Искатель. 1977. Выпуск №5 - Николай Коротеев

— А их восемь человек, — добавил Сабади. — Первый — сам начальник департамента, который находился в министерстве. Второй — сотрудник, пятнадцать дней назад уехавший в Болгарию принимать закупленное оборудование. Третий целый вечер провел за телевизором, и его видели соседи. Четвертый находится в Гуанабо, где проверяет работу нового оборудования. У пятого болен ребенок, и он не выходил из дому, а в 23.30 к нему приходил врач. Шестой и седьмой выехали на выходные дни по путевкам. Восьмой же — это Карлос Травьесо, тот служащий, который звонил по телефону. Таким образом, все находятся вне…

— Не все, — оборвал его Эрнандес. — Сам Травьесо мог совершить преступление, после чего известить и полицию и своего…

— Все! — повторил Сабади. — Я уже проверил. Он позвонил в 23.45, после чего выехал на своей машине. В его доме в это время находилось несколько соучеников его дочери, и они это подтвердили.

— Хорошо, — признал Эрнандес, — но любой из этих восьми мог проинструктировать какого-нибудь постороннего человека и насчет документов, подлежащих изъятию, а насчет привычки сторожа слушать радио по определенному расписанию. Во всяком случае, кто-нибудь из них мог невзначай все это выболтать.

— Послушайте, — сказал лейтенант. — Я полагаю, что мы должны окончательно отбросить версию о похищении папки как цели преступной акции. Начальник департамента разъяснил, что в других шкафах и даже в том самом, взломанном, находились гораздо более ценные документы, и все служащие об этом знали. Никто из них, следовательно, не польстился бы на эту папку. Еще одна интересная деталь — на украденной папке были пропечатаны слова «ОСОБОЙ ВАЖНОСТИ». Хотя, как пояснил начальник департамента, это служило у них всего лишь условным знаком первоочередности работ на данный месяц. Преступник же этого не знал. Папка лежала в первом ящике сверху, а шкаф стоял на самом видном месте в комнате. Иными словами, взяли то, что было под рукой. Все это говорит явно в пользу версии, что папку украли для отвода глаз.

— Но в таком случае какова же была истинная цель преступников?

— Возможны два варианта, — сказал лейтенант. — Первый — это преступники не осуществили своего намерения. И второй — осуществили, но мы пока не знаем, в чем оно состояло.

— Не исключен и третий вариант — убийство ночного сторожа. — Уловив недоуменные взгляды друзей, Сабади сжал зубы. — По крайней мере, так думаю я и не считаю эту мысль лишенной основания. Почти с самого начала расследования мы отвергали версию о том, что кража папки была истинной целью преступления, но подтверждения этому не имели. Теперь, когда имеем этому веские подтверждения, бессмысленно и бесполезно пытаться искать какой-то другой мотив преступления, не имея ни малейшего на него указания… В настоящий момент у нас нет буквально ничего, за что можно бы ухватиться, за исключением смерти сторожа. Это единственный конкретный факт, над которым мы имеем возможность поразмыслить.

Почувствовав какую-то неловкость, Сабади стал защищаться:

— Имейте в виду, я вовсе не пытаюсь объяснить этим всю бездну вопросов, которые поставило перед нами расследование. Предлагая эту версию, я просто хочу выразить ту мысль, что мы должны исходить только из доказанных фактов, из заключений экспертов.

— Сабади, — вступил в разговор лейтенант, — если следовать заключениям экспертов, то получим, что убийца перетащил тело сторожа из той комнаты, где убил его, не так ли?

— Так.

— Стало быть, именно в той комнате должно было что-то находиться, из-за чего он и стал устраивать весь этот спектакль. А следовательно, твоя версия просто нелепа. Надо тщательно обследовать эту комнату, и я думаю, что лучше будет, если этим займешься именно ты. Пойдешь с экспертом-трассологом.

Франсиско с супругой внимательно слушали рассказ Хорхе.

— Вот я и поднял ее, думая, что это простой камень. Теперь-то понимаю: искали они именно эту скульптуру.

— Бедняги, — посочувствовала жена Франсиско. — Потерять такую вещь!

— Вот это-то меня и беспокоит, — посетовал Хорхе. — Я хотел бы вернуть скульптуру, но кому? Кто ее владелец?

— Ну, это можно установить, — успокоил его Франсиско.

— Как?

— Просто: сходим завтра в музей «Фелице Поэй». У них там должны быть сведения о том, кому принадлежит эта теотиуаканская скульптура.

— Отлично, — обрадовался Хорхе. — Ну я пойду. И так изрядно вам надоел.

— Послушай, Хорхе, ты не смог бы оставить мне до завтра эту скульптуру? Хочу еще порыскать в книгах.

— Бери.

— Для меня подобные вещи словно какое-то наваждение. Можешь мне поверить, я все еще нахожусь под впечатлением сегодняшнего открытия.

— Да, — согласился Хорхе и уже в дверях с улыбкой добавил: — Особенно под впечатлением той крапинки под носом. Ну да ладно, до завтра.

После ухода Сабади принесли пакет фотографий места преступления; некоторые изображали один и тот же объект, но в разных ракурсах.

— Видите вот это? — показал Эрнандес на одну из фотографий. — Если учесть, где стоит архивный шкаф, ясно, что сторож, идя наверх, просто не мог не заметить, что шкаф взломан, если, конечно, его взломали раньше. Теперь обратите внимание на следы от жестянок в комнатушке с радиоприемником… А вот здесь собака, находившаяся в саду. Ее поддерживает Нестор, зять убитого. Когда Травьесо туда приехал, собака уже была ранена… Травьесо…

— Что?

— Нет, нет. Ничего.

— Красивая собака, далматский дог, — заметил Сарриа.

— А вот глухой спаниель. Мертвый. И под ним лужа крови.

— Есть фотографии убитого?

— Должны быть. Вот смотрите! Довольно неприятное зрелище. А вот в увеличенном виде нож в ране. Фотограф хорошо поработал.

Изучив фотографии, лейтенант, словно расческой, провел пальцами по волосам, глубоко вздохнул:

— Ну и темное же дело. Как будто никакой логики. Понимаешь?

— Понимаю ли я? — Эрнандес даже обиделся и принялся измерять кабинет неторопливыми шагами. — Еще как понимаю! Уже несколько часов мы анализируем дело. Исследовали одну возможность за другой, но всякий раз, стоило нам что-то выявить, разобраться в каком-то вопросе, как выяснялось, что это решение лишь ставит перед нами еще более сложные задачи…

— Я тут кое-что записал, — сказал Сарриа, беря в руки блокнот, — некоторые наиболее важные вопросы, с которыми мы столкнулись. К примеру, кто убийца? — Сарриа пожал плечами. — Этого мы не знаем. Как он проник в особняк? Какими ключами воспользовался?