Синдром - Джон Кейз

И это вскрылось теперь, когда Дюран только начал ей нравиться… Надо отдать должное его чувству юмора, к тому же у него неплохая привычка спасать ее от неприятностей. А если начистоту, Дюран и впрямь хорош собой: высокий, поджарый, с правильными чертами лица, глаза цвета кобальтовой сини… А вот теперь он все больше и больше напоминает этого русского. Как его…

Распутина.

Размышляя подобным образом, Эйдриен дошла до края променада и уже хотела вернуться, как вдруг передумала. Она спустилась по деревянным ступеням к воде. В туфли песок набьется – ну и пусть, не важно. Стояла чудесная ночь: звезды сияли так ярко, что казались мокрыми, а луна походила на холодную чистую сферу, бросавшую на поверхность моря ясную серебристую дорожку. Вода как раз сходила – отлив. Прибой с мягким шелестом накатывал на гальку и отступал, нежно перебирая камни,

«Дюран, – думала Эйдриен. – Что он сейчас делает?» В нем проявилась та же беззащитность, что и у Никки незадолго до смерти. Он был столь же потерян и отрешен. Эйдриен сняла туфли и понесла их в руке, медленно шагая вдоль кромки воды. Заигрывала ногой с мелкими волнами и удивлялась: «Откуда у него все эти фантазии? Даже не оригинально и не слишком занимательно: инопланетяне, сатанисты… Нелепость какая-то. В такие вещи давно никто не верит и всерьез их не воспринимает. А если кто-нибудь и интересовался подобным бредом, то давно разобрался, что здесь к чему. А этот червь в сердце? Вот уж увольте».

Вроде бы смешно до абсурда, да только слишком для многих эта игра оказалась последней. Бонилла погиб, мертвы Медведь и его напарник. Самой Эйдриен тоже уготовили эту участь, и она лишь чудом спаслась. Благодаря Дюрану…

Она что-то тихо пробормотала и покачала головой. Концы с концами не сходятся. Зачем сестре понадобилось оружие? Тем более такое… И что это было за оборудование в квартире Барберы? Что искали в ее доме? Эйдриен пыталась понять и не могла. Единственное, что имело хоть какое-то отношение к Никки, – ее прах. А если к ней наведывались за винтовкой, так она осталась в квартире сестрицы – стоит себе спокойненько в гардеробе. Ноутбук? Но она уже проверила там все содержимое, покопалась в папках и файлах и ничего необычного не обнаружила. В адресной книге десять строчек, ни одна из которых не представляет интереса: они с Дюраном, Рамон, банк, парочка «обедов с доставкой», ветеринар Джека… Никаких приятелей, которых можно хотя бы косвенно обвинить в ее самоубийстве; никаких списков, наводящих на мысль об участии Никки в добровольном патруле или женской ассоциации снайперов. И все-таки…

Когда Эйдриен вернулась домой, посуда была перемыта и на кухне царила чистота. Из соседней комнаты доносился звук работающего телевизора – восторженный голос удачно продекламировал какую-то реплику, и в ответ раздался взрыв смеха. Впрочем, Дюран уже вовсю храпел на диване. Эйдриен перенесла ноутбук сестры на кухню, поставила его на стол, подняла крышку и нажала кнопку «Пуск». Затем откинулась в кресле и безучастно смотрела на экран, пока компьютер загружался.

С минуту машинка проходила свою обычную рутину и скоро приготовилась к работе. Новая хозяйка подключилась к почтовому серверу, терпеливо подождала, когда закончится обмен паролями, и вскоре просматривала разделы в «почтовом центре»: новая почта, прочитанные сообщения, отправленные сообщения. Там не оказалось ничего стоящего: парочка новостей от страховой компании, специальные предложения с котировками ценных бумаг и парочка никому не нужных посланий с рекламой витаминов, косметики и пищевых добавок.

Эйдриен вышла из Интернета, вернулась на рабочий стол и щелкнула по иконке бухгалтерской программы, лелея слабую надежду отыскать пропавшие полмиллиона. И опять ее ожидания не оправдались: судя по всему, сестрица этой программой так ни разу и не воспользовалась.

Затем Эйдриен заглянула в календарь почты, который мог бы поведать многое, если бы жизнь сестры хоть отдаленно напоминала ее собственную. В отличие от ветреной Нико ее младшая сестренка заносила в компьютер время и место встреч, оставляла себе записочки на память; здесь же фиксировался ее вес и отмечалось, сколько она пробегала километров. Календарь напоминал ей о днях рождения, сроках сдачи самых разных работ и массе всего прочего. Календарь же Никки, как и ее жизнь, был раскрашен в черно-белую полоску: время от времени она отмечала встречи с Дюраном, походы в салон красоты, к парикмахеру, к ветеринару. Особенно порадовала лаконичная запись, появлявшаяся в календаре каждые две недели: «Сестр. – здесь в 19.00» или «Сестр. – у нее в 20.00». Напоминание об очередном месте семейного ужина… Календарь не выдал тайной принадлежности Никки ни к религиозной секте, ни к культу дьяволопоклонников; она не ходила в школу художественного мастерства, не посещала группы поддержки подвергшихся ритуальному насилию. И не брала уроков стрельбы.

Короче говоря, проверка компьютерных файлов принесла с собой одно разочарование, хотя ничего другого Эйдриен и не ожидала. Вернувшись из Европы, сестра стала вести на удивление замкнутую жизнь. Она каталась на роликах, выгуливала Джека и не заводила ни с кем близких отношений. Кроме всего перечисленного и визитов к Дюрану, ее почти ничего не интересовало. А потому скудость календаря нельзя назвать неожиданной.

Зато сам собой напрашивался вопрос: «Зачем Никки вообще понадобился компьютер?» Она с таким же успехом могла бы обойтись небольшим блокнотиком. Получается, что квартиру Эйдриен перевернули вверх дном вовсе не из-за ноутбука и, выходит, она проглядела что-то важное.

Подавив зевок, девушка принялась просматривать календарь месяц за месяцем, надеясь обнаружить что-нибудь необычное. Пусто: визит к стоматологу в июле, поездка в гостиницу для собак в октябре, заметка «Съездить в Вулфтреп на винный фестиваль».

Эйдриен нахмурилась: «Гостиница для собак? Это уже что-то новенькое». Она вернулась к октябрьским записям и щелкнула мышкой на девятнадцатом по счету файле:

«Сделать: Джека – в собачий питомник.

Место: Арлингтон.

Дата начала: 7 октября, воскресенье.

Дата завершения: 12 октября, пятница».

Эйдриен откинулась на спинку кресла и озадаченно посмотрела на экран. Никки никуда не выезжала – так чего ради ей понадобилось отвозить Джека в собачий питомник? Стала перебирать в памяти события месячной давности и припомнила, что как-то в октябре пыталась связаться с сестрой, но та не подходила к телефону. Так что же у нее стряслось? Эйдриен тогда обеспокоилась и отправила сообщение по электронной почте, которое Нико проигнорировала. Та же участь постигла и все оставленные на автоответчике послания. Она собиралась уже наведаться к сестре домой – проверить, все ли там в порядке, – как вдруг Никки объявилась и вела себя как ни в чем не бывало.

У них еще на эту тему произошел разговор: «Где ты была?» – «Нигде». – «То есть как нигде? Я тебя всюду искала». – «Не заводись, просто закрутилась и забыла перезвонить». После недолгих размышлений вспомнилось, что те события происходили как раз в начале октября. Эйдриен окатило волной некоего злорадного удовлетворения при мысли, что сестра ей солгала. Вот доказательства – прямо здесь, на компьютере, ее собственные слова: «Джека – в собачий питомник».

«Где ты была?» – «Нигде».

Девушка выключила компьютер, встала, потянулась и зевнула, подумав: «Никки вела тайную жизнь. Где-то».

Утро началось с шума дождя. По крыше сильно барабанило, где-то рядом яростно ревел прибой, а Эйдриен лежала на непривычно голом матрасе, кутаясь в колючее одеяло. Домик сдавался без постельного белья, а когда они с Дюраном ездили за покупками, это совсем вылетело из головы. Хорошо хоть, нашлась пара ветхих пляжных полотенец, так что душ можно было принимать без неприятных последствий. Голова болела, и девушка коснулась ушибленного места, осторожно ощупав припухлость над ухом. Кажется, со вчерашнего дня стало только хуже. Свесив ноги с кровати, страдалица взглянула на часы и удивленно захлопала ресницами: почти полдень!

Быстро оделась, натянула футболку и шорты для пробежек с явным намерением не отступать от заведенных правил, хотя и могло показаться, что планы на утро безнадежно испорчены из-за дождя. Дюран проснулся давно. Чистый и выбритый, он устроился на диване и, сжимая в руке пульт, смотрел телевизор. Эйдриен заглянула в комнату, и он выключил звук.

– Привет.

– А ты, как я погляжу, от голубого экрана ни на шаг?

Вопрос был риторическим, но Джефф не уловил иронии. Он задумался и после размышления ответил, словно это оказалось для него откровением:

– Да, видимо.

Нажал кнопку, и телевизор, вспыхнув, погас. Дюран небрежно отбросил пульт в сторону.

– Мог бы меня разбудить, – упрекнула Эйдриен.

Джефф пожал плечами:

– Зачем? На улице льет, как из ведра.