Левентик - Виктор Титов

ближние есть помеха. Ты ошибался? Всё не так? Никого не волнует. Прошлое мстит, за ошибки надо отвечать. Ты плачешь. Замечательная игра посреди толпы. Мог бы стать актёром. Ты хочешь всё объяснить. Валяй, есть время.

— Судьба дала мне второй шанс, — лепечешь еле как. — Я пересмотрел взгляды. Дни и ночи я замаливал грехи, стоя на коленях перед иконой. У меня не хватило сил вернуться и просить прощения. Большая часть денег отдана в детские дома и приюты.

Ты смотришь в мои глаза и пытаешься разглядеть жалость. Безуспешно. Пустые слова, бесполезные переживания. Ты угроза для Лизы и Оли.

— Видишь, у меня нет ни роскошного особняка, ни дорогой машины. Работаю обыкновенным почтальоном, снимаю квартиру на краю посёлка. Моё нутро изменилось после встречи с…

Никаких имён. Вымышленные, настоящие, неважно. Говори дальше. Басни про её красоту и ум оставь дурачкам.

— Под её влиянием я расстался с деньгами. Она убедила, что второй шанс в жизни не утопия. Получить его возможно лишь расставшись с прошлым. И что же ты думаешь? Полгода разношу газеты и радуюсь жизни. А недавно у нас появилась дочка…

Смеркается. Пропускаю имя вымышленного персонажа мимо ушей. Хитрый волк, ты превратился в пушистую собачонку. Пусти слезу для наглядности. Не можешь. Глупая скотина.

Мы удаляемся от людных улиц. На твоём лице повисает маска волнения. Понимаешь, что не услышали.

— Звонок, — ты указываешь на телефонную будку. — Всего один звонок.

Красный пластиковый скафандр. Как раз для изголовья в гробу. Жар ладони нагрел рукоятку пистолета. Не наговоришься перед смертью. Ступай, зови кого хочешь. Оттягивай момент.

Ты схватил телефонную трубку, будто спасательный круг. Набрал номер. Трясёшься, будто в лихорадке, одежда вымокла и прилипла к телу. Первое сомнение. Невозможно сыграть физиологию. У тебя нет семьи. Маньяк до мозга костей.

Самообман. Кажется, прохожие следят за нами, но это не так. Ты вспотел из-за быстрого бега и жаркой погоды. Ты кричишь на кого-то в трубку, чтобы привлечь моё внимание. Какие ещё карты у тебя в рукаве. Игра ценою в жизнь. Играй, друг мой, играй, чтобы все поверили.

Ты повесил трубку и со злости ударил локтем телефонный аппарат. Трубка повисла на проводе. Закрыл лицо руками, размышляя над следующим шагом. На рубашке в области локтя расцвели алые узоры. Не каждый актёр нанесёт себе увечья ради игры. Играй, друг, у тебя главный просмотр в жизни.

Ты сел на тротуар и засучил рукав. Рваная рана. Кровь залила татуировки, напоминания о старой жизни.

— Она не приедет, — сказал ты.

— Кто не приедет?

— Моя невеста. Сколько раз подобный звонок приводил её в панику, она бросала дела и мчалась в указанное место. В ресторан, где стоял накрытый стол и горели свечи, в парк, к беседке, устланной цветами. Но теперь она не может, у дочки температура.

Браво! Аплодисменты в студию. Подельники бросили тебя, как подыхающего зверя, но ты не теряешь надежды. Берёшь очередную попытку. Сняв рубашку, ты перевязываешь руку. Белая футболка покрылась серыми разводами.

— Оставишь девочку сиротой? — спрашиваешь ты, затягивая узел в локтевом суставе.

Жалость. Одна из реакций жертвы. Одна смерть взамен двух. Неплохой размен в проигрышной партии. Страдания близких не считаются.

— Господи! Не знаю я твоих девочек и не охочусь за ними, — взмолился ты. Встал на колени и вознёс руки к небу.

Многие лицемеры упоминали бога в критических ситуациях. Кому-то он помогал, кого-то не замечал. Как-то будет ныне…

У меня заурчал живот. Тронул тебя за плечо и мы отправились в парк. Аромат выпечки витал над памятником Пушкину. Женщина средних лет, полная и некрасивая, завернула четыре пирожка. Её взгляд не сходил с твоих рук. Улыбнулся и махнул рукой. Производственная травма.

Мы сели на скамейку и поделили пирожки. Ты надкусывал выпечку медленно. Я же проглотил пирожки в два приёма.

— Ты видел других ребят?

— Все они погрязли в криминале. Некоторым достался билет на тот свет.

Вспомнил Мишу. Детская травма придавала ему силы до последнего дня. Бег по течению не привел его на Олимп. Затормозил Александр Викторович. Каждый раз, когда Миша останавливался, перед глазами возникала пыльная фотография. В голове звучал крик предводителя. Целуй, целуй, целуй!!! И наши безучастные глаза. Он снова бежал, боясь оказаться на коленях перед очередным идолом. Мы все были жертвами гнусной идеологии хулигана-выскочки.

— Девочке три месяца, всего лишь три месяца…

И что с того. Ты вербовал парней, не обращая внимания на их возраст. Семь, десять лет. Пятилетнему мальчику дал дымящуюся сигарету. Забудь о жалости.

Второй пирожок ты жевал минут десять. Смотрел в одну точку и не двигался. Будто погрузился в летаргический сон. Солнце огненными зигзагами резало водную гладь пруда, отбивая секунды уходящего дня. Секунды уходящей жизни. У кромки воды лежал огромный валун. Вспомнил учителя немецкого языка. Его грязное, воняющее тело, хрюкающие звуки и злобный взгляд. Удачное место, чтобы поставить точку в истории.

— Три месяца, ей всего три месяца…

Что делать, папаша, такова жизнь. Летний день собрал в парке много народу, но в кармане глушитель. Мы подошли к оживлённой аллее. На секунду я отвернулся, чтобы выбросить в урну жирный пакет из-под пирожков. Уличив момент, ты выхватил из толпы девушку и сдавил шею.

— Прочь от меня! — закричал ты, оттаскивая девушку к зарослям кустарника, — кто-нибудь вызовите милицию.

Старые повадки. Раскрылась твоя истинная сущность. Внимание. Оно для тебя важнее воздуха. Мне всё равно, где тебя убивать…

Ты увидел перед собой дуло пистолета. Девушка завизжала и укусила руку. Толпа зевак рассыпалась. Люди прятались за деревьями, скамейками, камнями. Ты толкнул девушку и нырнул в кусты.

Обратный бег к телефонной будке. Задворки вывели нас на площадь. В какой-то момент ты исчез среди толпы, и у меня болезненно ёкнуло сердце. Хитрец, выждал слабину и скрылся от погони. Господи, если ты побежал к особняку… Дурак, почти поверил в семью и дочку.

Но тут ты вынырнул рядом с такси. Схватил апельсин и метнул в лобовое стекло машины. Ругательства обильным дождём посыпались в мою сторону. Ты перебежал улицу и скрылся в переулке.

Солнце расплавленной каплей упало за горизонт. Жажда мести придавала мне силы, страх гнал тебя вперёд. Ты завернул в подъезд и ракетой взлетел на крышу. Любимая привычка, прятать оружие по всему городу. Пригодилась лыжная подготовка и на последнем пролёте схватил тебя за рубашку.

Ты издал вопль и вырвался из захвата. Кровь хлынула на каменные блоки.

— Моя девочка обязательно придёт, — завопил ты и полез в карман. — У меня кое-что есть для неё.

Мой выстрел прозвучал раньше…