Москва патриаршая - прот. Лев Лебедев

В это время на Востоке вселенских патриархов уже объезжал царский посол Прокопий Возницын, получая от них соборные грамоты, которыми кафолическая церковь охотно и с радостью разрешала Никона, восстанавливала его патриаршее достоинство и причисляла к лику первопрестольных святейших московских патриархов. В сентябре 1682 года грамоты были доставлены в Москву.

Все это, а особенно необыкновенное следование сперва живого, а затем почившего святителя от Кириллова монастыря до Нового Иерусалима, явилось сплошным триумфом патриарха Никона. Православная Россия под колокольные звоны выходила на реки и дороги встречать, славить и оплакивать своего патриарха. Это было поистине всенародным признанием, вменявшим ни во что неправедное извержение и осуждение Никона. Не дожидаясь формального восстановления его в патриаршем достоинстве, даже не зная, что такое восстановление последует, народ припадал к нему как к святителю-исповеднику и страстотерпцу. Это был поразительный случай, когда напор народной веры взламывал и отбрасывал прочь даже официальное соборное определение! Вот когда в полной мере обнаружилось, что русский народ по-настоящему любит и чтит патриарха Никона, безгранично верит в его праведность!.. Как и он безгранично верил в праведность русского народа, засвидетельствовав навечно эту веру созданием Нового Иерусалима - явным указанием на великое кафолическое значение Русской Православной Церкви... Такая вера народа не бывает тщетной. У гробницы патриарха Никона в Воскресенском монастыре с конца XVII по начало XX века были зафиксированы многие случаи чудесных исцелений и благодатной помощи людям после молитвенного обращения к Никону275.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Всей своей великой жизнью и деятельностью патриарх Никон засвидетельствовал возможность в земных условиях бытия для каждого отдельного человека и для всего общества в целом подлинного «оцерковления» всей жизни, включая не только чисто духовную область, но и все внешние области. Он исповедал возможность неразрывного благодатного единства духовного и плотского, внутреннего и внешнего, невидимого и зримого. При правильном восприятии вещей даже земная жизнь в какой-то немалой мере может стать «соработанием Богу», теургией, в которой обретает свой истинный смысл и спасительное значение все - отношение людей, экономика, политика, культура, искусство, непосредственное богослужение. Все это связывается воедино и пронизывается духом веры и любви к Богу и людям, все становится в широком смысле богослужением, творчеством человека вместе с Богом, во славу Божию, в радость и спасение людям.

Патриарх Никон исповедал искреннюю любовь как единственно нормальные, единственно возможные отношения между людьми, между общественными силами, прежде всего - между Церковью и обществом, миром. Он засвидетельствовал также, что такое целостное мировосприятие и целостная жизнь во Христе возможны для людей всех народов мира только на основе православия. Он показал это созданием в России Нового Иерусалима с тем значением, которое придавалось этому месту по его замыслу. Этим же Никон вполне выразил основную духовную черту православных русских - радостное и неудержимое стремление к Царству Божию, к вечной жизни с Богом. Тем самым Никон указывал путь духовной жизни русского общества - предначинание на земле Небесного Царствия, устройство земного по законам небесного. Никон не был мечтателем-идеалистом, он прекрасно знал, что такое греховная поврежденность человеческого естества и влияние на него враждебных демонических сил. Поэтому он всегда был далек от мыслей об «идеальном обществе». На создание наиболее благоприятных условий для спасения людей через Церковь и общество были направлены все его сознательные и несознательные усилия! Его Новый Иерусалим - это образ и печать Царства Небесного на Русской земле. Развивая иконографическое учение православия, Никон доказал, что при верном отображении божественного и духовного в человеческом и вещественном это последнее исполняется божественными энергиями благодати, преображающей земное, восстанавливающей его первозданный союз с небесным, делающей прямым мостом к небесному.

Всем этим патриарх Никон засвидетельствовал, что Россия может и должна стать духовным светочем для всего человечества. Поначалу и Алексей Михайлович разделял это убеждение. При этом если Никон отдавал первенство духовному началу в идее всемирно-исторического значения России, то царь акцентировал внешнее, военно-политическое могущество. Здесь не было бы никакой беды, ибо на то и существовали в России два начала, две власти, они уравновешивали и восполняли друг друга. Но гордость человеческая, открывшая в сердце царя двери искусительным страстям, привела к разрыву, разладу. Это был не только личный разлад царя и патриарха, он явился расхождением бывших некогда в единстве представлений о России как о «третьем Риме» и «Новом Иерусалиме». Это расхождение, едва начатое Алексеем Михайловичем, было превращено его сыном Петром в глубочайший раскол всей духовно-общественной жизни страны. Последовательное осуществление одной только доктрины «третьего Рима» предполагало погоню за внешним могуществом прежде всего, служение этому могуществу более, чем Богу, более, чем какому-либо духовному началу! Отсюда - узурпация империей церковной власти, подавление Церкви, предпочтение всякой внецерковной внешней деятельности, лишавшейся духовного смысла и содержания. К чему все это привело русскую монархию, хорошо известно из истории. «Рим» и «Иерусалим», мирское и духовное разошлись, разбежались на огромное расстояние!

Никон не достроил Новый Иерусалим, но он как храм, как архитектурный комплекс достроен после него и стоит на русской земле, являясь свидетельством, напоминанием, призывом всем православным русским людям, а затем и всем верующим мира к подлинному братскому единению во Христе для совместного восхождения в вечную радость и славу Царствия Божия, «Иерусалима нового», Небесного!

МОСКВА XVII ВЕКА ГЛАЗАМИ ПАВЛА АЛЕППСКОГО

Приближаясь к юбилею тысячелетия крещения Руси, мы все чаще всматриваемся в прошлое. Хочется не только вспомнить важнейшие события церковной истории, но и, приподняв тяжелый полог времени, увидеть духовную жизнь Святой Руси. Как веровали и молились, подвизались и жили наши предки сотни лет назад?

Своеобразным рубежом в истории нашей Церкви является середина XVII века. Могущественное влияние на государственные дела и общественную жизнь, какого достигла Русская Православная Церковь при святейшем патриархе Никоне, не наблюдалась ни до, ни после него. К этому моменту истории Церковь подошла, обогащенная сокровищами духовного опыта, накопленного в предшествовавшие века. Это и позволило ей выстоять в суровых испытаниях второй половины XVII века, преодолев раскол церковный, размежевание с государственной властью и «соблазны» синодального периода. Тем более знаменательным представляется то, что как раз в это время появилось единственное в своем роде обширнейшее описание жизни России и Русской церкви под названием «Путешествие Антиохийского Патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном архидиаконом Павлом Алеппским».

Эта редкая книга представляет собой путевые дневники и записи архидиакона Павла, неутомимого в своей любознательности православного сирийца, оставившего нам живые картины прошлого и описавшего все, что встречалось ему. Переоценить этот труд невозможно. Более 1000 страниц рукописи содержат в себе россыпи бесценных сведений и зарисовок с натуры. Здесь описания русской природы, городов, сел, монастырей, церквей, их убранства и устройства со множеством редчайших подробностей, свидетельства о быте и нравах различных слоев общества, зарисовки характеров русских людей, в том числе виднейших деятелей того времени: царя Алексея Михайловича, патриарха Никона, бояр, князей, духовенства, сведения о государственном и церковном устройстве и управлении. Особенно интересны сведения о богослужении того времени и его особенностях, взаимоотношениях Церкви и государства, важных событиях государственной и церковной жизни, о духовно-нравственном состоянии русского общества середины XVII века.

Словом, перед нами нечто вроде огромного полотна, в четких линиях и ярких красках изображающего картину или образ России, созданный остроумным, доброжелательным и в то же время объективным человеком.

Павел Алеппский не просто путешественник и сторонний наблюдатель. Он высокопоставленный клирик Антиохийской церкви, приехавший в Россию в составе делегации, имевшей весьма деликатные задачи. Его отцу, патриарху Антиохийскому, предстояло, с одной стороны, испросить материальную помощь для своей патриархии, с другой - своим авторитетом послужить решению ряда русских церковных дел, в чем тогда остро нуждалась наша Церковь. Антиохийская церковь, наряду с другими православными Церквами, пользовалась в России XVII века огромным почитанием. В связи с этими архидиакон Павел имел свободный доступ к таким областям церковной жизни, которые были наглухо закрыты, по традициям того времени, для всех неправославных иностранцев. Последние, например, не имели права входить в русские храмы и монастыри, присутствовать за богослужением, тем более - в алтаре. Их передвижение в городе было очень ограниченным, личные контакты с населением строжайше запрещены. Архидиакон Павел оказался свободен почти от всех подобных запретов. Он имел возможность знакомиться со всеми сферами русской жизни. Немалое значение имело при этом то, что к жизнерадостному, общительному молодому сирийцу прониклись искренними личными симпатиями почти все русские начиная от царя и кончая должностными лицами. Некоторые чиновники, желая удовлетворить любознательность архидиакона, сообщали ему сведения особой государственной важности.