Голубая точка. Космическое будущее человечества - Карл Саган

Почему на месте столкновений остались темные пятна? Возможно, это было вещество из нижних облаков Юпитера – из той области, которая обычно остается невидимой при наблюдениях с Земли. Это вещество могло вскипеть и растечься. Однако маловероятно, что осколки проникли на такую глубину. Может быть, молекулы, вызвавшие окрашивание, присутствовали преимущественно во фрагментах кометы. По данным советских зондов «Вега-1» и «Вега-2», а также по результатам миссии «Джотто», организованной Европейским космическим агентством, – все эти аппараты приближались к комете Галлея – вплоть до четверти кометы может состоять из сложных органических молекул. Именно поэтому ядро кометы Галлея угольно-черное. Если какая-то часть кометной органики уцелела при столкновениях, то именно она могла дать такой цвет. Либо, наконец, окрашивание могло быть обусловлено той органикой, которая не попала на Юпитер вместе с кусками кометы, а образовалась под действием ударных волн прямо в атмосфере планеты.

Столкновение фрагментов кометы Шумейкеров – Леви 9 с Юпитером зафиксировали с семи континентов. Даже астроном-любитель мог наблюдать в небольшой телескоп факелы и последовавшее обесцвечивание юпитерианских облаков. В то время как разворачивающиеся события под всевозможными углами запечатлевались телекамерами на Земле, а также управляемыми аппаратами в атмосфере, шесть космических лабораторий НАСА в различных частях Солнечной системы, каждая со своими выигрышными наблюдательными свойствами, записывали это новое чудо. Это были: космический телескоп «Хаббл», Международный ультрафиолетовый исследователь (International Ultraviolet Explorer) и Исследователь далекого ультрафиолета (Extreme Ultraviolet Explorer) – все три на околоземной орбите; «Улисс», на время прервавший исследование южного полюса Солнца, «Галилео», сам направлявшийся к Юпитеру, и «Вояджер-2», давно миновавший Нептун и летевший к звездам. По мере сбора и анализа данных наши знания о кометах, Юпитере и о жестоких столкновениях миров должны существенно улучшиться.

Многие ученые – но в особенности Кэролайн и Юджин Шумейкеры и Дэвид Леви – испытывали щемящее чувство, когда фрагменты кометы один за другим таранили Юпитер и исчезали. Ученые, можно сказать, сроднились с этой кометой за 16 месяцев, наблюдая, как она раскалывается, как ее куски, окутанные облаками пыли, «играли в прятки» и рассредоточивались по орбитам. В каком-то смысле каждый осколок обладал своей индивидуальностью. Теперь все они сгинули, распались на молекулы и атомы в верхних слоях атмосферы крупнейшей планеты Солнечной системы. Мы их почти оплакиваем. Но их феерическая гибель чему-то нас научила. Пожалуй, утешает тот факт, что в солнечной сокровищнице миров в сотни триллионов раз больше таких тел.

НАСЧИТЫВАЕТСЯ ОКОЛО 200 известных астероидов, чьи траектории проходят поблизости от Земли[60]. Логично, что такие астероиды называются «околоземными». Всем своим видом (как и их собратья из Главного пояса астероидов) они сразу напоминают, что претерпели немало жестоких столкновений. Многие из них могут быть осколками и реликтами гораздо более крупных тел.

За некоторыми исключениями околоземные астероиды имеют в поперечнике по несколько километров или менее и тратят на оборот вокруг Солнца от года до нескольких лет. Около 20 % из них рано или поздно обязательно попадут в Землю – с катастрофическими последствиями. (Правда, по астрономическим меркам «рано или поздно» может растянуться на миллиарды лет.) Заверение Цицерона о том, что «нет ничего случайного, ничего произвольного, ничего неправильного, ничего беспорядочного» в абсолютно упорядоченных и правильных небесах, – глубокое заблуждение. Даже сегодня, как напоминает нам встреча Юпитера с кометой Шумейкеров – Леви 9, существует межпланетное насилие, правда, уже не в таких масштабах, как на ранних этапах существования Солнечной системы.

Многие околоземные астероиды каменные, как и астероиды Главного пояса. Некоторые состоят преимущественно из металла, и предполагается, что если удастся переместить такой астероид на околоземную орбиту, а затем организовать там горнодобывающую промышленность, то дивиденды будут огромны. В нескольких сотнях километров над головой – целая гора отборной руды. Стоимость одних только металлов платиновой группы в таком астероиде может исчисляться триллионами долларов – правда, и розничная цена таких ископаемых значительно упадет, если они станут товаром широкого потребления. Методы извлечения металлов и минералов из подходящих астероидов уже изучаются – в частности, этим занимается Джон Льюис, планетолог из Аризонского университета.

Некоторые околоземные астероиды богаты органическими веществами, которые, по всей видимости, сохранились там с древнейших времен существования Солнечной системы. Как обнаружил Стивен Остро из ЛРД, некоторые из них двойные – два небесных тела в тесной связке. Возможно, в таких случаях более крупное тело было разорвано надвое, когда проходило через зону сильных гравитационных приливов планеты вроде Юпитера; более интересен другой вариант: два мира на схожих орбитах могли войти в клинч и остаться вместе. Этот процесс мог играть ключевую роль при формировании планет, в частности Земли. Как минимум один астероид (Ида, рассмотренный с «Галилео») имеет свой маленький спутник. Можно предположить, что два контактирующих астероида и пара астероидов, в которой один обращается вокруг другого, имеют схожее происхождение.

Иногда говорят, что астероид и Земля «едва разминулись» (при этом имеется в виду «чуть не столкнулись»). Но если разобраться немного подробнее, то оказывается, что в максимальном приближении между астероидом и Землей были сотни миллионов километров. Это не считается слишком близко – даже дальше Луны. Если бы у нас был перечень всех околоземных астероидов, в том числе и таких, которые имеют значительно меньше километра в поперечнике, то можно было бы рассчитать их орбиты на будущее и определить, какие из этих астероидов потенциально опасны. Существует примерно 2000 околоземных астероидов, имеющих больше километра в поперечнике, из них мы наблюдали всего несколько процентов. И должно быть около 200 000 астероидов диаметром более 100 м.

Околоземные астероиды носят выразительные мифологические имена: Орфей, Хатхор, Икар, Адонис, Аполлон, Цербер, Хуфу, Амур, Тантал, Атон, Мидас, Ра-Шалом, Фаэтон, Тевтат, Кецалькоатль. Некоторые из них потенциально интересны для исследований – например, Нерей. В принципе, высадиться на околоземных астероидах и улететь оттуда гораздо проще, чем на Луне. Нерей – крошечный мир около километра в поперечнике, одна из самых простых целей[61]. Это было бы настоящее исследование поистине нового мира.

Некоторые люди (все из бывшего СССР) уже проводили в космосе вчетверо больше времени, чем требуется для полета на Нерей и возвращения обратно. Ракетные технологии для попадания туда уже существуют. Это гораздо более скромный шаг, чем полет к Марсу и даже, в некотором отношении, возвращение на Луну. Однако, если что-либо пойдет не так, мы не сможем вернуться домой за несколько дней. В этом отношении такая экспедиция имеет примерно промежуточный уровень сложности по сравнению с полетами к Марсу и к Луне.

Из множества возможных миссий к Нерею возможна такая, при которой мы 10 месяцев летим туда, проводим на астероиде 30 дней, а на обратный путь тратим уже всего 3 недели. Можно было бы послать на Нерей роботов или даже – если мы будем к этому готовы – людей. Мы могли бы изучить форму этого маленького мира, его состав, недра, историю, органическую химию, космическую эволюцию и возможную связь с кометами. Мы могли бы доставить пробы оттуда и спокойно исследовать их в земных лабораториях. Могли бы проверить, есть ли там коммерчески ценные ресурсы – металлы или минералы. Если мы собираемся когда-либо отправить людей на Марс, то околоземные астероиды представляют собой удобную и адекватную промежуточную цель, которая помогла бы испытать наше оборудование и обкатать протоколы исследований при изучении практически неизвестного маленького мира. Таким образом, мы можем «помочить ноги в прибое», прежде чем возвращаться в космический океан.

Глава 18

Болота Камарины

Но теперь уже поздно вносить усовершенствования.

Вселенная уже возведена, ключевой камень свода уложен, и щебень вывезен на телегах миллион лет тому назад.

Город Камарина находился на юге Сицилии, его основали колонисты из Сиракуз в 586 г. до н. э. Спустя пару поколений он оказался под угрозой мора – говорили, что город отравляют поветрия с близлежащего прибрежного болота. В то время как микробная теория заболеваний явно не пользовалась в античности широкой поддержкой, о ней уже догадывались. Например, Марк Варрон в I в. до н. э. категорически не рекомендовал строить города вблизи болот, так как «в болотистых местах вырастают мельчайшие животные, невидимые глазу, но свободно распространяющиеся в воздухе. Проникая в тело человека через рот или нос, они вызывают тяжелые болезни». Камарина подвергалась огромной опасности. Были разработаны планы по осушению болота. Однако, когда люди обратились к оракулу, он запретил так поступать, посоветовав проявить терпение. Но речь шла о жизни и смерти, поэтому болото все-таки решили осушить. Мор быстро сошел на нет. Но горожане слишком поздно осознали, что болото защищало Камарину от врагов, среди которых теперь числились и собратья-сиракузцы. Колонисты вступили в конфликт с метрополией, как и в Америке 2300 лет спустя. В 552 г. до н. э. сиракузские войска прошли по суше, где прежде было болото, истребили в городе всех мужчин, женщин и детей, а сам город разграбили. Благодаря этой истории появилась метафора – «из огня да в полымя».