Дело о золотой мушке. Убийство в магазине игрушек (сборник) - Эдмунд Криспин

– Да что вы! – сказала миссис Уитли. – Вам, должно быть, нелегко приходилось из-за ее глухоты.

– Что? Ах да, это было довольно трудно. Я уже почти забыл об этом, – произнес Кадоган, задумавшись: «Что же творится в голове у человека, способного подойти к старой глухой женщине, ударить ее по голове и задушить тонким шнуром?..» – Но меня огорчает, что вы давно не получали от нее ни словечка.

– Да, сэр, это может означать, что она сейчас возвращается домой из какого-то путешествия. Она мастерица устраивать сюрпризы: просто окажется вдруг у вашей двери без предупреждения. И она всегда останавливается у меня, когда бывает в Англии. Хотя, бог свидетель, она уж наверняка бы в Оксфорде совсем заблудилась, так как я переехала сюда всего лишь два года назад, и я точно знаю, что она еще ни разу здесь не бывала. – Тут миссис Уитли умолкла, чтобы перевести дух. – Словом, я стала до того беспокоиться, что пошла справиться к мистеру Россетеру…

– К мистеру Россетеру?

– Это стряпчий мисс Снейт. Я полагала, что Эмилия как близкая родственница могла дать ему знать о себе, когда скончалась старая леди. Но он ничего не знал, – вздохнула миссис Уитли. – И все же мы не должны прежде времени слишком уж волноваться, не правда ли, сэр? Не сомневаюсь, что все в порядке на самом деле. Еще чашечку чая?

– Нет-нет, в самом деле не нужно. Благодарю вас, миссис Уитли. – Кадоган поднялся под аккомпанемент громкого скрипа плетеного кресла. – Мне пора откланяться. Вы были так гостеприимны и добры.

– Что вы, сэр! Если Эмилия появится, что сказать ей, кто заходил?

Фен был в желчном настроении:

– Ты торчал там чертову уйму времени, – проворчал он, как только «Лили Кристин» снова отправилась в путь.

– Но это стоило того, – ответил Кадоган. Он рассказывал о том, что разузнал, почти все время, пока они ехали обратно в Сент-Кристоферс.

– Гм, – задумчиво пробормотал Фен. – Это уже кое-что, согласен. И тем не менее я не совсем ясно представляю, что нам с этим делать. Очень трудно расследовать убийство, пользуясь сведениями из вторых рук, да еще при отсутствии corpus delicti[239]. А ведь там, должно быть, болтался туда-обратно довольно большой фургон, пока ты валялся без сознания. Интересно, кто-нибудь из соседей видел или слышал его?

– Да, понимаю, что ты имеешь в виду: им нужно было перевозить игрушки, бакалею и мебель туда-сюда. Но ты совершенно прав: вопрос в том, зачем надо было вообще превращать это заведение в магазин игрушек?

– Не уверен, что это стало понятней теперь, – откликнулся Фен. – Твоя миссис Уитли сказала тебе, что мисс Тарди плохо ориентировалась в Оксфорде. Допустим, кто-то хотел заманить ее в такое место, которое она не смогла бы отыскать снова…

– Но какой в этом смысл? Если ты собираешься убить ее, какое значение имеет, что именно она увидит?

– Гм, – задумчиво произнес Фен, – и в самом деле, какое значение? О мои лапки![240] – с этими словами он остановил машину у главных ворот Сент-Кристоферса и сделал слабую попытку пригладить волосы. – Вопрос в том, кто ее наследник? Ты вроде бы говорил, что у нее был свой капитал?

– Да, но не очень большой. Мне кажется, она была из таких старых дев, каких описывал Осберт Ситвелл[241], они живут по дешевым пенсионам и кочуют по Ривьере… Но, как бы там ни было, она была не настолько богата, чтобы ее стоило убивать из-за денег. – Из выхлопной трубы с яростным шумом вырвался отработанный газ. – Тебе, право слово, пора отправить этот тарантас в мастерскую…

Фен покачал головой:

– Люди могут совершить убийство даже из-за совершенно незначительной суммы. Но должен признаться, что никак не возьму в толк, для чего понадобилось похищать тело после того, как убийство уже произошло. Впрочем, убийца, возможно, хотел подождать, пока факт смерти будет считаться признанным, но все-таки дело кажется странным. Эта миссис Уитли и не подозревала, что мисс Тарди вернулась в Англию?

– Нет, а, по моему представлению, если хоть кому-то на белом свете и было бы об этом известно, то это была бы именно миссис Уитли.

– Да, одинокая женщина, чье исчезновение вряд ли вызовет сильный переполох. Ты знаешь, – в голосе Фена зазвучали печальные нотки, – сдается мне, это довольно грязное дело.

Выйдя из машины, друзья вошли в колледж через маленькую калитку в больших дубовых воротах. Во дворе еще слонялось несколько студентов, перекинув через руку свои мантии; некоторые рассматривали заклеенную многочисленными объявлениями доску, свидетельствующую о весьма беспорядочной культурной жизни колледжа. Справа находилась привратницкая с чем-то вроде открытого окошечка, за которым, склонившись, сидел привратник, напоминая зачарованную принцессу, заточенную в некоей средневековой башне, напоминая всем, кроме внешности, потому что Парсонс был дюжим, грозным субъектом в роговых очках с ярко выраженной склонностью пугать тех, кто послабей, и с непоколебимой уверенностью, что на иерархической лестнице колледжа он стоит на самом верху: выше законов и пророков, выше донов и даже самого президента.

– Есть что-нибудь для меня? – окликнул его Фен, проходя мимо.

– Гм, нет, сэр, – ответил Парсонс, взглянув на ряд именных ячеек с корреспонденцией.

– Но, э… мистер Кадоган…

– Слушаю вас.

Привратник выглядел смущенно.

– Хотел бы спросить, – тут он бросил взгляд на праздношатающихся студентов, – не могли бы вы зайти на минутку?

Кадоган, весьма озадаченный, последовал приглашению в сопровождении Фена. В привратницкой было душно от огромного электрического камина, безвкусно декорированного под настоящий, с раскрашенными углями. Здесь были ячейки для ключей, разные случайные записки, газовая конфорка, университетский календарь, список членов колледжа, противопожарное оборудование и два неудобных кресла. У Парсонса был явно заговорщический вид. Кадогану показалось, что он вот-вот посвятит их в некий сатанинский ритуал.

– За вами приходили, сэр, – произнес Парсонс, тяжело дыша, – из полицейского участка.

– Подумать только…

– Два констебля и сержант. Они ушли примерно пять-десять минут назад, когда убедились, что вас здесь нет.

– Это те две консервные банки, которые я взял, чтоб им провалиться, – сказал Кадоган.

Привратник взглянул на него с интересом.

– Джервейс, что мне делать?

– Сделай чистосердечное признание, – бесстрастно посоветовал Фен, – и свяжись со своим адвокатом. Хотя нет, подожди минутку, – добавил он. – Я позвоню главному констеблю. Я с ним знаком.

– Я не хочу, чтобы меня арестовали.

– Тебе следовало думать об этом раньше. Ну, ладно, Парсонс, спасибо. Мы пойдем в мою комнату.

– Что мне сказать им, если они вернутся? – спросил Парсонс.

– Дайте им выпить пива и выпроводите их с лицемерными и высокопарными обещаниями.

– Слушаюсь, сэр.

Они пересекли северный и южный дворики, встретив на своем пути только одного запоздалого студента, закутанного в ярко-оранжевый купальный халат, направлявшегося в ванную комнату, и снова поднялись по лестнице, ведущей в комнату Фена. Здесь Фен занялся телефоном, в то время как Кадоган курил, с печальным видом рассматривая свои ногти. В доме сэра Ричарда Фримена на Боарз-Хилл раздался звонок. Весьма недовольный, он подошел к аппарату.

– Хэлло, – сказал он. – Что, что? Кто это?.. А! Это ты.

– Послушай, Дик, – начал Фен, – твои прислужники, черт бы их побрал, преследуют моего друга.

– Это ты о Кадогане? Да, слышал я ту чепуху, что он несет…

– Это не чепуха. Там был труп. В любом случае сейчас речь не об этом. Они пришли за ним из-за того, что он натворил в бакалейной лавке.

– Подумать только! Да он, должно быть, с приветом. Сначала магазины игрушек, теперь бакалейные лавки… Послушай, я не могу вмешиваться в дела городской полиции.

– Ну, право, Дик…

– Нет, нет, Джервейс, это исключено. Судебный процесс не может быть остановлен звонком по телефону.

– Но речь идет о самом Ричарде Кадогане. Поэте.

– Я ничего не могу поделать, будь это хоть сам Поуп… В любом случае, если он невиновен, ему ничего не грозит.

– Но он не невиновен.

– О, ну в таком случае спасти его может только министр внутренних дел… Джервейс, тебе никогда не приходило на ум, что «Мера за меру» – это пьеса о проблеме власти?

– Не приставай ко мне сейчас со своими банальностями, – раздраженно ответил Фен и бросил трубку.

– Ну что ж, разговор был очень полезен, – горько заметил Кадоган. – С таким же успехом я могу пойти в полицейский участок и сдаться.

– Нет, подожди минутку! – Фен пристально смотрел во двор. – Как фамилия того стряпчего, того, которого навестила миссис Уитли?

– Россетер. А что?

Фен нетерпеливо барабанил пальцами по подоконнику:

– Знаешь, мне кажется, мне эта фамилия где-то недавно попадалась, вот только где… Россетер… Россетер… Это было… О! Мои ушки и мои усики! – Тут он шагнул к груде бумаг и начал рыться в них. – Вот оно! Что-то было в столбце объявлений о розыске пропавших родственников в «Оксфорд мейл». Вчера или позавчера? – Он с головой погрузился в изучение газет. – Вот оно! Позавчера. Я обратил на него внимание, потому что оно показалось мне очень странным. Смотри, – с этими словами он протянул Кадогану газетную страницу, указывая на место в колонке частных объявлений.