Слепая зона (СИ) - М Ксана

Буквально через пару секунд в его глазах мелькнуло понимание.

— Майкл Кристофер Маккейн.

Признаюсь, не так я представляла себе их знакомство…

Эм, Кристофер?

Сегодня что, день открытий?

Я осторожно выглянула из―за мужской спины, чтобы разведать обстановку. Хотя и без того ощущала, как наэлектризовался воздух, а толпа замерла в ожидании интересного шоу.

— Будет лучше, если ты отпустишь её по―хорошему.

Боб усмехнулся.

— Отпустить? Николь дома. Её здесь никто не держит.

— Её дом не здесь. Она не хотела уезжать из Торонто. Ты её заставил.

— Заставил… ― нервно хмыкнул он, поправляя свой пиджак, ― что за чушь. Мальчишка не знает, о чем говорит.

Вспышка. Ещё одна.

Боб напрягся, понимая, что его репутация находится под угрозой.

— Уязвленная гордость, что с неё взять? ― продолжал он. ― Успешная молодая женщина предпочла этому человеку свою карьеру, а он так и не смог с этим смириться. Но всё давно в прошлом, верно, Николь?

Я молчала. И это сильнее напрягало Боба.

— Николь?

Он внимательно смотрел на меня, ожидая ответа. Зная, что у меня связаны руки. И что, если я отступлю от намеченного плана, он воплотит в жизнь свои угрозы.

Теперь все камеры были направлены на меня.

Одно слово ― всего одно ― и всё будет решено окончательно.

Мак сжал мою руку, и я подняла на него глаза. Он был спокоен ― разъярен, но спокоен. Будто бы знал обо всём, через что мне пришлось пройти, и говорил ― я всё решу.

И я ему верила.

— Нет.

Тишина сменилась перешептыванием.

Камеры стали ближе, и я ощутила рядом микрофоны.

— Не могли бы вы повторить?

Я отвела от Мака глаза и посмотрела точно на Томпсона.

— Нет, ― повторила увереннее и громче, чувствуя, как исчезает страх, ― Боб Томпсон угрожал мне и моим близким, и только поэтому я вернулась.

— Под «угрожал» вы имеете в виду что―то серьезное? Незаконное и опасное?

— Да.

Перешептывания стали громче, а ярость и паника в глазах Боба ― сильнее.

— Почему он угрожал вам, мисс Монро?

— Потому что я хотела уйти.

— То есть завершить свою карьеру, я правильно понимаю?

— Да.

Мак обнял меня, и, отвернувшись, я зарылась носом в его куртку. Меня трясло, но вместе с этим я ощущала, что стала свободнее. Хотя и понятия не имела, как надолго.

— Мистер Томпсон! Мистер Томпсон! Как вы прокомментируете заявление вашей протеже?

— Мистер Томпсон, каково будет ваше ответное слово?

— Мистер Томпсон, это правда, что вы угрожали мисс Монро?

— Что вы теперь намерены делать?

— Кто теперь займет место мисс Монро?

— Пойдем, ― шепнул Мак, и я охотно поддалась.

Боялась, уходя в неизвестность, но рядом с этим мужчиной все мои страхи уменьшались ровно в половину. Словно он забирал положенную ему часть.

Не спрашивая. Не предлагая. Просто ― делая.

Мак довел меня до машины и открыл передо мной дверь.

— Маккейн!

Я вздрогнула и обернулась.

Боб словно одержимый, дрожа всем телом сбегал по лестнице. Клянусь, я видела в его глазах крах ― обреченность, отчаяние и полнейшую безысходность. Я знала, что только теперь он отчетливо осознавал весь ужас своего положения и весь мрак своего будущего.

— Я не позволю тебе забрать её! Она ― моя!

— Никки ― не вещь, поэтому тебе не принадлежит.

— У нас контракт!

— Уже нет.

Я сморгнула, завороженно уставившись на своего получеловека полубога. А он лишь молча протянул Томпсону какой―то конверт.

— Думал передать с адвокатом, но раз ты настаиваешь.

Он выхватил конверт у Мака из рук и начал судорожно его распечатывать. Не имея понятия, что в нём, я не дышала. Журналисты, репортеры ― все, кто выбежал из здания вслед за нами, замерли в таком же ожидании.

По мере того, как глаза Боба бегали по строчкам, он всё сильнее бледнел.

— Ты… ты не можешь…

— Расскажешь об этом в суде.

Пока Боб приходил в себя, Мак усадил меня в машину и открыл заднюю дверь для Баффи. Я видела, как моего дядю со всех сторон облепили СМИ. Они что―то спрашивали, подставляли свои микрофоны, щелкали камерой, а он, не поднимая взгляда, продолжал смотреть на сжимающую в пальцах бумагу.

Я повернулась к Маку.

— Что ты ему дал?

— Скажем так ― Камилла хорошо поработала. И теперь Томпсону сильно не поздоровится.

— Нас ждет суд?

Не знаю, возможно, мой голос дрожал. Или я выдала себя чем―то ещё. Но Мак каким―то образом понял мой страх, поэтому снова сжал мою руку.

— Мы пройдем через это вместе. Обещаю.

Я выдохнула и прикрыла глаза. Кивнула, чувствуя, как его губы касаются моего лба. Вдруг стало так тепло и уютно, что я осознала ― вот он, мой дом. Там, где Мак.

— Игра! ― вспомнила я. ― Ты ведь… она ведь… о, Боги, ты пропустил матч?

— Роб выпустил вместо меня замену. Мы отыгрываем такие моменты. Поэтому всегда готовы к любой перетасовке.

— Но… как же… разве этим ты не подвел свою команду?

— Подвел? ― усмехнулся он. ― Никки, эти парни профессионалы. Они столько раз играли без меня, что этот раз определенно не стал проблемой. К тому же, Техас отлично справляется с ролью капитана. Уверен, у них всё получилось.

— А как же лига? ― тихо спросила я. ― Из―за меня ты ведь упустил свой шанс…

Мак повернулся, и я заметила, как в темноте улицы блеснули его глаза.

— Зачем мне лига, если у меня есть ты?

— Но это ведь совсем другое… ты ведь так мечтал… так хотел…

— Никки, если бы меня взяли, мне пришлось бы уехать.

Я запнулась, понимая, что упустила этот момент из виду.

— В этом нет твоей вины. ― продолжал он. ― Я просто понял, что не хочу бросать свой дом и свою семью. Тебя. Что мне важнее быть здесь, с вами. А этот мир пускай покоряют другие. ― усмехнулся Мак, а затем обнял ладонью моё лицо. ― Это был мой выбор, Никки. И я выбрал нас.

— Ты сумасшедший, Майкл Маккейн. Но я всё равно тебя люблю.

Он улыбнулся.

— Это была моя фраза, знаешь. И я долго её готовил.

Я рассмеялась сквозь слезы, а затем почувствовала, как его губы накрывают мои.

— Я тоже люблю тебя, Никки Монро. Моя безумная маленькая художница.

Мак (эпилог)

Перевернул стейк и добавил на гриль подготовленные Никки овощи.

— Они скоро приедут. Я не выгляжу в этом платье нелепо?

Поднял на жену глаза. Такая же, как и в первый день нашего знакомства. Рыжие волосы красивыми волнами рассыпались по плечам. Глубокие глаза, в которых я каждый день безвозвратно пропадал. И платье… легкое, до колен. Но я смотрел совсем не на него. А на то сокровенное, что было под ним.

Улучив момент, притянул Никки к себе, заставив её взвизгнуть и рассмеяться.

— Мак! У тебя все пальцы в соусе!

Прижался к ней губами, игнорируя её милый протест.

— Ты выглядишь превосходно в чем угодно.

Она рассмеялась веселее.

— Она растет не по дням, а по часам. Я на медведицу стала похожа.

— Если и так, то ты самая красивая медведица, которую я видел.

Никки улыбнулась, обвивая мою шею руками.

— А много медведиц ты видел?

— Ни одной, ― признался. ― Но как только наша дочка родится, мы обязательно сходим в зоопарк. ― обнял Никки за талию, понимая, что до сих пор, даже спустя десять месяцев, никак не привыкну, что она только моя.

— Всё хорошо? ― она всегда чувствовала меня ― моё настроение, мои мысли, мои тревоги и желания. Всего меня. И либо это я был хреновым конспиратором, либо моя жена ― талантливым эмпатом.

— Да. Просто никак не могу перестать оглядываться.

— Всё закончилось. Он больше нас не тронет.

Открыто ― нет. Закон был полностью на нашей стороне.

Роберт Томпсон получил по заслугам ― лишился репутации, заработка, славы.

СМИ ещё долго обсуждали его «грехи», его лицо мелькало на многих популярных телеканалах, на страницах известных журналов и газет. С ним больше не хотели иметь совершенно никаких дел. Имя Роберта Томпсона кануло в небытие. И о нём забыли сразу же после того, как скандал понемногу утих.