и к нуждам терпеливы. Такие-то люди и нужны были Строгановым для того, чтобы покорить Сибирское царство за Уральскими горами. Они просили сначала у Ермака защиты от вогуличей и татар, а потом показали казакам царскую грамоту, которою дозволялось строить по ту сторону гор острожки и селить людей. Ермака с казаками это раззадорило. Лестно было думать, что к Русскому царству можно, пожалуй, прибавить еще богатую и обширную землю. Такое дело было славнее и выгоднее грабежей на Волге. И стояло только за деньгами и припасами; но все это обещались выдать богатые Строгановы. Ермак согласился с радостью на их предложение и твердо решил покорить малоизвестную страну…

1 сентября 1581 года сел Ермак со своей дружиной в лодки и отплыл вверх по реке Чусовой при громкой трубной музыке.

Иван Грозный ничего об этом не знал, и Строгановы чуть не попали в беду. Как на грех, в тот самый день, когда уплыли казаки, на Строгановские именья напали вогуличи и много пожгли сел, многих забрали с собой. Донесли Ивану Грозному, что Строгановы держат у себя беглых казаков, и что в день нападения вогуличей казаки эти ушли за Уральские горы. Рассердился царь и послал сказать именитым людям, чтобы они не смели держать у себя воров, немедленно возвратили их с пути, в противном случае грозил немилостью…

Строгий наказ не подействовал, потому что пришел поздно. От Москвы до Строгановских земель известие шло больше месяца. Не скоро подвигались казаки по Чусовой реке, потому что надо было грести против воды, река же быстрая и кругом высокие скалистые берега. Сильно приустали гребцы, захотелось им немного отдохнуть. Видят на берегу большой камень, а под ним чернеет какая-то нора.

Пристали казаки к берегу и вошли в большую пещеру; здесь, говорят, и зазимовали. Про это поется даже и в одной песне. Камню с той поры по Ермаку и кличка была дана. И теперь на Чусовой показывают Ермаков камень.

В народе ходил слух, что бывший атаман удалых разбойников в бытность свою на Волге успел награбить и скопить большие богатства; говорили, что Ермак зарыл богатый клад в одной из пещер на северном берегу Чусовой. Тамошние крестьяне знали будто бы даже место, где зарыты деньги, и искали их, но ничего не нашли…

Долго плыл Ермак со своей дружиной, вышел и на сибирский путь, а еще почти никого на дороге не встретил. Рассудив, что впереди — неизвестно, он велел для всякого случая, если придется назад отступать, так чтобы было, где укрыться, делать земляной городок. Скоро поспел и городок, потому что вырыть ров и насыпать вал на четыре стороны — дело не хитрое. Стало называться место это Кокуй-городком…

Лодки вытащили из воды и поволокли до небольшой речки Жаровли, а из нее попали в Тагил, которая принесла русских в Туру, реку Сибирского царства. До этого времени, если и попадался им какой народ, так все больше кочевой, а тут стал появляться народ оседлый, земледелец. Его надо было опасаться. Жившие по реке татары, вогуличи и остяки, у которых был свой князь Епанча, покорный сибирскому царю Кучуму, встретили смельчаков стрелами с берега.

Народцы эти и не знали, что такое ружье и порох; бой у них был лучной. Зарядили казаки пушки и выстрелили. Те от страха пустились бежать без оглядки: думали, что гром ударил. Ермака это подзадорило, велел он пристать к берегу и пустился за ними в погоню. Много улусов (деревень) разорили казаки и много перебили народа.

На реке Тавде, что в Туру впадает, поймали они татарина, по имени Таузак, и стали допрашивать, где Кучум, потому что татарин выдал себя за служащего при сибирском царе. Хотелось, видно, Ермаку попугать Таузака: приказал он своим ратным людям стрелять из ружей по железной кольчуге, и пули пробивали кольчугу насквозь.

— Говори все, что знаешь, а то тебе худо будет! — стращали пойманного.

Испугался татарин и рассказал, что царь сибирский живет на реке Иртыш, в городе Сибири или Искере, что у старого и слепого Кучума состоит в подданстве много разных князьков и что сильнее и лютее всех — родственник царя, Махметкул, — такой богатырь, что не найти другого ему равного во всей сибирской земле.

Узнал Ермак, что Кучума не любят за то, что он язычников в магометову веру хочет обратить. Остяки же и вогуличи молились разным идолам, которых сами делали из дерева и одевали в платья. Самоеды, например, обмазывали своих божков кровью для того, чтобы те были к ним милостивее. Каждый из этих народцев стоял за свою веру и был против магометовой.

Говорил татарин, что и войска много у Кучума, только нет таких удивительных луков, и что сибирский царь ведет с разными народами большой торг мехами. А плыть до города Сибири надо по Тавде в Тобол, а из Тобола — прямая дорога в Иртыш.

Когда отпустили Таузака, Кучум вскоре узнал, что к нему в гости идут русские люди и несут с собой такие стрелы, от которых гром слышен, и спастись ничем нельзя. Как все дикие народы, Кучум был суеверен, слушал все, что ему говорили сибирские шаманы, и теперь стал припоминать их пророчества и рассказы. Уверяли они, что на небе было много знамений: кто город с церквями видел, кто кровавую воду в Иртыше. Говорили, что белый волк выходил драться с черною собакой, что пришел волк с Иртыша, а собака — с Тобола-реки. Думали так, что все это к войне…

Стал царь Кучум собирать войско. Высланы были татары против казаков, плывших Тоболом. Кучумовы данники, чтобы помешать гребцам, перегородили в узком месте всю реку железными цепями, а сами тем временем задумали напасть на Ермака. Татар было много. Три дня отбивались русские с лодок. Ермаку, наконец, удалось перехитрить нехристей: велел он казакам набрать хвороста, навязать из него большие пучки и одеть их в лишние казацкие кафтаны. Так и сделали: рассадили чучел по лодкам, а сами тайком вышли на берег и бросились на неприятеля. Увидели татары, что русских прибыло, — и на берегу-то они, и на воде, — взяли и побежали…

Москва и царь радовались успехам Ермака. Только и речи у всех было, что о нем, о богатом его посольстве, да о том, сколько он покорил народов, сколько разного добра добыл. Много раздарил Грозный казакам денег, сукна и цветной камки. О прежнем гневе не было и помину.

Покорение Сибири малым числом казаков было делом необыкновенным, выходящим из ряда вон. Потому и немудрено, что о подвиге русских за Уральскими горами ходили небывалые рассказы. Так, даже в одной летописи того времени говорится, что недалеко от какого-то вогульского городка встретили они великана, ростом сажени в две, который разом давил человек до десяти в своих огромных лапах. Живым, говорится там, взять его не могли, так пришлось застрелить это чудовище из ружей…

Заночевал Ермак на берегу Иртыша. С одной стороны была широкая и быстрая река, а с другой — неглубокая, наполненная водой, перекоп. Давно еще кем-то была она вырыта, и видна, говорят, до сих пор. Раскинули казаки шатры и легли спать, даже караульного не поставили. Это была большая оплошность со стороны Ермака: он знал, что Кучум недалеко.