Музыкант (трилогия) - Геннадий Марченко

Помимо «Апогея» девушке аккомпанировал струнный квартет, состоявший из двух скрипок, альта и виолончели. С музыкантами я лично договаривался. В некоторых композициях их присутствие очень даже придется кстати.

Открыла концерт Адель песней «Игрушка», ближе к финалу исполнила две вещи Земфиры. А на прощание, по нашей задумке, она должна была сама представить новую песню «Останусь», с которой лет через сорок выстрелит группа «Город 312».

– Друзья, сейчас я исполню песню, которую совсем недавно написал молодой и талантливый композитор Егор Мальцев, являющийся автором всех песен с моего альбома, – произнесла Адель в микрофон. – Вот он, Егор, в первом ряду, поприветствуйте его… А песня называется «Останусь», я уверена, что она быстро завоюет популярность у советского слушателя.

Вот же ведь, и меня приплела, заставила смущенно раскланиваться и краснеть. Да еще и в финале, после того, как дважды спела на бис свежий хит, пригласила меня на сцену, на поклоны вместе с ней и музыкантами.

Приятно, черт возьми, быть в центре внимания не только на футбольном поле, но и на сцене. Конечно, сейчас главная звезда – моя подопечная, которой в числе прочих рукоплескали ее мама, папа и бабушка, но и я еще раз получил свои 15 минут славы.

После концерта отправились на небольшой банкет в ресторан «Прага», который организовал Завьялов-старший. Завкафедрой МАрхИ расстарался, снял для банкета антресоли Зимнего сада, где годы спустя любили устраивать посиделки Галя Брежнева, Алла Пугачева и прочая светско-советская богема. Завьялов пригласил не только меня и музыкантов «Апогея», но и ректора своего института Ивана Сергеевича Николаева. Оказалось, он сидел рядом с Владимиром Климентьевичем. А я все гадал, что это за пенсионер, с которым папаша Адель так увлеченно общался перед концертом.

– Оленька, Владимир Климентьевич, Ниночка, и вы, Клавдия Степановна, я вас всех поздравляю! Это успех! – поднял бокал с шампанским Николаев. – Давайте же выпьем за то, чтобы карьера Оленьки шла по восходящей!

Выпить я мог только шампанское, поскольку сезон еще не закончился, и о режиме не следовало забывать. Несмотря на то, что в свои 17 лет я все-таки практически совершеннолетний, во всяком случае, здесь до меня никто по этому поводу не докапывался. Так что в этот поздний вечер я все же ограничился игристым напитком, на более крепкое что-то не тянуло.

– А я, если позволите, отдельный тост хотел бы поднять за наше молодое дарование, за нашего Егора, – наполнил бокалы по новой Владимир Климентьевич. – В счастливый час нас свела судьба, если бы не наш Егор – не было бы и сегодняшнего успеха моей дочери.

Ну, ваш так ваш, я не против, лишь бы денежки платили. Кстати, насчет денег… Все песни с альбома скопом я отнес проторенной дорожкой в ВУОАП, уже после того, как программу Адель принял худсовет. Нетребко и его неизменный сосед Михаил Петрович поверили мне на слово, хотя и так вроде бы ничего крамольного в текстах замечено не было. Песня «Айсберг» уже прозвучала в эфире радиостанции «Маяк», а остальные, судя по слухам, уже вовсю исполняли как на танцплощадках, так и в кафе и ресторанах. А вскоре планировал зарегистрировать и композицию «Останусь», мысленно благодаря настоящих авторов песни. В общем, потекли первые ручейки авторских от Адель, проект уже начинал приносить прибыль.

Честно сказать, финансовый вопрос для меня и моих близких не стоял так остро, как во время моего прибытия в этот мир два с лишним года назад. Даже несмотря на то, что в расчетах с музыкантами «Арагви» пришлось перейти на стандартную систему отчисления авторских. Случилось это пару месяцев назад, после приватного разговора у Тикунова. Вадим Степанович напрямую высказал, что такие нелегальные денежные потоки противоречат образу советского композитора, не говоря уже о футболисте, играющем за такой великий клуб, как «Динамо». И только из уважения к моим успехам на футбольном поле он не дал ход уголовному делу по статье 154 УК РСФСР – «Спекуляция», под которую можно было подогнать мой промысел.

– Спекуляция, то есть скупка и перепродажа товаров или иных предметов с целью наживы, – наказывается лишением свободы на срок до двух лет с конфискацией имущества или без таковой, или исправительными работами на срок до одного года, или штрафом до трехсот рублей, – процитировал Тикунов, строго глядя мне в глаза. – И эта лавочка работает не один год, Егор. Да еще и такой уважаемый человек, как Бернес, приложил к этому руку. Его мои следователи хотели привлечь как свидетеля, я не позволил.

Честно говоря, в этот момент я чувствовал себя довольно грустно. Но все же старался держать себя в руках, не впадать в истерику. Слишком все хорошо складывалось, не хотелось верить, что все может рухнуть в одночасье и закончиться если не тюремным сроком, то серьезным штрафом и, возможно, рухнувшей карьерой. Это ж моментально будет дана команда «фас», после чего мне перекроют кислород. В музыкальном плане точно, а в футболе еще, может быть, как-то удастся удержаться на плаву. Хорошими игроками разбрасываться тут пока не привыкли. Хотя пример того же Стрельцова показывает, что исключения все же случаются. Не хотелось бы стать одним из таких исключений.

– Ступай, Егор, и не забивай голову всякой ерундой, – напутствовал меня министр охраны общественного порядка РСФСР. – Сейчас чемпионат страны входит в решающую фазу, нужно удержать отрыв от идущего вторым «Спартака», постарайся сосредоточиться на этом.

– Вадим Степанович, а что будет с музыкантами из «Арагви»? – не выдержав, поинтересовался у Тикунова.

– Переживаешь за них? Правильно делаешь, что переживаешь, при Иосифе Виссарионовиче они бы уже лес в Карелии валили. Но сейчас времена другие, поставили твоим музыкантам на вид, выговор влепили, в общем, испугом отделались. Но с предупреждением, что в следующий раз снисхождения не будет. А теперь ступай, у меня еще дел невпроворот.

Едва придя домой, тут же позвонил в ресторан, попросил пригласить к аппарату Аркадия. Общались завуалировано, еще не факт, что линия не прослушивается, хотя, с другой стороны, что мы могли бы наговорить такого друг другу, чего не знал тот же Тикунов? В общем, решили, что отныне ребята будут исполнять мои вещи на общих основаниях, отчисляя проценты в ВУОАП, откуда они будут поступать на мой счет. Теперь уже, естественно, в куда меньших объемах, но выбора не оставалось.

Диски трио «НасТроение» также пользовались успехом. Второй альбом Кугель напечатал сразу тиражом в 50 тысяч, как и дебютный альбом «Адель». А случившееся буквально месяц назад переиздание нашего первого альбома «Лирика» тиражом 100 тысяч и вовсе вывело меня в число лидеров отечественного проката грампластинок. А что делать – магазины, торгующие дисками, засыпали свое руководство в городах страны заявками, потому что первое издание разлетелось в мгновение ока. При этом Лев Борисович, словно сговорившись со звукорежиссером со студии звукозаписи Всесоюзного радио, поинтересовался, почему наше трио не дает концертов? Пришлось ссылаться на занятость в клубе. Но все же у меня мелькнула мысль, что в зимнее межсезонье вполне можно организовать несколько выступлений, пусть даже в небольших залах. Все-таки душа зрелого музыканта с высоты прожитых лет тосковала по сцене и рвалась под лучи софитов к микрофону.

А из головы все не шел разговор с Тикуновым. По большому счету, министр меня пожалел, имел полное право применить наказание в соответствии со статьей закона. И я чувствовал себя обязанным сделать нечто, что хотя бы частично искупило мой косяк. Несколько дней в раздумьях привели к мысли о создании телесериала «Следствие ведут ЗнаТоКи». Я попросил машинистку, работающую в МГС «Динамо», перепечатать мой краткий рукописный синопсис и затем добился 10-минутной аудиенции у Вадима Степановича.

– Что это? – спросил Тикунов, держа в руках пару машинописных листов бумаги.

– Синопсис, или краткий пересказ идеи детективного телесериала, или, можно сказать, телеспектакля о буднях советской милиции, – бодро отрапортовал я. – Каждая серия – это отдельная история. Тут нужно подвязать грамотного сценариста, имеющего опыт работы в органах, я всего лишь набросал общую идею. В центре сюжета трио милиционеров: следователь Знаменский, инспектор уголовного розыска Томин и эксперт-криминалист Кибрит. Кстати, и название тройки «ЗнаТоКи» – комбинация из первых букв фамилий главных героев.

– Оригинально… Ну-ка, почитаем, что ты тут нам наваял.

Следующие десять минут министр вчитывался в содержание моей записки, периодически отхлебывая из стакана чай с лимоном, потом откинулся на спинку кресла и выудил из пачки «Беломорканала» папиросину.

– То есть ты предлагаешь, чтобы твоя песня «Наша служба и опасна и трудна» звучала рефреном на заглавных и финальных титрах?