Лабиринт чародея. Вымыслы, грезы и химеры - Кларк Эштон Смит

восточным участком. Оттуда открывался вид на озеро Фрог-лейк, неподвижно темневшее у подножия голого склона.

Так и сидел Саркис среди лавовых валунов, надежно укрытый от обдувающего вершину ветра, и хмуро предавался созерцанию; меж тем горные тени, распростершись крылами, неторопливо удлинялись, и пятно бледного света ползло на восток по черным опаловым водам озера. Бескрайнее одиночество и суровое скальное великолепие наконец подействовали умиротворяюще, и пошлые людские неурядицы, от которых он и сбежал, стали, как им и положено, казаться не столь уж значительными на фоне грандиозных видов.

Карабкаясь сюда по склонам, заросшим эриофиллумом, и лесистым ущельям, Саркис не встретил ни единой живой души – даже пастухи и рыбаки ему не попадались. А потому он вздрогнул от удивления и негодования, когда совсем рядом запрыгал и рухнул в пропасть камушек, как будто его на ходу столкнули с тропы. На гору взбирался кто-то еще, и Саркис, ощутив прилив желчной человеконенавистнической горечи, повернулся посмотреть, кто идет.

Однако вместо туриста или альпиниста перед ним предстали два существа, ни в малейшей степени не похожие ни на людей, ни вообще на каких-либо земных созданий. В тот момент, да и во время всего, что последовало, изумленного Саркиса одолевали сомнения: не заснул ли он, не угодил ли во власть сюрреалистичной грезы.

В высоту существа достигали четырех футов, и у них имелось нечто отдаленно похожее на голову и туловище. Сами они были невероятно плоскими, как будто двумерными, и не стояли на месте, а словно висели, колыхаясь в воздухе. Верхняя часть тела, которую по земной привычке Саркис назначил про себя головой, была гораздо больше и круглее нижней и напоминала гладкую рыбу-луну, поросшую бесчисленными то ли усиками, то ли щупальцами, словно сошедшими с цветочного орнамента. Нижняя же часть походила на китайский воздушный змей. На ней угадывались загадочные безобразные черты – возможно, глаза, удивительно вытянутые и скошенные. Заканчивалась она тремя широкими конечностями-лентами, которые расщеплялись на тонкие паутинки-кисточки, и эти кисточки скользили по земле, хотя было совершенно непонятно, как с их помощью можно передвигаться.

Расцветка неизвестных существ ошеломляла. Саркис наблюдал нечто похожее на переливы опалово-черного, неуловимо-серого и кроваво-фиолетового.

Абсолютно нереальные и невероятные, существа висели среди скал, покачиваясь медленно, будто во сне, и скользя по земле бахромчатыми ногами-лентами. Казалось, переплетенные усики-щупальца, беспрестанно дрожа, тянутся к Саркису, а кое-какие из похожих на глаза пятен постепенно светлели, притягивая к себе взгляд подобно мерцающим гипнотическим кристаллам.

Его с новой силой охватило ощущение нереальности происходящего; теперь откуда-то раздавался низкий неумолчный гул, источник которого Саркис не мог определить. Модуляция и темп вроде бы соотносились с медленной вибрацией усиков. Звук доносился отовсюду, окутывал Саркиса и в то же время гудел прямо у него в голове, как будто в мозгу задействовались доселе не используемые клетки, воспринимающие телепатический шепот неведомых человеку миров.

Гудение усилилось, в нем уже явственно угадывались отдельные кластеры, некоторые сочетания повторялись снова и снова, складывались в длинные последовательности. Постепенно они становились все отчетливее и уже походили на замедленные растянутые слова. С изумлением Саркис осознал, что ему как будто медленно говорят по-английски: «Пойдем с нами», – существа изо всех сил пытались своими неземными органами озвучить приглашение неведомо куда.

Словно загипнотизированный, не испытывая ни удивления, ни страха, Саркис отдался нахлынувшим на него впечатлениям. Постепенно на гладких верхних ликах рыбы-луны проступили смутные затейливые линии и пятна, которые становились все ярче, отчетливее и наконец сложились в некую картину.

Саркис не очень понимал, что именно ему показывают, но уловил, что речь идет об огромном расстоянии, о чуждом людям искаженном пейзаже. В ослепительном неземном сиянии, в море насыщенного цвета на непонятном и странно перекошенном фоне с неведомыми пропорциями возвышались прихотливые приспособления и образования – то ли дома, то ли растения. Среди этого чуднóго пейзажа плавали силуэты, чем-то напоминавшие существ, которых он видел перед собой, – так слегка напоминает реальность картина кубиста. Рядом с силуэтами, словно влекомая ими, летела фигурка, так же отдаленно похожая на человека.

Каким-то образом Саркис догадался, что эта фигурка изображает его самого. Пейзаж принадлежал некоему чуждому миру или измерению, и фантастические создания приглашали его туда! Совершенно одинаковая до последней подробности картинка проигрывалась одновременно на обоих ликах-дисках.

Преисполнившись удивительной ясности и спокойствия, Саркис спросил себя, стоит ли принять приглашение. Если он решится, что тогда будет? Разумеется, все это ему снится, а сны – штука хитрая: стоит только хорошенько вглядеться в их неуловимые панорамы, как они тут же развеиваются. Но если… если это не сон? Из какого мира явились загадочные существа и каким образом сумели добраться до Земли? Уж конечно, они не из Солнечной системы, но, судя по странному виду, откуда-то из другой галактики или, как минимум, из системы другой звезды.

Казалось, пришельцы поняли, что Саркис колеблется. Картины на дисках померкли и сменились другими: его как будто уговаривали, завлекали всевозможными пейзажами неземного мира. Возобновилось гудение, и немного погодя в неясном монотонном гуле стали угадываться слова, которые Саркис пока очень плохо понимал. Вроде бы там были жутким образом растянутые «можешь» и «сбежать»; все это походило на стрекот гигантских насекомых.

И вдруг сквозь странный гипнотический звук Саркис расслышал звонкий девичий смех и веселые людские голоса. Кто-то, хотя пока было не видно, кто именно, взобрался на гору и теперь шел прямо к нему по склону.

Очарование грезы было нарушено, и Саркиса внезапно одолел приступ страха, а также глубокого изумления, ведь непостижимые создания все еще висели перед ним. Человеческие голоса, нарушив его уединение, убедили Саркиса, что происходящее не сон. Разум землянина невольно содрогнулся от ужаса перед чудовищным и необъяснимым.

Голоса приближались, и вроде бы Саркис узнал одного или нескольких своих спутников. Диковинное видение по-прежнему маячило у него под носом, но вот над причудливыми силуэтами внезапно вспыхнули медью неведомые металлы, и в воздухе возник необычайный механический мираж. Переплетение косых прутьев и изгибающихся ячеек опустилось прямо на существ. А через мгновение и сами они, и сияющий мираж – все пропало!

Саркис едва заметил, что к нему приближаются девушка и двое мужчин из той самой компании, от которой он не так давно пытался сбежать. Он пребывал в замешательстве, как это обыкновенно случается с резко выдернутым из сна человеком, но также в смутном ужасе, ибо подозревал, что столкнулся со сверхъестественным.

Неделю спустя Саркис вернулся в свою квартиру в Сан-Франциско и возобновил работу над скучными рекламными проспектами, которые служили ему надежным источником дохода. Каждодневная эта повинность безжалостно душила возвышенные устремления