Белые волки Перуна - Сергей Шведов

Бесхозными оставались только Пересвет с Бречиславом, и, по мнению Ладомира, женить их следовало с толком. Уж если сели на Плеши, то и родниться надо было с местными. Бречислав не возражал и вскоре приглядел себе девку из рода Рамоданов, многочисленного и горластого. Ладомиру самому пришлось уламывать главу рода, сивого от прожитых лет, но ещё крепкого старика. Рамоданы к лучшим родам не принадлежали, но благодаря своей численности верховодили среди чёрного люда.

- Не знаю я, какого он роду-племени, - упрямился старик. - А за абы кого я не отдам свою внучку.

- Бречислав мне побратим, - стоял на своём Ладомир, - значит, он моего рода, а род Гастов из лучших на древлянских землях. Наша старшина ходила в князьях да боярах. Это честь для Рамоданов, старик, - за брата воеводы отдать девку. Боярин Вельямид, один из первых в Полоцке, нами не погнушался, дочек отдав, а Рамоданы кочевряжатся.

Дом у Рамоданов большой, по старинке ставленый. Посредине очаг, а от главного помещения идут боковухи-ложницы, отгороженные пологами из звериных шкур. Одних сыновей у Рамодана-старшего десять, но это ещё не вся семья и уж тем более не весь род, а если добавить сюда чад от братьев и братанов Рамодановых, то будет этих горластых только в Плеши не менее двухсот с лишком, из которых только мужей в силе наберётся не менее пятидесяти. Оттого и упрямится старый Рамодан - чует свою силу.

За спиной у главы рода сидят старшие мужи, а за спиной Ладомира - Войнег с Ратибором. Торг - дело серьезное, и здесь нельзя ни слабины дать, ни с глупа что-то ляпнуть. Дело даже не в Рамодановой девке и не в Бречиславе, а в том - породнятся ли пришельцы с плешанами или будут жить на особицу.

- Коли Бречислав тебе брат, то ему положена доля и в твоих доходах и в добыче.

- Бречислав имеет свою долю, - подтвердил Ладомир.

- Тогда так, - протянул нараспев сивый Рамодан, - за излучиной, что вниз по Двине, на бывших Киряевых землях, а теперь твоих, разреши нам ловушки ставить на зверя от сего дня и на полвека.

- И сколько ловушек?

- Пять раз по десять, - поднял растопыренные пальцы сидевший за спиной сивого Рамодана плещеистый мужик, который, кажется, и был отцом Бречиславовой красавицы.

Ладомир о той излучине понятие имел смутное, просто руки ещё не дошли до дальних Киряевых земель, но если судить по напряжённым лицам Рамоданов, то для них этот вопрос был очень важен.

- За одну девку пятьдесят ловушек много, - сказал Войнег. - Тем более что девка состарится через двадцать лет, а взяли плату вперёд на полвека.

- А ты как бы хотел? - без обиды в голосе спросил Рамодан, из чего Ладомир заключил, что цену старик запросил действительно несуразную и сам это сознаёт.

- А пусть род Рамоданов даст боярину Ладомиру пять мечников в дружину, ну и ещё двадцать ратников, коли придёт нужда.

- Пять конных мечников - это для рода накладно, - покачал головой Рамодан.- А для рати мы по плешанскому ряду даём пятнадцать пеших, дадим больше - роду будет большая прореха, если сгинут они на войне.

Пожалуй, Войнег действительно хватил лишку. Рамоданы хоть и многочисленны, но небогаты, а потому Ладомир смягчил ряд:

- Снаряжение конных мечников вполовину моё, ну а коли разживёмся в походе, то третину - роду, а две трети - им. А что касается пеших, то пусть будет по вашему - пятнадцать.

На том и порешили, к большому, как успел заметить Ладомир, удовольствию Рамодана-старшего. Да и остальные Рамоданы были довольны - похоже, им удалось все-таки обойти по ряду молодого боярина. Про это и сказал Войнег побратиму.

- Обошли или не обошли, не в том суть, - усмехнулся Ладомир. - Зато легче теперь будет сговариваться с другими плешанами.

- Ну, если начнешь своими землями кидаться, то скоро всей Плеши станешь мил. Рамоданы пятидесятою ловушками не ограничатся, а выстригут всю живность в округе.

- Это ты зря, - возразил Войнегу Ратибор. - Не в их интересах разорять землю, ряд заключён на полвека. И в другом прав Ладомир - если сядем на Плеши, то кое чем можно поступиться, чтобы сохранить лад.

Свадьбу Бречислава с Рамоданой справили на Даждьбоговы дни, когда по Двине потянуло весной. Оно конечно, Перуновым Волкам не следовало бы стараться для чужого бога, но ведь Даждьбог Перуну не враг, а без даруемого им тепла не вызреет жито и не поспеют меды. Поэтому и полилась Киряева брага по плешанским улицам, радуя всех, кого держали ноги.

В борениях Гасты не участвовали, но когда Киряев брат смурной Морей бросил вызов, то Ратибор его принял и на глазах всей Плеши впечатал смельчака спиной в землю. Больше не нашлось охотников связываться с Перуновыми Волками. А по Даждьбогову столбу быстрее и выше всех взобрался Сновид. До неба рукой не дотянулся, но сладкого конька с верхушки достал, на радость своей Растрепухе. А более ничего до самой весны не случилось - до той самой поры, когда жёнки принялись одна за другой рожать на белый свет по чаду. Ждана начала, Растрепуха закончила. Ждана родила мальчика, которого назвали, как хотел Ладомир, Звезданом. И Купава родила Ратибору мальчика, и Светляна Войнегу мальчика, а Растрепуха родила Сновиду двух девочек, чему Ладомир даже не удивился, потому что ничего доброго от нее не ждал. Впрочем, Сновид дочкам не огорчился, а даже, кажется, был рад.

- Лиха беда начало, - хитро подмигнул он Ладомиру.

С наступлением лета прибавилось хлопот у порубежного воеводы. Где на ладье, где верхом, где пешком проехал и прошёл Ладомир по плешанской границе. Местами подновил засеки, а кое-где выставил новые сторожевые посты. Охотников до чужого добра хватает всегда, а на землях полоцких пошаливали не только ятвяги и приморы, но, случалось, и нурманы. Двина - река торговая и ходкая, а потому зевать здесь не приходится.

Новому воеводе хоть разорвись, а обеспечь порядок на вверенных землях. Спасибо боярину Хабару - не оставил Ладомира без дельного совета. А всё же удивительно воеводе, с чего это новгородец застрял в медвежьем углу, неужели в своих землях дел мало?

- Своё никуда не уйдёт, - хитренько усмехнулся Хабар. - Чужое прихватить хочется. Больше ничего не сказал в тот день Хабар Ладомиру, а вскоре и вовсе ушёл вниз по Двине с товаром на прибывшей из Полоцка большой ладье. Ушёл в ятвяжские земли, а может быть и далее, как сказала Ладомиру Милава, когда он заглянул в её дом, переброситься словом с Изяславом и посмотреть на подросшего двухгодовалого Яромира. На взгляд воеводы парнишка был бойкий и вполне мог вырасти подмогой в делах своему деду Хабару.

Изяслав всё ещё маялся со своей десницей. Сохнуть она не сохла, как того боялся Твердислав, но к дождю ныла. Ложку той рукой можно было держать, а вот меч выпадал из непослушных пальцев.