Последний побег - Трейси Шевалье

Миссис Рид была в мужском пальто и коричневой шали, накинутой сверху. Она протерла очки кончиком шали и оглядела кухню. Когда увидела колыбельку, ее лицо просветлело, а поджатые губы сложились в искреннюю улыбку. Было сразу понятно, что миссис Рид любит детей. Со взрослыми миссис Рид сурова и недоверчива, но при виде ребенка ее сердце тает. Она наклонилась над колыбелькой.

— Здравствуй, малышка. Спит, как маленький ангелочек. Хотя я знаю, какая ты шумная. Слышала про тебя. Камфет — хорошее имя. Мамина радость и утешение.

— Может, присядешь? — Хонор предложила миссис Рид кресло-качалку. Она очень надеялась, что посетительница не разбудит ее дочь. Когда Камфет не спит, разговаривать почти невозможно.

Миссис Рид не воспользовалась креслом-качалкой, а села на стул с прямой спинкой. Она явно пришла по делу, а не просто заглянула в гости. Однако не отказалась от кофе, подслащенного тростниковым сахаром.

— Что ты здесь делаешь, Хонор Брайт? — спросила миссис Рид после того, как отпила кофе, скривилась и положила себе еще сахара. — Ну, кроме того, что портишь хороший кофе. Я даже не знала, что ты сейчас тут, пока Верджини мне не сообщила. Я спрашивала о ребенке у Адама Кокса. Он сказал, что ребенок родился. Но не сказал, что ты в Веллингтоне.

— Как дочка Верджини? — поинтересовалась Хонор, меняя тему.

— Которая кашляла? Уже вылечилась. Перец чили прогонит любую простуду. Они задержались у меня на пару дней и отправились в Сандаски. Наверное, уже там. Если все будет нормально, скоро уедут в Канаду. Но ты не переводи разговор на другую тему. Я пришла не из-за них, а из-за тебя. Почему ты в Веллингтоне, а не с мужем на ферме? — Она пристально смотрела на Хонор.

Прямота миссис Рид не оставила Хонор выбора. Она должна ответить предельно честно.

— Хеймейкеры запрещали мне помогать беглецам, — произнесла Хонор. — Из-за этого я себя чувствовала чужой в их семье. И поняла, что всегда буду чужой.

Миссис Рид кивнула.

— Верджини мне так и сказала. Это единственная причина?

Хонор удивленно смотрела на гостью.

— Думаешь, ты единолично спасаешь всех беглецов? И исход дела зависит от одного куска хлеба, какой ты им даешь, или от одной ночи, которую они проведут у тебя в амбаре? К тому времени, как они до тебя доберутся, они уже пройдут не одну сотню миль. Ты — просто крошечное звено в длинной цепи. Конечно, мы благодарны тебе за все, что ты сделала, но справлялись и раньше, чем ты поселилась здесь в прошлом году, и без тебя тоже будем справляться. Кто-то займет твое место. Или маршруты «подземной железной дороги» изменятся. Мы занимаемся этим уже много лет. И еще долго будем заниматься. Знаешь, сколько рабов на Юге?

Хонор сидела, низко опустив голову, чтобы миссис Рид не заметила слез, уже готовых пролиться из глаз.

— Миллионы. Миллионы! Скольким ты помогла за прошедший год? Человек двадцать, возможно, и наберется. Значит, остается еще немало. И ради этого не следует разрушать семью. Это глупости. Тебе это скажет любой беглец. Они стремятся к свободе, потому что хотят жить как люди. Как живешь ты сама. Ради них ты готова от всего отказаться, а получается, ты насмехаешься над их мечтой.

Хонор уже не пыталась скрыть слез. Они текли по щекам.

— Не знаю, что говорит тебе Белл, но кто-то должен образумить тебя.

— Очень непросто говорить подобные вещи людям, с которыми живешь в одном доме. Потому что вам еще жить в одном доме.

Миссис Рид вздрогнула и обернулась. Белл стояла в дверях, прислонившись плечом к косяку. Теперь, когда она проснулась, ее лицо было уже не таким мертвенно-серым, хотя сероватый оттенок остался.

— Я рада, что ты пытаешься вразумить ее.

— Вот мы с тобой и увиделись, Белл, — произнесла миссис Рид. — Рада знакомству.

— Я тоже, Элси.

— Вы не знакомы? — удивилась Хонор.

— Лучше бы и не знакомиться. Чтобы не привлекать внимания, — ответила Белл. — Но мы знаем друг друга заочно. — Она обратилась к миссис Рид: — Кто-нибудь видел, как ты вошла?

— Я никого не заметила. Меня подвез один человек. Высадил на окраине города, сам ждет в лесу. От леса я шла пешком. На самом деле мне не следовало выбираться так далеко от дома — сейчас это небезопасно. С прошлого года, как только приняли закон, я вообще никуда не выезжала из Оберлина. Но все-таки сделала исключение. Ради нее, — миссис Рид указала на Хонор. — Хотя сама не пойму, что на меня вдруг нашло.

Белл рассмеялась.

— Да уж, она умеет оказывать влияние на людей.

Хонор растерялась и изумленно уставилась на Белл.

— Наверное, такая моя природа: помогать беглецам независимо от их цвета кожи. — Миссис Рид опять повернулась к Хонор: — Но я не хочу, чтобы ты использовала беглецов как оправдание собственному побегу. Если у тебя сложности с семьей мужа, так оставайся и разбирайся с ними сама. Или у тебя проблемы с мужем?

Хонор задумалась над вопросом. Белл принялась ей помогать:

— Он хороший кормилец? Он тебя бьет? Он с тобой нежен в постели?

Хонор кивала или качала головой, хотя женщины и без того знали ответы.

— Он квакер, а значит, не курит, не пьет и не плюется жеваным табаком, — продолжила Белл. — Это уже немало. Так что, черт возьми, с ним не так? Не считая его мамаши.

Белл и миссис Рид ждали ответа. Хонор хотелось, чтобы Камфет проснулась и отвлекла их.

— С Джеком все хорошо, — наконец сказала она. — Просто в этой стране я чужая.

Белл и миссис Рид усмехнулись, и Хонор поняла, что ее заявление прозвучало смехотворно для женщины, которая умирала, и для женщины, чья свобода подвергалась риску.

— Конечно, я благодарна Хеймейкерам за то, что они взяли меня в семью, — продолжила она. — Но я не чувствую, что закрепилась там. У меня ощущение, будто я барахтаюсь, не касаясь ногами земли. В Англии я всегда знала, что твердо стою на земле. У меня был свой дом, свое место в мире.

К удивлению Хонор, обе женщины кивнули с серьезным видом.

— Точно, как в Огайо, — сказала миссис Рид. — Здесь многие говорят то же самое.

— Все проходят Огайо, направляясь куда-то еще, — добавила Белл. — Беглецы стремятся на север, переселенцы — на запад. Знакомишься с кем-то и даже не знаешь, увидишь ли ты его завтра. На следующий день, через месяц или через год его уже нет. Уехал, и поминай, как звали. Мы с Элси ветераны. Ты уже сколько живешь в Оберлине? — спросила она миссис Рид.

— Двенадцать лет.

— А я — пятнадцать. Для большинства это седая древность. Веллингтон основали всего в тысяча восемьсот восемнадцатом году, и городские границы до сих пор не установлены. А Оберлин возник позже.

— Городу, где я родилась, почти тысяча лет, — произнесла Хонор.

Миссис Рид и Белл рассмеялись.

— Значит, милая, мы для тебя малые дети, — сказала Белл.

— Так что ты хочешь, Хонор Брайт? — воскликнула миссис Рид. — Город с тысячелетней историей и люди, живущие там всю жизнь? Да уж, ты явно выбрала не тот штат.

— Если тебе нужно ощущение глубоких корней, тогда отправляйся в Бостон или Филадельфию, — добавила Белл. — Хотя им тоже не более двух сотен лет. Да, ты выбрала не ту страну. Может, лучше вернуться в Англию? Что тебе мешает?

Хонор вспомнила, как ее постоянно тошнило на борту «Искателя приключений», о неделях беспрестанной качки, когда под ногами нет твердой земли. Но обрела ли она твердую землю в Америке? Да, желудок давно успокоился. Но ноги так и не нашли опоры.

— А почему ты вообще уехала из Англии? — спросила миссис Рид.

— Сестра приехала сюда, чтобы выйти замуж. Но умерла по дороге.

— Я спросила не про сестру, а про тебя. У тебя в Англии есть семья?

Хонор кивнула.

— Но ты не осталась дома. Ты была не обязана ехать вместе с сестрой.

Во рту появился горький привкус, но Хонор знала, что отвечать надо:

— Я собиралась замуж, а жених встретил другую. Он покинул общину Друзей, чтобы быть с ней. — Упомянув о Сэмюэле, Хонор вспомнила, что скоро ей тоже придется покинуть общину.

— И что? Это не значит, что ты не могла остаться.

Хонор сделала глубокий вдох и заставила себя произнести то, чего никогда не говорила вслух и даже не позволяла себе об этом задумываться.

— Дома я знала, что будет дальше. У меня были планы, как построить жизнь. А когда планы рухнули, возникло чувство, словно в мире для меня нет места. Я решила, что нужно уехать и начать все сначала. Думала, так будет лучше.

— Американский подход: убежать от проблем и начать новую жизнь на новом месте, — усмехнулась Белл. — Если так решила, возможно, ты не такая уж и англичанка, как тебе кажется. Возможно, в тебе тоже есть это стремление круто менять свою жизнь. А теперь назови мне хоть что-то, что тебе нравится в Огайо.

Не дождавшись ответа от Хонор, Белл добавила:

— Одну вещь я могу назвать сразу. — Она указала на шляпу миссис Рид. — Кленовые листья. Ты всегда ими любуешься и говоришь, что английские клены не такие красные.