Кровавая купель - Саймон Кларк

Эскдейл! Сколько еще времени пройдет, пока они наметят себе этих трехсот детей?

Я пробился сквозь ряды Креозотов — они меня даже не видели — и припустил к мосту.

Когда я его увидел, тогда только понял, зачем Креозоты построили живую дамбу.

Подвесной мост лежал на краю долины в путанице стальных тросов. Не надо было быть гением, чтобы понять, что случилось. Где-то на той стороне реки есть горстка детей. В попытке не дать Креозотам хлынуть на ту сторону и их уничтожить они взорвали мост. Но Креозоты, гонимые беспощадным неутомимым инстинктом убивать свое потомство, нашли другой способ.

А я оказался в глубокой заднице. Карта говорила, что мне надо перейти реку, чтобы попасть в Эскдейл. Есть еще один мост на двадцать миль выше — но никаких гарантий, что он тоже не взорван. И следующий тоже. Поиск пути на тот берег может занять неделю.

Какие альтернативы. Ник? Поплыть. Летом — быть может, но сейчас такая холодная вода убьет вернее ножа.

Если повезет, у берега может найтись лодка. И опять-таки ее может не быть. Искать эту дурацкую лодку можно будет целую неделю. А через неделю Эскдейл может оказаться добычей для ворон. Вместе с Сарой и моим сыном.

От стукнувшей в голову мысли перехватило дыхание.

— Идиот, это же самоубийство! — сказал я сам себе.

Но другого способа не было.

Если люди в дамбе выдерживают Креозотов, они и меня выдержат.

Когда я дошел до дамбы, начинало смеркаться. Через полчаса будет темно. Если я это сделаю, то сделаю сейчас.

Срезая путь к дамбе через лес и думая, каким чертом мне сойти за Креозота, я налетел на просеке на двоих из них. Они стояли и глазели в пространство со своим обычным отключенным видом.

Если продолжать идти, они, может, меня не тронут.

Ага, как же. Который повыше, с длинными седыми волосам, бросился на меня, как нализавшийся кислоты борец. Безумно размахивая руками и не сводя с меня горящих глаз.

Я не был готов к такой свирепой атаке — автомат остался у меня за плечом, пистолет за поясом.

От удара я свалился назад.

И покатился дальше уже нарочно, остановившись только у высокого пня.

Когда этот тип бросился вслед за мной, я въехал ему подошвой в подбородок. Он цапнул рукой воздух и свалился.

Когда я поднимался, меня схватил второй Креозот. Он был приземистый и жирный, но сильный.

Схватив меня спереди, он так сдавил свои медвежьи объятия, что у меня хребет грозил лопнуть. И при этом он толкал меня назад. Я не мог дышать, не видел, куда он меня толкает, — судя по всему, что я знал, он толкал меня в лапы целой толпы Креозотов.

Я почувствовал, что сзади земля резко поднимается кручей. Он давил, и его глаза смотрели на меня в упор. Дыхание у него было вонючее говна.

Я наткнулся на что-то каблуком и упал. Он, не ослабив хватки, навалился сверху, выжимая из моих легких остатки воздуха.

Я погибал. Вот так, в грязи, сваленный психом. Я бросил бить его по лицу и попытался выдавить глаза, но он не чувствовал боли.

Я колотил руками по земле, и они, как ошпаренные крабы, метались среди снега, палок, креозотского дерьма.

Левая рука ухватила какой-то ком размером с футбольный мяч. Твердый.

Мир начинал темнеть у меня в глазах от удушья. Я ухватил камень обеими руками и занес у него над головой.

И опустил эту хреновину вниз.

Изо всех сил.

Вдруг давление на позвоночник пропало. Я столкнул с себя Креозота и вскочил, готовый снова двинуть его булыжником.

Без надобности. Дело было сделано. Его затылок прогнулся внутрь в месиве крови и мозгов.

Первый человек, которого я убил.

Секунду я на него смотрел, пытаясь подавить возникавшее изнутри чувство. Но долго его подавлять я не мог. Оно рванулось вверх.

И это было хорошее чувство. Тот мудрый старик внутри меня поздравлял.

Я побежал к берегу реки. Теперь надо было сделать — или сдохнуть.

Ближе к дамбе я увидел, что она сидела низко в воде и то и дело шевелилась — по ней шли волны, когда кто-то смещался, получше хватаясь за соседа, и дамба чуть притапливалась.

Если замочить ботинки, я их уже не высушу. А сейчас очень важно сохранить ноги в хорошем состоянии. Поэтому я быстро снял ботинки и привязал их к рюкзаку за шнурки. Потом, держа автомат на изготовку, я прошел босиком к берегу по снегу.

И на этот раз шел осторожно, высматривая любые признаки идущих через лес Креозотов.

Я шел по берегу, пока не оказался ярдах в тридцати от дамбы. Креозоты все еще шли через нее, но их уже было немного. Я насчитал на самой дамбе только четырех. Все шли в одну сторону — с этого берега на другой, там они поднимались на холм и исчезали за гребнем. Без сомнения, их целью была какая-то группа детей.

Я осторожно подобрался к дамбе, пытаясь не реагировать на это жуткое зрелище вцепившихся друг в друга людей, образовавших через реку дорогу из мяса и костей.

Когда дамба очистилась и на ней больше не было идущих Креозотов, я побежал по замерзшей грязи к началу дамбы возле уреза воды.

И на секунду отпрянул. Мысль о том, чтобы идти по этим людям, была отвратительной. Червяков в рот не берут — я не хотел этого делать.

Оглянувшись, я увидел дюжину Креозотов, идущих через лес ко мне.

Это решило дело.

Будто шагая по электрическим лампочкам, я осторожно шагнул на первое человеческое звено цепи. Человек сдвинулся под моей босой ногой и поднял лицо, чтобы на меня посмотреть. Это была вспухшая маска с двумя красными дырами, где раньше были глаза.

Я шел по дамбе, тела чуть поддавались. Я не останавливался и шел насколько смел быстро по скользким спинам и головам сотен людей.

Слева от меня со стоном умерла женщина. Она отпустила хватку и поплыла по течению. Дамба погрузилась, и я вдруг оказался по щиколотку в ледяной воде.

Люди у меня под ногами сцепились крепче и снова подняли меня из воды. По живой дамбе пробежала волна кашля, отчего она задрожала из конца в конец, но они все так же крепко цеплялись друг за друга — так крепко, что нельзя было сказать, где кончается один человек и начинается другой.

В середине дороги было несколько человек, давно уже мертвых, и их держали только те, что были вокруг. Я наступил на живот уже настолько разложившийся, что моя нога с хлюпом ушла внутрь. Как будто наступил на гнилую дыню, и жидкость залила ногу.

Ну и хрен с ним.

Я бежал по ярдам кожи и голов, прижатых друг к другу тесно, как булыжники мостовой; ботинки на рюкзаке бешено раскачивались, ноги стукали по грудям и спинам, животам и лицам, выдавливая из тел дыхание. И за мной несся ветром звук:

— У-у-у-у!

— Будто дорога из мяса дергалась, стонала и пыхтела у меня под ногами.

— У-у-у-у!

Мой тяжелый бег ломал носы, пальцы, руки, и они трескались, как сухие ветки.

Когда я пробежал уже три четверти пути, мясную дорогу охватила судорога, она стала выпирать горбами из воды, как морская змея. Руки вцеплялись мне в лодыжки, но я не останавливался.

И когда добежал до другого берега, тоже не остановился. Я бежал через лес до тех пор, пока не оставил за спиной реку и то, что в ней было.

Следующие сорок восемь часов я был машиной для ходьбы. Ничто не могло меня остановить — ночь, снег, буря, голод, усталость. Наверное, были какие-то препятствия, но я шел через них напролом, как танк через стену.

Ел я на ходу — иногда даже спал на ходу.

Пока наконец не понял, что мне надо остановиться и отдохнуть — я выдохся и весь промок. Возле какой-то каменной стены я нашел лежащую на боку машину. Сняв автомат, я прострелил бак. Из него потекла струйка, как моча, и я поднес к ней спичку.

Следующие два часа я жарился в тепле этого ада. Было так горячо, что снег расплавился на пятьдесят футов вокруг. Лицо горело, а от одежды шел пар, пока она вся не высохла.

И я пошел дальше сквозь ночь, сквозь покинутые городишки, где жили одичавшие собаки и коты. Через пустынные поля. Общин детей я не встречал — только признаки того, что они тут были. Мистер Креозот работал, сука, тщательно.

И на ходу я пытался представить, что увижу в Эскдейле. И от этих картинок прибавлял шаг.

На вторую ночь моего пути за пять минут до полуночи я дошел до дорожного знака, сиявшего в лунном свете:

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ПАРК ЭСКДЕЙЛ

Я это сделал. Я пришел домой.

Но перед тем, как идти дальше, я должен был коснуться этого знака — доказать сам себе, что это на самом деле.

Меньше сотни миль мне пришлось идти четыре месяца. Год назад такая поездка заняла бы пару приятных часов.

Гостиница и дом Дел-Кофи были в трех милях отсюда.

И что теперь?

Я шел вперед, уже медленно, потому что понял, что у меня нет ни малейшего понятия, что я собирался делать, когда дойду.

Общий план состоял в том, чтобы сбросить Курта и его Команду и взять власть. Потом избавиться от Креозотов. Как это сделать фактически… а черт его знает.