Чудовище Лабиринта - Джеффри Лорд

Никогда еще он не любил женщину так нежно, так страстно, никогда раньше врата рая не распахивались перед ним так широко. Руки Джанайны обвивали его, он погружался, тонул в ее бездонных глубинах, плыл все дальше, дальше…

Джанайна вскрикнула, но было поздно: сплетенные в любовном объятии, они покатились к краю бездны, скованные наслаждением, неотделимые друг от друга…

Она что-то шептала, когда они падали во мрак, в пустоту, в холод. Блейд запомнил последние слова.

— Ты со мной, любовь моя… Не бойся… Мы умрем вместе.

Потом появилась боль — молот, расколовший на части его мозг. Он закричал, крепче прижимая к себе Джанайну; он понял! В эти последние мгновения ему стало ясно, что он проиграл. Его обманули! Компьютер опять тянул его в мир жестокости и горя.

— Джанайна… Джанайна… ДЖАНАЙНА!

Молчание. И все же она оставалась в его руках. Тишина… Она больше не дышала… Ее кожа была холоднее льда… Когда Блейд понял это, его охватили ужас и яростный гнев. Они убили Джанайну! Ее тело потеряло нежную мягкость живой плоти; оно стало твердым, ранящим и бесчувственным. Он обнимал камень!

— Джанайна?

Молчание.

Они падали, падали… На выступе лежало тело Галлиганта; черный стервятник сидел, на нем и рвал мясо из кровавой дыры в спине. Они падали.

Внезапно появился свет, и Блейд увидел дно пропасти, обширное, усеянное костями и черепами. Отвратительные бесформенные твари копошились внизу. Мерзкие потомки Урдура! Они ждали его, раскрыв зубастые пасти.

— Джанайна! Мне страшно! Пожалей меня!

Молчание. Она тяжело лежала в его объятиях, ее плоть превратилась в камень, в невидящих глазах стыл холод. Блейд прижимал статую к себе, содрогаясь от рыданий; у него не осталось ничего, кроме этой прозрачной ледяной глыбы. Они падали. На дне пропасти разверзлась новая бездна и поглотила их. Они падали в огонь и дым. В боль.

Боль исчезла. Падение прекратилось. Блейд бросил взгляд вокруг и рассмеялся. Он шел по Лондону, среди толпы, под мелким моросящим дождем. Джанайна блестела под его струями, капельки воды стекали по ее щекам словно слезы. Она снова была изваянием, статуей на роликовых коньках, которую Блейд тащил за собой на поводке. Люди удивленно оборачивались на них.

К нему подошел полицейский и внушительно произнес:

— Вы не можете разгуливать здесь в таком виде, сэр. Не положено. Это, знаете ли, Лондон. Краснокожим тут не место.

— Что вы имеете в виду?

Блюститель порядка снял шлем и поскреб затылок, плотоядно поглядывая на Джанайну.

— Не мешает набросить на нее какую-нибудь одежду. А заодно и вам советую натянуть штаны.

Странник посмотрел вниз. Он был совершенно нагим.

— Время пришло, — сказал полицейский.

Блейд удивленно воззрился на него.

— Какое время?

— Поговорить о королях и капусте, — ответил полицейский. — А также о подводных лодках и почтовых марках. Любой краснокожий идиот знает это.

— Ты сам краснокожий идиот! — рявкнул Блейд. — Дело совсем не в этом!

— С-с-смеешь гр-р-рубить оф-ф-фицеру? — громом раскатилось над ним. — С-с-счас я упеку тебя за р-р-решетку!

Блейд занес кулак, ударил и промахнулся. Слишком поздно заметил он опускающуюся дубинку. Грохот! Взрыв! Какой-то крохотный и злобный гном скользнул внутрь его черепа, вцепившись растопыренными когтистыми пальцами в мозг.

ГЛАВА 12

Ричард Блейд пролежал в госпитале без малого месяц. Дж. навещал его ежедневно — начиная со второй недели, поскольку в первые дни к пациенту не допускались посетители. Лорд Лейтон приходил дважды. Во время этих визитов врачи не разрешали говорить о делах, и оба старика лишь смущенно отводили взгляды, когда Блейд пытался расспросить о событиях минувшей осени. Его пользовал лучший психиатр Великобритании; лорд Ратберн был настолько знаменит, что даже Лейтон относился с уважением к его запретам.

Первая неделя в госпитале прошла для странника словно в полусне; к началу второй он достаточно оправился, чтобы заслужить похвалу светила психиатрии. Тот похлопал Блейда по спине и сказал:

— Скоро мы выпишем вас, юноша, ибо вы крепки, как мореный дуб. Не знаю, что привело вас в такое расстройство… Ваш бред записывался на магнитофон, а ленты у меня сразу же отбирали, но, тем не менее, я кое-что слышал… очень странные вещи! — седые брови Ратберна поползли вверх. -Полагаю, никто не станет мне их объяснять. Ладно, Бог с ними! — он махнул рукой. — Тайны мадридского двора меня не интересуют. Что же касается вас, мистер Блейд, то я советую проявить мудрость и некоторое время вести себя поосторожнее.

Когда Блейд покинул госпиталь, его поджидала служебная машина с Дж. на заднем сиденье

— Как ты себя чувствуешь, мой мальчик? Выглядишь ты неплохо…

Это являлось весьма скромной оценкой — Блейд выглядел великолепно. Волосы его отросли, он набрал свой нормальный вес и полностью вошел в форму. В данный момент, с некоторой бестактностью игнорируя вопрос шефа, он проводил глазами хорошенькую девушку в норковой шубке.

— Ричард?

— Простите, сэр.

Дж. засмеялся, раскуривая трубку, потом отечески похлопал Блейда по плечу.

— Не стоит извинений, это хороший признак. Сэр Ратберн прав — ты полностью выздоровел и нуждаешься только в отдыхе и некоторой дозе развлечений.

Еще одна хорошенькая девушка прошла мимо и улыбнулась Блейду.

— Развлечения я найду, — сказал он Дж., — а отдых целиком и полностью зависит от ваших щедрот, сэр.

Машина тронулось, и Дж., попыхивая трубкой, заметил:

— Я велел ехать в Тауэр. Не возражаешь? Лорд Лейтон хочет поговорить с тобой… и мне кажется, ты не прочь увидеть свою добычу. Но только… — он замялся, — Ратберн велел оберегать тебя от волнений…

— Не тревожьтесь сэр, на мостике все спокойно.

Дж. чуть не выронил трубку, и Блейд ухмыльнулся.

— Как говорят моряки, сэр. Довольно выразительно, не правда ли? Одним словом, со мной все в порядке, и я готов встретиться хоть…

— С тигром? — перебил Дж.

— Нет, с кем-нибудь без клыков и когтей. Например, с кордебалетом из Королевской Оперы.

Дж. засиял от удовольствия.

— Отлично! Превосходно! Готов прописать тебе это лекарство и не возражаю, если ты слегка злоупотребишь им.

Пару кварталов они проехали в молчании. Наконец Дж. сказал:

— Ты ощущаешь в себе какие-нибудь перемены, Ричард? После удаления этих датчиков?

— Нет, сэр. Я узнал, что их извлекли, лишь со слов лорда Ратберна. Правда, я почти ничего не помню о первой неделе в госпитале… Но не будем об этом… сейчас я чувствую себя прекрасно.

— Это Лейтон настоял, чтобы тебя прооперировали, — Дж. улыбнулся. -Как он говорит, датчики оказались слишком мощными…