Не смей меня касаться. Книга 3 - Марина Дмитриева

Решила быть прямолинейной:

– Она в психушке?!

Родительница жалобно всхлипнула.

– Можно и так сказать.

– Мамочка, я понимаю, это сложно – потерять ребенка, да еще узнать, что муж, которого ты любишь, вместо поддержки с тобой разводится.

– Да-да, – тут же подхватила мама мои слова, – на Юлю сразу столько всего навалилось. Какая психика это выдержит…

– Но мам, уже месяц прошел, я раньше никогда не замечала в сестре излишней чувствительности и склонности к депрессии. Ей нужно учиться, в конце концов. Как она будет сессию сдавать?! Мам, ты уверена в квалификации врачей?

– Уверена, она находится в очень хорошей клинике, лучшей в своем роде… с ней все хорошо. Ей просто нужно время для восстановления психики, чтобы выбить дурь из головы, – мама запнулась, – точнее настроить Юлю на положительный лад.

– Я не знаю, что происходит, но чувствую, это ненормально… Ты определенно что-то от нас скрываешь. Мне кажется, пришло время объясниться.

Родительница снова всхлипнула и горестно покачала головой.

– Таня, ох, Таня, я ведь и правда не все вам рассказала, не хотела еще сильнее расстраивать папу. Знаешь, Юля не только потеряла ребенка, она больше никогда не сможет иметь детей. Никогда…

– Как?!! – потрясенно воскликнула я.

– Врачам пришлось удалить практически все женское, она теперь пустая… пустоцвет. Как можно узнать такое молоденькой девчонке и не сойти с ума?! А Шувалов сразу стал с ней разводиться, оно-то и понятно, зачем ему такая жена, ему наследник нужен. Но врачи стараются привести ее в чувство.

– Какой кошмар, бедная сестренка… Мам, но я все равно не понимаю, почему ты все скрывала и не говорила нам, где находится Юля?

– Танюш, пойми… Голубоглазке очень тяжело. И возможно, она немного настороженно относится к тебе, поскольку до сих пор ревнует к Шувалову. Она пока не хочет никого видеть, ни тебя, ни папу… Боится, что отец начнет ей нотации читать. Дайте ей время прийти в себя.

– Мам, но уже месяц прошел?! Мне казалось, Юля по натуре борец.

– Врачи говорят, еще нужно время… а потом за положительными впечатлениями ее лучше на курорт отправить. Так что домой Юля, скорее всего, вернется только через два месяца. Шувалов согласился все оплатить, видно, чувствует свою вину.

– А что будет с учебой, мама?!

Девочке-отличнице было непонятно, как можно столько времени не ходить в университет?

– Возможно, ей придется пропустить этот год. Главное сейчас – вытянуть Юлю из затяжной депрессии, а там, глядишь, все наладится… Мы забудем эту историю с ребенком и одним женихом на двоих, заживем по-старому, как прежде.

Забудем?! Что-то болезненно защемило в груди. Кажется, мое сердце, даже несмотря на жестокость Шувалова по отношению к Юле, не хотело его забывать.

– Мамуль, знаешь, я рассталась с Мишкой…

Мама наконец оторвалась от готовки и удивленно на меня посмотрела.

– Танюша, зачем? Я не понимаю… Такой парень хороший, вы с ним выглядели просто идеальной парой.

– Хороший, мам, очень хороший, но я поняла, что не люблю его…

– Да какая к черту любовь, Таня! – начала злиться мама. – Одни неприятности от нее, не зря люди говорят, стерпится-слюбится… Главное, чтобы человек был стоящий, на семью заточенный. Иначе так и будешь до сорока лет перебирать, искать, кого сильнее любишь. А рожать когда, Таня?

– Мам, я не могу по-другому, это неправильно, нечестно. Нечестно прежде всего по отношению к Мишке. Мне кажется, такой хороший парень заслуживает девушки, которая будет его искренне любить, а не ждать, когда стерпится и слюбится. Представь, что это твой сын…

Темные глаза самой родной для меня женщины наполнились слезами.

– И ты его полюбишь, – убеждающе зашептала она. – Поверь мне, будешь ему хорошей преданной женой, а потом дети пойдут, это еще больше вас объединит. Что за блажь – разбрасываться настоящими мужиками. И надеюсь, ты не думаешь мириться с Шуваловым.

Теперь я отвела глаза… Не то чтобы я думала мириться, но, безусловно, хотела с ним поговорить, прояснить ситуацию, вдруг он еще раз пообещает, что больше ни на одну не посмотрит, вдруг я решусь ему поверить, ведь мне тоже хочется быть счастливой.

– Не вздумай, Таня, нельзя, кто угодно, но только не он! Нам надо всем забыть об этом человеке. Ты подумала, что будет с сестрой, если вы сойдетесь?! Юля опять может скатиться в депрессию, руки на себя наложить.

Во мне поднялось раздражение. А Юля, разве она думала обо мне, моих чувствах, когда ложилась в постель с Шуваловым? Мы выросли, это не игрушку у старшей сестры забрать, а любимого человека вместе с кожей отодрать. Почему я должна обо всех думать?!

– Да и папа, он терпеть не может Шувалова… Никогда снова не примет его в семью.

– Мам, а вам не кажется, что это исключительно мое дело, с кем мириться и с кем сходиться?

– Танюш, – начала мама мягче, – прошлое должно оставаться прошлым, нельзя войти в одну реку дважды. Найдется и для тебя нормальный мужчина…

Нельзя войти в одну реку дважды? Неужто мне придется всю жизнь изводить себя воспоминаниями и сравнивать с Шуваловым всех своих мужчин?

Глава 12

– О, Андрей Анатольевич, рад тебя видеть.

Взгляд начальника безопасности компании «Стройинвест» внимательнейшим образом прошелся по одиночной медицинской палате, где уже больше недели периодически выл от тоски я, и остановился на горе фруктов, которую понапритаскали мои посетители. Андрей Анатольевич досадливо крякнул, затем положил свою часть витаминов поверх лоснящихся красных яблок.

– Ну как ты, шеф?

– Хорошо, только, кажись, придется долго здесь валяться, врачи не хотят отпускать из-за ноги, ну хоть сильно не ругаются на то, что я превратил медицинскую палату в приемный кабинет. Андрей, тебе поручение будет, соберешь всю эту груду фруктов, мне столько одному до пенсии не съесть, и отдашь в нашу столовую… Пусть тетя Клава сделает что-нибудь вкусненькое для сотрудников, она большая мастерица. Врачей, медсестр и нянечек я уже и так основательно снабдил витаминами. Если судить по количеству принесенных фруктов, сотрудники меня более чем любят.

– Босс, ты самый лучший… Половина нашей фирмы, услышав новость об аварии, работать не могла, женщины так все поголовно ревели и богу молились.

Засмеялся:

– Скажешь тоже. А вообще, приятно, что подчиненные меня любят.

– Обожают, особенно