Время шакалов - Станислав Владимирович Далецкий

Когда жизнь в стане переменилась, училище закрылось за ненадобностью новой власти, она осталась без работы, а на учительскую зарплату матери прожить было невозможно, как и найти работу.

Оставив дочь на попечение матери, Мария приехала в Москву и с помощью подруги по институту, проживавшей здесь, устроилась работать уборщицей в этот банк, где зарплата уборщицы в несколько раз выше, чем учительницы в районном городке и вот уже два года Маша работает здесь вахтовым методом: неделю работает, проживая в общежитии, а свободную неделю живет дома, куда уезжает закончив смену.

В итоге получается неплохой заработок, хотя значительную часть приходиться отдавать за комнату в общежитии, которую она снимает вместе с такой же приезжей женщиной.

Михаил скуповато и отрывками рассказал Маше и свою историю жизни, опуская подробности и делая упор на том, что живет один, имея комнату в квартире с пожилой соседкой.

В обеденный перерыв, иногда, они вместе пили чай с бутербродами в подсобном помещении офиса для обслуживающего персонала. Маша оказалась непосредственной провинциалкой с отзывчивой и доброй душой, не приемлющей московского образа жизни, с её отчужденностью от судеб окружающих людей и стремлением добиться успеха за счет других.

Она иногда жаловалась, что возвращаясь из дома, частенько застает в общежитии сожителя своей соседки, который живет там в её отсутствие: он выпивающий и она боится оставлять вещи, которые приходиться всякий раз увозить и привозить обратно. За общежитие она платит за месяц, а живет только две недели, что обходится дороговато, даже по московским меркам.

Слушая жалобы Маши на бесприютную жизнь в Москве, Михаил однажды предложил ей поселиться у него: места хватит и он непритязателен. Это предложение было равносильно предложению на сожительство, и Михаил не надеялся, что Маша его примет, но она, немного подумав для приличия, неожиданно согласилась и в этот же вечер прямо с работы они вместе уехали к Михаилу.

По пути он забежал в магазин, взял бутылку шампанского, кое-какой еды, торт и ввёл Машу в свою комнату. Соседки не было дома: она дежурила сутками консьержкой в доме для богачей, которых появилось в Москве уже достаточно много, чтобы заселяться в элитные дома с прислугой и дежурной на входе в подъезд.

Вместе они накрыли на стол, Михаил налил Маше шампанского, и она выпила за своё новоселье, очень удивившись на то, что Михаил не пьет даже шампанского. Тот в очередной раз объяснил свою аллергию на спиртное и и Маша больше не настаивала, однако сама осушила пару бокалов, чтобы скрыть своё смущение перед предстоящим ночлегом – диван в комнате был только один и , очевидно, что ей придется спать вместе с Михаилом, ну а что происходит, когда мужчина и женщина спят вместе им, взрослым людям, объяснять не приходится.

Михаил разобрал диван, застелил постель, погасил свет, оставив настольную лампу и, приобняв Машу, подтолкнул её к дивану. Она выскользнула из-под его руки и попросила какую-нибудь рубашку, чтобы переодеться и принять ванную. Михаил порылся в шкафу и подал ей халат Саны, который он прихватил при переезде: этот халат был почти новый и выглядел как мужской, потому Сана его и не одевала.

Маша взяла халат и ушла в ванную, а Михаил разделся, вышел на кухню и намочив полотенце, тщательно протер всё тело, чтобы удалить все запахи, накопившиеся за целый день дежурства, и вернувшись в комнату лег на диван ближе к стене.

Через несколько минут вошла Маша и сбросив халат, юркнула к нему под одеяло. Её тело было ещё влажным и пахло цветочным мылом – шампуни у Михаила не было.

Михаил прижался к её губам и нетерпеливо, но осторожно овладел ею – упругое женское тело забилось в его руках. Он долго не знал женщину, по видимому и Маша воздерживалась, и их близость закончилась быстрым взаимным оргазмом: настолько быстрым, что они не успели прочувствовать эту близость.

Михаил сполз к стенке, а Маша, полежав немного в оцепенении, встала и взяв халат ушла снова в ванную. Вернувшись, она скользнула под одеяло и прижавшись к нему, прошептала: – Ты не думай, что я так легко могу лечь в постель к мужчине. Просто я давно тебя приметила и ждала твоего приглашения – не самой же предлагать себя первой.

–Да, я тоже чувствовал твоё притяжение, – ответил Михаил, обнимая прижавшуюся к нему женщину, ставшую мгновение назад близкой и родной.

Именно интимная близость роднит мужчину и женщину, а не какие-то сантименты и брачные узы: есть взаимное желание близости, значит эта женщина тебе родная. Всё другое это разновидности проституции, даже в браке с детьми и неважно, оплачивается это деньгами или услугами, например, пропиской в Москве и квартирой, как это было у Михаила с Саной, о которой он почему-то вспомнил, обнимая новую и ещё незнакомую ему женщину.

От этих мыслей у Михаила вновь возникло желание близости и, поласкав податливое тело Маши, он вновь овладел ею, ощущая встречное стремление женщины к любовной близости. В этот раз, когда первый взрыв страсти прошел, и пришло сильное и ровное влечение, они долго и осторожно приспосабливались друг к другу, как бы изучая чувства и тело партнера, пока страсть не разгорелась вновь и не захлестнула их обоих в сладко – мучительном любовном порыве.

Потом, Михаил обессилено скатился к стенке дивана, Маша благодарно прижалась к нему сбоку, полежала немного, вздохнула и нехотя направилась в ванную, чтобы выполнить необходимые процедуры, исключающие беременность – в эту свою первую ночь близости они не соблюдали осторожности, как и многие другие, вступающие впервые в совместные интимные отношения по взаимному влечению.

Когда Маша вышла, Михаил вспомнил, как однажды – ещё комсомольским активистом в институте, он добивался взаимности от сокурсницы, заманив её в комнату комитета комсомола, ключи от которой он взял у секретаря, объяснив откровенно для чего ему это нужно.

Секретарь одобрил стремление своего помощника быть ближе к телу комсомолки и дал ключи с условием, что вечером Михаил сдаст ключи вахтеру на входе и не слишком поздно, чтобы не привлекать внимание и не вызывать пересуды.

На диване в комитете комсомола Михаил разбудил страсть в комсомолке, и она уступила его домогательствам, попросив надеть резинку. – Какую резинку? – недоуменно спросил он, снимая с себя пиджак и брюки. – Презерватив конечно, – ответила комсомолка, – надеюсь, у тебя он есть для такого случая? – Нет,– растерянно ответил Михаил. – Ну вот, как всегда нет, – укоризненно молвила комсомолка, – хорошо, что у меня есть,– и, порывшись в сумочке, подала упакованный