Клетка для певчей птицы - Наталья Гладышева

Глава 7

Граница

Объезд занял остаток дня. Форух поделился со мной своим плащом и я ехала, накинув капюшон на голову. Приходилось пробираться через населённые пункты и мои волосы, вновь ставшие белыми, не стоило светить перед посторонними. Браслеты, про которые пришлось на время забыть, мешали но не сильно. Магией пользоваться не могла, но при мне был амулет и он исправно копил энергию. Форух обещал снять эти украшения, когда достигнем безопасного убежища, пока же я терпела, понимая — мужчина вымотан, как и наша охрана.

Вторая волна землетрясения настигла нас вечером, когда мы проделали большую часть пути, до того самого загадочного убежища. И снова пришлось искать пути отхода и делать крюк. На место мы прибыли практически под утро. Уставшие, не способные на что-то кроме как упасть и уснуть. Но надо было ещё снять надоевший жертвенный наряд. И браслеты тоже… И смыть с себя этот день. И снова покрасить волосы… И я терпела, стиснув зубы, отвлекаясь только на мысли о том, как быстро всё происходит в последнее время. Мгновенно меняются ситуации, обстоятельства, чувства… И голова идёт кругом. Не успеваю я всё осознать, прочувствовать, понять… И ощущаю себя из-за этого такой глупой и беспомощной.

Форух всё время до сна, вертелся рядом, вместо того, чтобы отдыхать и восстанавливаться. Норовил прикоснуться, проконтролировать, побыть рядом… И вызывал этим беспокойство. Я волновалась из-за того, что он так не экономно расходует собственные ресурсы… И всё для того, чтобы вытащить меня из передряги. Да, это приятно грело, но и вызывало тревогу… за него. И я не дала ему возможности остаться со мной наедине, выставив вон из комнаты, когда пришло время для похода в купальню.

Но заснуть, после того, как я вымылась, не получилось. Перевозбуждение из-за последних событий, позволяло лежать, но не давало спать, только тревожно дремать… И снова, и снова мелькало перед глазами всё то, что довелось увидеть и пережить. И основное место во всём это занимало признание Форуха. Неужели правда то, что он столько лет потратил на невозможное чувство ко мне? А как же его жена? Как она воспринимала это? И что будет с ней, когда он с ней разведётся?

Невозможность всего происходящего — правильная я, и женатый мужчина — заставляла сомневаться в реальности того, что сегодня было. Но воспоминания были так живы, и вызывали такое волнение… И страх, страх за него. Он так рисковал, когда пошёл следом за мной. И как-то незаметно я позабыла вновь о существовании у него жены и помнила только о том, как смотрел, что говорил, что делал… Я влюбилась… Когда и как? Этого я не могла сказать… Началось ли это ещё тогда, когда я находилась в его доме? Или пришло много позже… Это случилось так постепенно, незаметно для меня. А осознание чувства пришло внезапно и неожиданно.

Любить его было так сладко, от того, что чувство взаимно и тревожно, от того, что я не знала, что ждёт нас завтра. Очередное землетрясение? Поимка людьми Солерса или герцога Дордэна? Выживем ли? И как долго будем вместе? Хорошо, если всю жизнь, как мечтается… А если что-то пойдёт не так? Несовершенство системы перемещений через амулеты, мы уже успели испробовать на своей шкуре…

Более не в состоянии размышлять о подобном и бояться в одиночестве, я нарушила все свои принципы в очередной раз. Поднялась с постели и вышла из комнаты. Гордость? Что гордость перед любовью! Ничто, как оказалось. Даже ломать себя не пришлось. Желание находиться рядом и разделить все горести и радости, было сильнее любого воспитания. Меня даже соблазнять не нужно, сама готова кинуться на шею и умолять быть рядом. Да и какая разница… Завтрашнего дня может и не быть.

Осторожно приоткрыла дверь в комнату, что располагалась рядом и скользнула неслышной тенью в помещение. Свет горел, освещая трогательную картину. Форух уснул в кресле, явно за размышлениями. Вон как тревожно сдвинуты брови, и горькие складки у рта. Постояла у двери, думая о том, тревожить его сон или нет… Развернулась, собираясь выйти…

— Ленора? — столько удивления в этом шёпоте.

— Ты когда-то говорил, — так и осталась стоять спиной к нему, не в силах смотреть ему в глаза. — О том, что я должна сама попросить…

— Забудь, про то, что я говорил, — ответил мне мужчина. — Я дураком был.

— Ведь завтрашнего дня может и не быть, — пропустила его слова мимо ушей. — Мы можем не пройти погранконтроль, можем не успеть или снова промахнуться… Я бы хотела встретить рассвет с тобой.

— Ты понимаешь, что предлагаешь? — спросил он меня тихо и обнял со спины.

— О чём таком грустном ты думал, прежде чем заснул? — зачем отвечать на вопрос, ответ на который и так понятен.

— О том, что ты передумала, раз так решительно выставила меня за дверь, — ответил грустно.

— Теперь уже не думаешь об этом? — спросила его лукаво.

— Я думаю о том, что нам с тобой нужно отдохнуть, — сказал серьёзно.

— Одна я не усну, — намёк более чем прозрачный, но мне всё равно.

— Хорошо, в моей кровати хватит места для двоих, — он колебался совсем недолго.

Под одеяло я скользнула первая, прежде высвободившись из объятий Форуха. Он выключил свет и, разоблачившись, устроился рядом. Целомудренно поцеловал меня в лоб и прошептал:

— Спи.

— Форух, — обратилась к нему, стараясь не обижаться на такой братский поцелуй. — А что будет с твоей женой?

— Думаю, она будет рада разводу, — говорил он уверенно, не сомневаясь в своих словах. — Давно уже засматривается на моего советника.

— А… — попытка задать очередной вопрос, чтобы нарушить напряжённую тишину, оборвалась на первом слове.

— Спи, — твёрдо сказал мужчина.

Он, наверное, что-то сделал со мной, потому что я зевнула, забыла обо всех своих планах на это утро и тут же заснула. Правда, подумать о том, что как-то вылетело из головы, что моё присутствие помешает мужчине отдохнуть — именно о его состоянии недавно беспокоилась — и что я дура, дурой, успела.

Проснулась я раньше Форуха и, стараясь не побеспокоить его, выскользнула из объятий. Мужчина прижимал меня к себе, как любимую игрушку маленький ребёнок. Но не проснулся, когда я ушла в туалетную комнату, а потом и в купальню, чтобы привести себя в порядок. Не хотелось пугать его своим взъерошенным видом, когда проснётся. Впрочем, в каком только виде он уже меня не видел. Постояла у кровати, думая как поступить. При свете дня всё выглядело несколько иначе… Но, поколебавшись, пришла к выводу, что по сути решение не изменилось. Я не хочу проснуться через день без него рядом и понимать, что упустила все возможности и время. Слишком ненадёжен и зыбок мир за пределами этих стен, чтобы долго сомневаться.

Забралась под одеяло и прижалась к спящему Форуху. Рассматривая его, отмечала про себя то, что ранее просто не замечала… Умиляло и вызывало улыбку всё… Длинные, тёмные ресницы, чётко очерченные, густые брови… Твёрдый изгиб подбородка и ямка посередине. Спутавшиеся волосы, в которые так и тянуло запустить пальцы. Расслабленные губы, к которым хотелось прикоснуться своими… Когда и как я успела проспать свою любовь к этому человеку? И почему я ранее не замечала этой вот родной красоты лица и тела?

И сейчас я способна была признаться себе… С того самого первого раза, когда он показал мне, как моё тело может желать мужчину… Я хотела прикосновений и продолжения, но только от него. Не смогла бы представить в роли любовника какого-либо другого мужчину… Просто не могла и всё. Не видела себя в объятиях Солерса, принца или короля… Только в объятиях Форуха. Робко положила ладошку сверху его руки, сжала украдкой и откинулась на подушку… Созерцать его могла бы до бесконечности. Но и прикосновение к руке… Оно давало так много, заставляло замирать душу в предвкушении. Счастлива ли я сейчас? Безусловно да, и хотела бы вот так просыпаться каждое утро…

Меня подтянули поближе и спросили шёпотом на ухо:

— Проснулась?

— Да, — отозвалась тоже шёпотом, пугаясь и сладко замирая в ожидании следующего вопроса.

— И что это вчера было? — поддразнил он меня.

— Мне повторить? — щёки заполыхали от смущения, но отступать я не собиралась.

— Ты понимаешь, насколько это будет серьёзно? Потом, я просто не отпущу тебя больше. Никуда и ни к кому. Я собственник, Ленора. Ревнивый и…

— Запрёшь и не будешь выпускать из дома? — спросила с улыбкой.

— А надо? — не остался в долгу.

— Я и так уже твоя… Ты же видишь и чувствуешь, правда? Зачем меня запирать? Я никуда от тебя не денусь, — повернула голову, вглядываясь в тёмные глаза.

— Ты говоришь моя… — Форух выглядел немного растерянным. — А я не верю. До сих пор не верю.

— Что нужно, чтобы ты поверил? — положила ладонь ему на грудь, поворачиваясь на бок. — Поцеловать?

— Ты испытываешь моё терпение, — он хмурился, и в глазах застыло такое напряжение, что испугалась бы, не будь так твёрдо уверена в своём решении. — Я не железный и слишком сильно хочу того, что ты мне предлагаешь.