Возрождение Зорга - Игорь Воронкин

«Мы вместе! Мы – одно! Почувствуйте это! – диджей захлебывается в собственном экстазе. – Мегаполис! Мегадэнс! Сарапул!»

Толпа дружно подхватывает последнее: «… у-ул!»

Лучи прожекторов скользят по толпе, выхватывая из темноты светлые пятна: лица людей с одинаковым, застывшим на них выражением и каким-то отсутствующим взором. Толпа колышется, заведенная ритмом. Вот световые пучки сошлись в одной точке над центром танцующих, и вверху расцвел огромный цветок, за ним другой – белый, синий, красный. Сергей в центре как раз под этим цветком. Он смотрит вверх, где, как в калейдоскопе, меняются причудливые лазерные узоры. Музыка подхватывает и уносит его. Он больше не чувствует своего тела, всецело подчиняясь этому ритму. Кто-то трогает его за руку. Парень. Длинные волосы гладко зачесаны назад. Лицо бледное, глаза смотрят куда-то поверх Сергея. Губы парня шевелятся, но ничего не слышно. Может даже не стараться– музыка глушит все. Парень указывает на круглый значок, что прикреплен у него на рубашке. Все ясно – он тайный дилер. Значок с сердечком. Протягивает какую-то маленькую облатку. Сергей знает, что это такое. Не прекращая движения, он достает из кармана мятую бумажку – кэш.

Парень довольно кивает головой и исчезает в толпе. Сергей думает, что главное теперь, чтобы его не заметили. Хотя он и не слышал, чтобы из клуба кого-нибудь забирали. Но чем черт ни шутит. Он проводит рукой по лицу, как бы стирая пот. Язык касается чего-то холодного и тут же замерзает. Сергей на минуту останавливается. Сердце делает раз, два, три– и замирает. Он чувствует, что все пропадает вокруг. Но вот сильный удар, и музыка вновь завертелась. Да какая! Его подносит под высокий потолок, туда, где вспыхивают и гаснут огромные огненные цветы. Вот здорово! Он летает!

Ночь, утро. Людей стало меньше. Но они слабаки. Он может все, еще один такой день – запросто. Пусть не думают, что он слабак. Вот кто-то впереди падает. Нет, не затопчут. Здесь все поставлено четко. Сразу подскакивают секьюрити и утаскивают тело. Так что бояться нечего.

– Я так долго тебя искала.

Не может быть, чтобы он слышал это. Здесь ведь такая громкая музыка. Но она шевелит губами, а он все слышит. Слова рождаются у него в голове. Странная девушка. Почему-то смотрит на него с жалостью. Какая она хрупкая!

– Пойдем отсюда. Тебе уже хватит.

Что, уйти так рано? Нет, он не слабак. Он еще может двигаться. Он может целую ночь в таком ритме. Девушка мягко берет его за руку:

– Пойдем!

Рука у нее холодная. Сергей разгорячен, и пот стекает у него по груди и спине, делая в этих местах рубашку темнее. Только сейчас до него доходит, что она, кажется, уже представилась, и звать ее Света. Да-да, правильно, Света, а я Сергей.

– Пойдем отсюда, Сергей. Скоро рассвет, и звезды на улице большие и яркие.

– Нет, там, наверное, холодно.

– Там дышится свободно. Здесь ты упадешь.

– Я? Упаду? – Да девочка просто не знает, на что он способен. Он может так день и ночь. А потом на работу. Нет, нельзя останавливаться. Надо двигаться! Света молча берет его за руку и тянет из зала. Сергей не понимает, как ей это удается. Они выходят на воздух. Огромный Сарапул лежит перед ними, сверкая огнями. Под берегом тихо плещется Волга. Светят далекие звезды. К ним он не попадет никогда. Никогда. Какое тоскливое и гадкое слово. Экстаз проходит, и на душе становится особенно скверно.

Нет, все-таки в чем-то права эта дурацкая газета. Люди едины. Одинаковы, как стая. Как единый массовый порыв живущего в них коллективного животного (или бессознательного?). Тогда, в клубе, он особенно остро ощутил это.

Врачи обещали отпустить его через неделю. Интенсивная терапия делала свое дело. Кости почти срослись. Сергею не терпелось вернуться. Он сгорал от желания исследовать предмет, который так одержимо разыскивал, Конахен. А вдруг кто-то невзначай полезет в пульт и обнаружит там эту штуковину? Он хотел даже прервать лечение и уйти домой, но Станислав Иванович, его лечащий врач, сказал, что еще рано и через неделю гипс точно снимут. И Сергей перестал дергаться, безропотно сносил все медицинские процедуры и часами, не двигаясь, лежал под биорегенератором, ожидая, когда все это закончится. Он читал газеты и смотрел новости по сетевизору. Генерал Конахен скрылся в джунглях Африки.

«Зачем ему все-таки понадобилась эта штуковина?» – напряженно размышлял Кудрявцев.

Земля.

Африканский сектор. Близ Нуаго

Шесть бронированных «хаммеров» пробирались сквозь джунгли. Дорога узкой полоской вилась сквозь сплошные непроходимые заросли, и ветви деревьев то и дело хлестали по бронированному стеклу машин. Радиоцентр космической связи Нуаго, судя по карте, был рядом, километров десять, но ехали они уже полчаса. Генерал Конахен находился в передовой машине и зорко всматривался во тьму первозданных джунглей, разрезаемую яркими лучами фар. Водитель сержант Питере то и дело чертыхался, когда джип, не наделенный особой мягкостью хода, подпрыгивал на кочках и колдобинах. Конахен открыл верхний люк и высунулся наружу. Показались огни базы Нуаго.

– Всем приготовиться! – передал генерал по рации. Он взялся за рукоятки крупнокалиберного пулемета, установленного на крыше боевой машины.

Джипы развернулись широким веером и пошли в атаку. В отличие от базы звездного десанта радиоцентр Нуаго охранялся из рук вон плохо. Десантники открыли пулеметный огонь по окнам одноэтажных белых бараков. Им ответили редкие автоматные очереди, но тут же смолкли. Немногочисленный караул просто разбежался. Радиоцентр десять лет был как законсервирован, и генерал Конахен это прекрасно знал. Поэтому он и выбрал этот труднодоступный объект. Прежде чем его засекут и вышлют самолеты, он успеет передать в эфир то, что задумал.

Десантники выскочили из джипов и побежали к радиоцентру. Двое местных охранников, бросив оружие, стояли с поднятыми руками. Сам передающий центр был опечатан. Конахен вошел внутрь. Все было в полном порядке. Аппаратура исправно работала в дежурном режиме.

– Ноуд, Смит, принимайтесь за дело, – приказал генерал. – Максимум через десять минут я должен быть в эфире. Настройтесь на все каналы и принимающие зоны Галактики. Я хочу, чтобы меня слышали везде. Вы тоже послушайте, ради чего вы рисковали жизнями, не только же ради опального генерала.

Радисты быстро настроили аппаратуру комплекса. Большая тарелка спутниковой связи пришла в движение после долгих лет бездействия. На пультах замигали разноцветные огоньки индикаторов, засветились экраны компьютеров.

– Мы готовы к выходу в эфир, – доложил Тим Ноуд. – В течение десяти минут мы сможем перекрыть все каналы галактической связи, пока с центрального пункта не пройдет команда блокировки всех спутников и станций.