Продажная шкура - Джим Батчер

Тот удивил меня еще раз. Он повернулся и бросился бежать обратно за угол; Перевертыш преследовал его по пятам.

— Давай! — крикнул кто-то, и, стоило Перевертышу дойти до пересечения двух коридоров, как воздух наполнился грохотом. Пули летели откуда-то из-за угла, разнося в щепки паркет и панели облицовки.

Перевертыш издал оглушительный вопль, полный боли и бесконечной ярости. Стрельба усилилась, достигнув какого-то совершенно уже безумного крещендо.

Потом послышались вопли.

Я попытался подняться, но кто-то включил коридор на отжим, и я снова упал. Я повторил попытку. Кто бы ни сделал из коридора стиральную машину, он явно перестарался. Впрочем, опираясь на стену, мне все же удалось встать на колени.

За моей спиной послышался шорох. Я осторожно, чтобы не упасть, повернул голову и увидел, как из отверстия, проделанного в потолке Перевертышем, спрыгивают три сияющие металлическим блеском фигуры. Первой приземлилась Лара Рейт. Юбка ее была разодрана почти до пояса; в одной руке она держала меч, в другой — пистолет, и двигалась с угрожающей грацией пантеры.

Две другие тоже оказались вампирами — светлая кожа блестела серебром, глаза сияли как начищенные монеты — я решил, что это Ларины сестры, о которых говорила Жюстина. Судя по их виду, стояла уже глубокая ночь, самое вампирское время, и вся эта заваруха вытащила кое-кого из постели. Одежду первой составляли исключительно оружие и серебряные пирсинговые побрякушки на брови, в ноздре, на нижней губе и сосках. Темные волосы ее были острижены совсем коротко за исключением одной падавшей на глаза пряди; в руках она держала по мечу вроде Лариного.

Вторая отличалась от сестер ростом и сложением, подобающими скорее мужчине. Да и рубаха, которую она накинула на себя, застегнув на одну пуговицу, казалась мужской. Длинные волосы так и остались спутанными со сна; в руках она держала боевой топор со странной, вогнутой кромкой.

Не сговариваясь, они двинулись в сторону воплей — крадучись, бесшумно как кошки. Проходя мимо меня, Лара задержалась, и взгляд ее холодных серебряных глаз скользнул по моим травмам.

— Не вставайте, — прошипела она.

С удовольствием, тупо подумал я. Так проще.

Вопли стихли одновременно с выстрелами. Из-за угла, шатаясь, вышел все тот же охранник. Волосы его слиплись от крови, да и лицо было наполовину в крови. На левом боку в пиджаке зияла длинная прореха. Левая рука свисала плетью, но правой он продолжал сжимать автомат. При виде сестер-вампиров он пошатнулся и упал на колено.

Лара сделала знак рукой, и ее сестры разошлись в стороны. Сама она остановилась рядом с раненым охранником.

— Что случилось?

— Мы его изрешетили, — произнес он заплетающимся языком. — Мы стреляли в него из всего, что у нас было. Это его даже не замедлило. Они мертвы. Все до единого мертвы.

— Ты истекаешь кровью, — спокойно констатировала Лара. — Держись за мной. Или нет, охраняй чародея.

Он неуверенно кивнул.

— Угу. Понял.

Ларин охранник наверняка был отличным бойцом или невероятным везунчиком, если ему удалось выжить в ближнем, практически рукопашном бою с Перевертышем. Секунду я тупо смотрел на него, и только потом в моем оглушенном мозгу зазвенел тревожный звонок. Так не везет никому.

— Лара! — выдохнул я.

Охранник стремительным движением замахнулся автоматом как палицей, целя Ларе в голову, но она мгновенно отреагировала на мое предостережение, и автомат промахнулся на какую-то долю дюйма — иначе он наверняка бы снес ей голову с плеч. Она отпрянула в сторону и покатилась по полу — охранник выбросил вперед другую руку, которая на глазах удлинилась и покрылась рыжей шерстью. Удар вышел скользящий, но длинные когти Перевертыша все-таки оставили на прекрасном бедре Лары три пореза, мгновенно наполнившихся кровью, слишком бледной по сравнению с человеческой.

Перевертыш последовал за ней; тело его на глазах становилось мощнее, раздаваясь вширь до тех пор, пока он не превратился в некое подобие медведя с непропорционально большими челюстями и клыками, сделавшими бы честь саблезубому тигру. Он навалился на Лapy всей своей тяжелой тушей, полосуя ее когтями, щелкая чудовищными зубами. Я услышал хруст ломающейся кости, услышал полный ярости крик Лары, а потом Перевертыш вмазался в потолок с такой силой, что пробил его насквозь, высунувшись по плечи из пола этажом выше.

Лара сумела-таки перевернуться на спину и оттолкнула от себя эту тварь ногами. Ноги у Лары длинные, мускулистые, чертовски возбуждающие. Она опустила их и легко вскочила, прижимая к боку сломанную руку. Кожа ее сияла холодным, неземным светом; глаза сделались совершенно белые. Несколько секунд она молча смотрела в потолок, поднимая и опуская травмированную руку.

Она получила открытый перелом запястья. Я собственными глазами видел, как белеет прорвавшая кожу кость. Однако не прошло и нескольких секунд, как по Лариному телу пробежала рябь, и она сделалась текучей. Кость исчезла, скрывшись под сомкнувшейся кожей, и уже через десять секунд от ранений не осталось и следа.

Взгляд ее пустых, белых глаз обратился на меня и некоторое время внимательно изучал, словно оценивал на предмет утоления голода. Какую-то секунду мое тело, даже в его оглушенном состоянии, порывалось откликнуться на ее взгляд, но я тут же забыл обо всем из-за накатившего на меня приступа тошноты. Я отвернулся, и меня стошнило прямо на дорогой паркет. Голову и шею сводило от боли.

Когда я снова поднял взгляд, Лара на меня уже не смотрела. Она подняла выбитый из ее руки пистолет — но удар клешни Перевертыша изогнул ствол, превратив его в подобие запятой. Она отшвырнула его, подняла с пола меч и потянула из ножен на поясе второй такой же. Дыхание ее участилось — не от усилия, но от возбуждения; перепачканная блузка натянулась на груди, сквозь ткань просвечивали соски. Она медленно облизнула губы.

— Порой, — произнесла она, явно в расчете на меня, — я могу понять точку зрения Мэдлин.

Где-то совсем рядом послышался женский визг, а сразу за ним — львиный рык, от которого содрогнулся коридор. Сестра с короткой стрижкой пролетела почти весь коридор, врезалась в стену и тряпичной куклой повалилась на пол. За поворотом коридора послышался шорох стремительного движения, потом кто-то охнул — и наступила тишина.

В следующее мгновение из-за угла вымахало неясное, размазанное пятно в воздухе, волочившее за волосы вторую сестру — ту, что держала топор. Приблизившись к нам, Перевертыш убрал завесу и предстал перед нами в своем зверином, почти человеческом обличии. Он остановился, не доходя до нас каких-то десяти футов. Потом небрежно, как бы невзначай поднял руку лишившегося сознания вампира и, не сводя взгляда с Лары, откусил палец и медленно прожевал.