Убийство Сталина и Берия - Юрий Мухин

Ну откуда у самолета «руль глубины» ? Это же не подводная лодка! Доктору исторических наук, конечно, без разницы, какой там руль, но главный маршал авиации мог бы знать устройство самолета, хотя бы в принципе? Да, Новиков не летчик, пришел в авиацию из пехоты, но ведь прокомандовал в авиации 20 лет!

Эту книгу будут читать и люди, которые не привыкли сами разбираться в вопросах, а привыкли во всем полагаться на авторитеты, на «профессионалов». И они мне скажут: как ты смеешь так плохо отзываться о наших прославленных маршалах? У тебя и звание всего ничего, и медали-то ни одной нет! А у них вон какие звезды на погонах и орденов до пупа!

Специально для таких читателей я приведу мнение маршала СССР, у которого орденов было до колена.

Когда по незаконченному роману Михаила Шолохова «Они сражались за Родину» был снят одноименный фильм, то отдел пропаганды ЦК КПСС запретил выпускать его на экраны из-за того, что в этом фильме не показан ни один генерал. Даже в эпизоде со знаменем участвует всего лишь полковник. Дискредитировали авторы фильма наших прославленных полководцев! Начался спор со съемочным коллективом, и сотрудники ЦК решили подпереть свое мнение авторитетом Генерального секретаря ЦК КПСС, маршала СССР Л.И. Брежнева. Брежнев закончил войну генералом и, как полагало ЦК, не должен был дать своих коллег в обиду, должен был в этом вопросе поставить Шолохова на место.

Однако в ЦК недоучли, каким генералом был Брежнев. Он был начальником политотдела, а затем членом Военного совета армии. К нему всю войну (а он провоевал от выстрела до выстрела) стекалась вся информация как о подвигах и заслугах, так и о подлости и преступлениях. Кто-кто, а он прекрасно знал, что собой представляли и генералы, и офицеры той войны. И к тому же, старик совесть полностью не потерял.

Леонид Ильич распорядился выпустить фильм на экраны со словами: «Войну выиграли не генералы, ее выиграли полковники».

Ученые, занимающиеся проблемами мыслительной деятельности человека, нашли, что люди в своей оперативной памяти могут удержать от 3-х до 7-ми мыслей одновременно, могут оперировать и искать варианты решения среди такого количества идей. Введение в мыслительный процесс новой мысли стирает какую-то старую. Причем, люди не очень сильного ума оперируют тремя мыслями сразу, а люди умные – семью. Это было известно со стародавних времен, практика доказала, что у начальника должно быть именно столько непосредственных подчиненных. Поскольку дураков в начальники стараются не назначать, то оптимальным считается число 5 для мирного времени, и число 3 для армии, где решение приходится принимать очень быстро.

Исходя из этого, первоначально у Верховного Главнокомандующего РККА во время войны должно было быть примерно столько же непосредственных подчиненных – командующих Главными командованиями направлений, в которые были объединены по нескольку фронтов. Маршал Ворошилов возглавил Северо-западное направление, маршал Тимошенко (начальник штаба маршал Шапошников) – Западное, маршал Буденный – Юго-западное, маршал Кулик возглавлял одно время войска Крыма и Кавказа. И в целом маршалы делали не мало, а иногда и очень успешно воевали для тех условий. Ворошилов и Буденный не дали Гитлеру разгромить свои войска на флангах операции «Барбаросса», чем сорвали ее и остановили практически на два месяца наступление на Москву. Маршал Тимошенко поздней осенью 1941 г. фронтами своего Юго-западного направления нанес тяжелейшие поражения войскам немецкой группы армий «Юг», что привело к снятию Гитлером ее командующего фельдмаршала Рундштедта. Но в дальнейшем Главные командования направлениями были упразднены, и Сталин сам начал командовать всеми фронтами сразу. Почему?

Ведь этих фронтов было в разные периоды от 10 до 15. А командовать фронтом – это значит командовать армиями, входящими во фронт. А их, только действующих, на фронтах находилось 50-60. Сталин принял на себя неимоверную мыслительную нагрузку. В связи с чем?

Сталин любил Родину и был ей предан всецело. Он мог бы облегчить себе работу и опереться на главнокомандующих направлениями и на командующих фронтами, если бы все эти должности тоже занимали сталины во всех отношениях – и по уму, и по преданности Родине. Но сталиных было мало. А доверить судьбу Родины негодному человеку – это халатность. Сталин не мог себе позволить быть преступно халатным Верховным Главнокомандующим. Он вынужден был вникать в дела каждого фронта сам. Вы же видите, что происходило, когда он пробовал доверяться. Доверился уверениям командующего Юго-западным фронтом Кирпоноса и начальника Генштаба Шапошникова, что они отобьют удар Гудериана и не дадут окружить фронт, и что получил? Доверил Жукову провести второй этап Московской битвы, а тот ни за что отдал немцам 33-ю армию генерала Ефремова, не дал корпусу Белова замкнуть фактическое окружение 4-й немецкой армии.[263]

Куда было Сталину деваться? Вот он и взял на себя командование фронтами, т.е. командование через голову главнокомандующих направлениями, в связи с чем направления стали не нужны и их упразднили. Теоретически и «по науке» это было неправильно, но куда было деваться на практике?

Возникает вопрос – тогда в чем роль в войне маршалов Жукова, Василевского и других, которых Сталин так щедро награждал?

Дело в том, что для принятия правильного решения по тому или иному фронту Сталину нужно было получать точную информацию об обстановке на нем. А точную информацию получить очень сложно, поскольку люди, чтобы обелить себя, врут очень часто и даже тогда, когда это им во вред. (Вспомним еще раз Кирпоноса, вспомним то, что директивы Ставки от 23-24 июня 1941 г. базировались на донесениях предателя Павлова). А на войне такое вранье генералов очень дорого стоит солдатам.

Чтобы было понятно, о чем речь, приведу два примера из воспоминаний генерал-полковника А. Т. Стученко, который начинал войну командиром кавалерийского полка, а затем – кавалерийской дивизии. Прошу прощения за длинные цитаты, но из них трудно что-либо выбросить.

«К 3 сентября наша 19-я армия вынуждена была правым флангом перейти к обороне. Левым флангом она во взаимодействии с левым соседом – 16-й армией – продолжала наступать в общем направлении на Духовщину.

45-я кавалерийская дивизия получила задачу быть готовой войти в прорыв на участке одной из стрелковых дивизий. Ранним утром 3 сентября мы начали выдвижение к линии фронта.

– Ну, Андрей Трофимович, – сказал мне Дрейер, – тебе опять быть в голове. Прорывайся с ходу. Пятьдесят пятый кавполк развернется вслед за тобой. Пехота должна сделать для нас «дырку», а расширять ее придется нам самим.

Я ввел полк в лощину. До переднего края противника оставалось километра полтора. Слева от нас на большом бугре стояли несколько командиров и в бинокль наблюдали за боем.

– Кто ведет конницу? – послышался голос с бугра. – Быстро к командарму!

Передаю командование начальнику штаба и, пришпорив коня, галопом взлетаю по склону холма. Ищу глазами командарма.

– Я Конев, – сказал один из командиров. Представляюсь ему и докладываю полученную мною задачу.

– Правильно, – подтвердил он. – «Коридор» вам пехота сделала, овладев вон тем хутором и рощей левее, – командарм показал рукой. – Дело теперь за вами. Прорывайтесь.

А я, слыша оживленную автоматную и пулеметную стрельбу в этом направлении, замечаю:

– Но на этом участке все еще идет бой. Значит, проход не сделан…

– Повторяю: «дырку» вам пробили. Можете встретить только отдельные, разрозненные группы противника. Вот командир стрелковой дивизии подтвердит.

– Так точно! Пехота прорвала передний край немцев и вышла на указанный вами рубеж, товарищ командарм, – отчеканил стоявший рядом с И.С. Коневым командир дивизии.

– Вот видите, – сказал командарм. – Не теряйте времени, смелее прорывайтесь. – И неожиданно отрывисто резко, со свойственной ему решительностью, добавил: – Назад вам пути нет, только вперед!

Отдав честь, я галопом догнал свой полк. До переднего края оставалось метров пятьсот, когда на нас обрушились мины. Послышались стоны раненых.

Надо развертываться для атаки. Но как? Лощина узкая, с крутыми, почти отвесными берегами. Здесь и одному эскадрону не развернуться. Что ж, будем атаковать поэскадронно. Командую построиться в три эшелона.

– Шашки к бою! За мной в атаку… За Родину… марш, ма-аррш!

Эскадроны уже шли галопом, когда с «прорванного» переднего края обороны противника застрочили пулеметы. Все смешалось. Передние лошади падали, переворачиваясь через голову. На них наскакивали скачущие сзади и тоже падали. Уцелевших всадников вражеский огонь прижал к обрывистым берегам лощины. Такая картина представилась моим глазам, когда я оглянулся назад. Видя, что за мной уже никого нет, перевожу коня на рысь, на шаг и поворачиваю назад. Пытаюсь восстановить строй. Вдали показался головной эскадрон следующего за нами 55-го кавалерийского полка. Он тоже уже начал нести потери. Мои команды никто не выполняет. Видимо, люди простоне слышат их в грохоте стрельбы. Слева от меня сгрудилось человек 50 всадников. Спешившись, они пытаются укрыться от пуль. Подскакиваю к ним: