Солдаты Омеги (сборник) - Виктор Глумов

– Хорошо. Ефрейтор Артур… Рядовой Рик. Вот вы двое. Подойдете осторожно, внутрь фермы не соваться. Выяснить, сколько людей вокруг, как охраняют. Обойти по периметру, прикинуть точки проникновения. Задание ясно?

– Так точно! – хором откликнулись бойцы.

– Тогда подойдите ко мне, я сориентирую, как туда попасть.

Пока остальные устраивались на длительный привал, Рик, Артур и Лекс обсуждали дорогу к ферме. Лекс считал, что удобнее всего подбираться по тракту, Рик настаивал на обходном пути. В конце концов Лекс воспользовался служебным положением и приказал идти по прямой.

Отсюда не было видно даже свалки, к которой прилепилась ферма, – ее скрывали холмы. Между ними петляла разбитая, исщербленная дорога, оставшаяся с древних времен.

Шли налегке: вода, оружие, ничего лишнего. Рик молчал, пока грузовики и танкер не скрылись за поворотом, потом остановился:

– Ну что? Уходим?

Артур сперва не понял, что рядовой предлагает предательство, и очумело затряс головой. Рик усмехнулся:

– А я-то думал, ты бежать решил. Ну, нет так нет, пойдем к ферме. – И как ни в чем не бывало поспешил дальше.

Артур нагнал его:

– Зачем ты так?

– А я, ефрейтор, должен знать, с кем в разведку иду. Уж извини, но на идейного ты не похож. Да еще постоянно с лейтенантом цапаешься. Я и решил: ты с братом рассорился, захотел нос ему утереть.

– А если бы я правда?..

– Выстрелил бы тебе в спину. Предателей – не люблю. – Рик замолчал, думая о чем-то своем.

Артура пробрала нервная дрожь: нелегко идти рядом с человеком, который не раздумывая убьет тебя. Рик так просто в этом признался, будто стрелять в спину для него – привычное дело.

– Что, ошарашил? Привыкай. На войне как на войне. Ты волком-то не смотри, ефрейтор. Я до Омеги такое прошел… ты бы во сне срался, доведись…

– Откуда ты знаешь, что я пережил? – процедил Артур. – Думаешь, я маменькин сынок?

– Ты-то? А пожалуй, да. Вот братец твой посерьезней, видно – ломали парня, а не сломали. Не зря он лейтенант. Пообвыкнется, хорошим офицером станет. А ты – сопля соплей. Вечно обиженный, все тебе должны, а брат – больше всех должен. Не зря ты только ефрейтор.

– Да я… – У Артура от обиды перехватило горло.

Рик рассмеялся. Остановился, оглядел его с ног до головы.

– Гордость с гонором путаешь. Пойдем, ефрейтор. И не вздумай меня подставить – пойму ведь и убью.

И успею это сделать раньше, чем ты выстрелишь. Осознал? Так-то. А будешь слушаться – помогу. И советом, и делом. Пора взрослеть, парень.

Артур сплюнул под ноги. Рик двинулся вперед как ни в чем не бывало.

Откуда они берутся, эти старперы с их нравоучениями, со снисходительными минами, похлопыванием по плечу? Ведь был же и ты, Рик, когда-то молод. А теперь, вишь, самый умный, самый справедливый. Прямо как Лекс. Недаром тебе Лекс так нравится, ботинки ему целовать готов, лишь бы выслужиться!

Артур понимал, что не прав, но продолжал, бредя за Риком, накручивать себя.

Рик вскинул левую руку – правой он придерживал автомат, чтобы не бился о бок. Артур остановился. Они подошли к южному краю свалки. Рядовой указал на холм и принялся на него карабкаться, Артур пополз следом. С вершины открывался замечательный вид на пристанище наркоманов.

Свалку они переделали под свои нужды: оттащили кузовы машин и обломки каких-то металлоконструкций ближе к периметру, расчистили узкие – сендер едва пройдет – улочки. На улочках этих суетились грязные оборванцы.

Рик достал редкость – бинокль – и рассматривал свалку в него. Недовольно крякнул, передал прибор ефрейтору. Некоторое время ушло на настройку – Артур никогда раньше такими штуками не пользовался, и картинка сперва получалась расплывчатой. Потом вдруг свалка оказалась совсем близко.

По улицам сновали люди. Дерганая, расхлябанная походка выдавала в них наркоманов, у которых дурман-трава выела мозг. Жилье они, видимо, оборудовали в «стенах» – грудах ржавых машин. У единственных ворот торчала уже знакомая Артуру сторожевая башня – сендер на сваях. А по всему периметру по верху «стены» шла проволока-секучка. Ни одной прямой дороги от ворот к центру он не нашел.

Сама ферма располагалась в центре свалки – переплетение труб, парники в два-три человеческих роста, крытые полупрозрачным стеклом или пластиком. В парниках зеленела дурман-трава.

– Туда бы бомбу, – мечтательно протянул Рик. – Прямо в центр. Они же сами без дури передохнут…

– Приказ есть приказ. – Артур убрал бинокль от глаз, и свалка сразу стала нагромождением плохо различимых железок, где не разобрать детали. – Надо штурмовать. Ворота одни, да?

– Ворота одни. – Рик отстегнул с пояса планшет и принялся грифелем наносить план свалки. – И улицы кривые, узкие, на танкере не проедешь. Ох, чувствую, повеселимся мы…

Танкер жахнул прямой наводкой по воротам и снес их. Патрульный с вышки палил из пулемета, но беспорядочно, и его сняли одиночным выстрелом – наркоман кувыркнулся и грохнулся в груду машин головой вниз.

Лекс подал знак – взвод ворвался на свалку. Приказ был ясен: убивать всех. Навстречу людям в одинаковой черной форме бежали оборванцы-наркоманы, вооруженные кто чем: «хаудами», обрезами, самодельными уродливыми ружьями. Лекс среза́л их очередями, двигаясь в соответствии с заданной схемой. Ответвление улицы – выглянуть из-за угла, выстрелить. Спрятаться. Подождать. Снова выглянуть – повылезли новые наркоманы, сколько же их здесь?!

Еще дней шесть назад он представить не мог, что с такой легкостью будет расстреливать людей, но сейчас сердце его пело: он справится, его взвод зачистит этот притон, и руководство вынесет лейтенанту благодарность. Испытание на Полигоне – ерунда. Вот настоящее испытание, которое проверит, насколько он хороший командир.

Лекс подал солдатам знак, махнул рукой в центр свалки: туда. Спасибо Рику, подробно зарисовал. Спасибо Артуру, сейчас прикрывающему Лексу спину.

Омега смела сопротивление наркоманов так же легко, как танкер сметает холмовейник. Взвод выбежал в центр, к парникам, и остановился. Лекс никогда прежде не видел таких конструкций. Два высоких полупрозрачных здания смотрелись чужеродно на фоне покореженных ржавых остовов автомобилей, арматуры, грязного тряпья. К парникам тянулись сваренные из обломков коленчатые трубы, одна труба протекала – под ней образовалась глубокая лужа.

Наркоманы охраняли парники. Стояли у стен строем, готовые на смерть – без дурман-травы им все равно не жить. Лекс заметил, что у скалящегося дикого с карабином почерневшие, разрушенные зубы. Предложить диким сдаться? Бесполезно. Воцарилась тишина – ни одна из сторон не торопилась начать стрельбу. Мозгов у наркоманов не хватило даже на то, чтобы залечь в груде мусора и оттуда держать оборону. Выползли к самому дорогому, к смыслу своего существования.

Лекс вскинул пулемет и выстрелил поверх голов в стену парника. Стекло ухнуло, пошло мелкими трещинами и начало осыпаться с металлического каркаса прямо на головы защитников. Взору открылись полки с дурман-травой, расположенные в несколько ярусов. Наркоманы завопили. Взвод открыл огонь.

Осколки стекла пробили трубу, и вода брызнула во все стороны. В воздухе разливался пряный запах дурман-травы. Грохотало так, что уши закладывало. Автомат дергался в руках. Наркоманы метались, орали и падали. Рядом с Лексом азартно рассмеялся боец – по голосу Лекс узнал Артура. Они были вместе, и они делали свое дело.

Зачистка продолжалась до вечера. Когда все закончилось, уставшие солдаты остались одни на опустевшей свалке. Металлические каркасы парников уцелели, но посадки дурман-травы были уничтожены вместе с обитателями фермы. Наемники топтали ростки, и запах отравы кружил головы. Лекс снял шлем, подошел к Артуру, хлопнул его по плечу:

– Мы справились, брат!

Артур обернулся, лицо у него было распаренное, красное и счастливое. Лексу хотелось кричать от восторга, но он сдерживался – командиру негоже вести себя как мальчишка. Поэтому Лекс просто улыбался.

– Мы справились, – повторил он.

Глава 26 Время собирать камни

Солнечный луч скользнул меж занавесок, лег на лицо. Роман замычал и перевернулся на другой бок. Кудряшки Ирены защекотали в носу, и он громко чихнул. Ирена потянулась, выгнулась, как кошка, прильнула всем телом и прошептала:

– Что случилось, мой сла-адкий?

Роман спрятал лицо от света на ее груди и решил еще немного поспать, но не получалось. Мерно стучало Иренино сердце, тонкие пальцы перебирали волосы.

– Ты у меня самый лучший, самый-самый, – шептала она.

– Что, лучше, чем… он? – Роман приподнялся так, чтобы столкнуться с ней нос к носу.

– М-м-м, – она закатила глазки, – он самодовольный чурбан, а ты… ты – настоящий. Я счастлива, что все так случилось.

Артурка всегда снимал сливки, у него были лучшие женщины, лучшие манисы, лучшие работники. Артурке посчастливилось родиться в семье Шакала, и Шакал сына любил. Им двоим все доставалось слишком просто, можно сказать, даром. Пока Ян надрывался, поднимал хозяйство, Шакал тискал девок да жевал дурь, а сынок его, вместо того чтобы работать, волков гонял и драться учился. Наконец справедливость восстановлена, Роман вернул то, что по справедливости принадлежит ему, например дом Шакала. Артурка этого не заслужил.