Закрученный (ЛП) - Шоуолтер Джена

Дрожь пробежалась по всей длине ее позвоночника. Она знала этот голос. Одновременно любила и ненавидела этот голос. Но… но… невозможно.

— Т-ты в п-порядке?

Хотя Райдер только что признался в поджоге их дома, Шеннон явно переживал за его состояние.

— В полном. Или вернее, скоро буду, — Райдер потянулся к ботинку, вытащил свой кинжал… и заколол Шеннона в сердце.

Он двигался так быстро, что Виктория осознала, что произошло, только когда Шеннон закричал. Когда хлынула кровь. Когда Райдер засадил клинок глубже и еще глубже.

Шеннон издал булькающий звук, неспособный выдавить ни слова. Его глаза говорили за него. Что? Почему? Как ты мог?

— Нет! — Виктория бросилась к заднему сиденью, оттолкнув Райдера в сторону и сев перед Шенноном. Ее спина стала его щитом. Ее не волновало, заколют ли ее, она вытащила кинжал и прижала ладони к ране. Теплая кровь билась о ее дрожащие ладони.

Райдер усмехнулся. Ей подумалось, что он даже потирает руки от хорошо выполненной работы.

— Хорошо пахнет, не правда ли, Такер, мой мальчик?

— Да, — автоматически ответил Такер.

Она ничего не могла сделать. Ему никак не помочь. Не спасти. Слезы жгли глаза Виктории, стекая по ее щекам.

— Шеннон, прости. Прости меня. Я должна была…

Сделать что-нибудь. Что угодно.

Шеннон хватал ртом воздух, отчаянно пытаясь наполнить легкие кислородом. Кровь стекала из уголка его губ. Ему было больно, так больно, и ее это задевало больше, чем мысль о его смерти.

— Вот так, — сказал Райдер Такеру, — это делается. Если бы ты так сделал с Эйденом, моя дочь никогда бы не смогла его спасти.

Его дочь.

Не так уж и невозможно, получается. Влад вселился в Райдера.

Он сделал это. Влад сделал это. С Шенноном. С Эйденом. Со всеми ними. Тот, чью утрату она когда-то оплакивала, совершил это.

Она не могла телепортировать Шеннона прочь. Не могла вытащить его из машины. Ждать Эйдена значило продлевать его страдания понапрасну.

Эйден. На мгновение она вернулась в ту ночь, когда его закололи. Ему тоже было больно. Он так сильно хотел, чтобы это все закончилось. Все, даже жизнь. Что угодно за капельку покоя. В какой-то момент он даже молил ее дать ему умереть.

Она не смогла тогда. Но может сейчас.

— Мне так жаль.

Ненавидя себя больше, чем когда-либо, она вонзилась клыками в яремную вену Шеннона. Клыками, уже не такими длинными и острыми, как раньше, но с этим она ничего не могла поделать сейчас. Булькающие звуки усилились, а потом начали затихать, но он не сопротивлялся. И пока она глотала кровь так быстро, как только могла, она почувствовала привкус меди и отчаяния. Она не позволила себе зацикливаться на этом, не здесь, и продолжила пить до тех пор, пока ничего не осталось. Пока его голова не повисла безжизненно.

До тех пор, пока он не ушел на тот свет, пока не ушла его боль.

Вдалеке она услышала звуки бегущих волчьих лап. Натан. Максвелл.

Она резко выпрямилась, тяжело дыша и плача, и осмотрелась вокруг. Все расплывалось. Она шмыгала носом, ее грудь вздымалась. Как она могла так поступить с Шенноном, даже чтобы освободить его? Она протерла глаза обратной стороной запястья.

За окном она увидела Максвелла, все еще в очках, и Натана, все еще в форме собаки-поводыря. Они бились об машины, как слепые.

— Они никогда не найдут эту машину, — сказал Такер. — Я это гарантирую.

— Твоя способность создавать иллюзии — единственное, почему ты еще жив, мальчик, — заметил Райдер. — Надеюсь, ты понимаешь это.

Они говорили об этом сейчас? Как будто ничего не произошло? Бессердечные чудовища.

Виктория развернулась лицом к отцу, который не был ее отцом, больше нет, и парню, который навсегда перевернул ее жизнь.

— Как ты это сделал?

— Так чудесно снова видеть тебя, мое дитя, — улыбка Райдера была холодной, как лед. — Даже после того, как ты предала меня так, как я не смогу простить и не стану.

Его намерение убить ее сверкало так ярко в его глазах, что она чувствовала себя как в свете прожекторов.

— Ты не пугаешь меня. Отец. Больше нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он постучал пальцем по подбородку.

— Что же я могу сделать, чтобы исправить это? — от его безжалостной ухмылки померкло даже его веселье. — Уверен, я что-нибудь придумаю.

«Как я могла когда-то смотреть на него с почтением?»

— Шеннон не сделал ничего, чтобы заслужить такую смерть.

Наконец-то. Ожидаемая реакция. Его веселье окончательно сошло на нет, глаза сузились в узкие прорези, а губы обнажили зубы. Выражение хищника, заметившего добычу.

— Он помог Эйдену. Конечно же, он заслужил уме…

Виктория накинулась на него. Может, в Райдера и вселился Влад, но тело его все равно оставалось человеческим. А значит, он по-прежнему был уязвим.

Ему некуда было деться, когда она вгрызлась в его яремную вену.

Как человек, она все-таки была такой бесполезной.

Глава 22

Бумаги были у Эйдена под рубашкой, в джинсах и под мышками. То же самое у Сета. Ранее они вломились в маленькое, пыльное помещение, куда их завел Джулиан. Как дух и говорил, там никого не было. Туда никто не заходил, как подозревал Эйден, уже очень долгое время. Замок весь заржавел, петли громко скрипели и чуть было не отвалились, когда парни с трудом открыли дверь.

Они в спешке обыскивали коробку за коробкой, перебирая бумаги в них, понимая, что все содержимое относилось к необъяснимому. Необъяснимые смерти, необъяснимые увечья, необъяснимые исцеления. Они хватали все, до чего могли дотянутся. Потом надо будет вернуться за остальным. Но на данный момент в приоритете было спасение Мэри Энн и Райли.

И вот они уже возвращались к внедорожнику и не могли избавиться от нервозности.

— Элайджа, — пробормотал Эйден.

Сет бросил на него странный взгляд, но ничего не сказал.

Не было времени ждать подходящего момента для извинений.

— Извини, — душа обычно не была такой злопамятной, но, может, Элайджа просто не мог ответить. Может, что-то пошло не так. — Я был зол. — слова срывались с губ. — Я не должен был срываться на тебе.

Пауза. Знакомый вздох.

«Я знаю».

Слава тебе господи.

— Поговори со мной. Скажи, что с тобой происходит.

«Я просто размышлял. Что если я источник всех твоих проблем? Из-за того, что я тебя направляю? Что если все плохое, что случается с тобой, из-за того, я говорю, что это произойдет? Ну как самоисполняющиеся пророчества?».

— Ух, это будет «черт, нет». Ты нужен мне. Сейчас как никогда.

«Что если ничего из этого бы не случилось, если бы я просто держал рот на замке?»

Эйдену не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять, куда это ведет.

— Не поступай так со мной, Элайджа. Не сейчас.

Да, несколько раз за все эти годы он просил души закрыть свои хлеборезки. Иногда они даже пытались. Еще реже у них это получалось. Но в основном нет. Разговоры друг с другом и Эйденом было их единственной отдушиной, единственной ниточкой, связывающей их с тем миром, который для них навсегда потерян.

«Придется. Я это сделаю».

Теперь в голосе Элайджи слышалась окончательность решения. Он сказал, он сделает.

— Нет.

«Прости, Эйден».

— Нет, — повторил он.

«Мы попробуем. Попробуем помолчать».

— Я серьезно. Не поступай так со мной.

«Мне правда жаль, Эйден. За прошлое. За… будущее. Очень жаль. Я просто… Я, правда, думаю, что это к лучшему. Так что это мои последние слова тебе на некоторое время».

— «Некоторое» — это сколько?

Облака рассеялись. Солнце было высоко в небе, обжигая кожу, отчего она зудела.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Сколько потребуется. Будь осторожен и помни, что я люблю тебя».

— Элайджа.

Тишина.

— Элайджа!

Все так же тишина.

Сет схватил его за руку и дернул, чтобы остановить.

— Что это за фигня?

Про Элайджу тут же забыли, и мозг Эйдена пытался найти разумное объяснение тому, что он видит. Ранее переполненная парковка была совершенно пуста. От людей, от машины. В нескольких метрах от них только Максвелл и Натан, бьющиеся об воздух.