Наука Плоского мира - Йен Стюарт

– Вот и пришел конец нашим кисельным капелькам, – произнес Думминг Тупс.

– Хлоп! – весело воскликнул Декан. – Еще хереса, Аркканцлер?

– Возможно, это произошло из-за нестабильности солнца, – продолжал размышлять вслух Думминг.

– Произведенного низкоквалифицированной рабочей силой, кстати говоря, – заметил Аркканцлер Чудакулли. – Рано или поздно это должно было случиться. А теперь там ничего не будет, кроме смертельного холода, долгого чаепития богов и вечной мерзлоты.

– Ага, прямо Чихльхейм, – сказал Декан, на голову опередивший остальных по потреблению хереса.

– Согласно наблюдениям ГЕКСа, воздух планеты изменился, – сказал Думминг.

– Надеюсь, стал чуточку более академичным? – спросил Главный Философ.

– О! У меня свежая идея! – просиял Декан. – А нельзя приказать ГЕКСу транслировать чаровый поток в хтоническую матрицу оптимизированного бинаправленного октагоната?

– Что же, мы только что выслушали мнение четырех бокалов хереса, – глубокомысленно сообщил Аркканцлер, прерывая грозившее затянуться молчание. – Тем не менее, если мне позволено будет высказать свои преференции, то в следующий раз хотелось бы услышать что-нибудь менее похожее на тарабарщину. Так что ж, Тупс, вот и конец миру?

– Если это так, – сказал Главный Философ, – следует ли нам ожидать нашествия героев?

– Что ты такое несешь, приятель? – удивился Чудакулли.

– Ну, по мнению Декана, мы тут вроде как боги, правильно? А большинство мифов свидетельствуют, что, умирая, герои отправляются прямиком на пир в обитель богов, – пояснил Главный Философ. – Просто хотелось бы узнать, надо ли предупредить кухарок, вот и все.

– Они же были всего-навсего каплями киселя, – сказал Чудакулли. – Что такого героического может совершить кисель?

– Ну, не знаю… Украсть что-нибудь у богов, например. Самый что ни на есть классический способ стать героем, – задумчиво протянул Главный Философ.

– Хочешь сказать, что нам пора проверить свои карманы? – прищурился Аркканцлер.

– А я, между прочим, давненько не видал своего любимого перочинного ножика, – ответил Главный Философ. – В общем, мое дело – предложить.

Чудакулли бодро хлопнул по спине приунывшего Думминга.

– Выше нос, паренек! – вскричал он. – Это была отличная попытка! Конечно, на выходе получились лишь пузыри с интеллектом горохового супа, но ты не должен позволять отчаянию от сокрушительного провала овладеть тобой.

– Точно. Бери пример с нас, – поддержал Аркканцлера Декан.

На следующий день, после завтрака, Думминг отправился в здание факультета Высокоэнергетической Магии. Вокруг царило запустение. Везде стояли грязные чашки и тарелки. На полу валялись обрывки бумаги. Забытые сигареты прожгли темные пятна на столешницах. Слегка объеденная сырно-сардинно-черносмородиновая пицца, остававшаяся нетронутой уже несколько дней, медленно ползла в укрытие.

Вздохнув, Думминг взял метлу и пошел к лотку с ночными отчетами ГЕКСа.

Лоток оказался несколько более полным, чем можно было ожидать.

– Да здесь не только кисель, тут целая куча всего! А некоторые даже шевелятся…

– Вон там, это животное или растение?

– Уверен, что растение.

– А тебе не кажется, что для растения оно… ммм… слишком шустрое?

– Откуда мне знать? Я никогда не интересовался, как быстро могут бегать растения.

Академики Незримого университета вновь потихоньку подтягивались в здание факультета, по мере того как распространялась новость. Теперь, когда невозможное уже случилось, пожилые волшебники толпилась у вездескопа, объясняя друг другу, что именно чего-то такого они всегда и ожидали.

– Это все трещины в морском дне, – авторитетно заявил Декан. – Ну, и вулканы, само собой. Там просто со временем поднакопился избыток тепла.

– Однако это не объясняет такого разнообразия форм, – возразил Главный Философ. – Смотрите, морское дно выглядит так, словно кто-то перевернул огромный валун.

– Видимо, подо льдом у киселя было достаточно времени, чтобы хорошенько поразмышлять над своим будущим, – ответил Декан. – Короче, думай о случившемся как об очень долгом зимнем вечере.

– Лично я голосую за уборную, – сказал Профессор Современного Руносложения.

– Мы все, в общем-то, не против, – произнес Чудакулли. – Но к чему такая срочность?

– Я имел в виду, те капли… Понимаете… Если вы заперты где-нибудь миллионы и миллионы лет, в итоге получится много, эээ, компоста… – смущенно продолжил Профессор Современного Руносложения.

– Одним словом, кучи дерьма, – добавил Декан.

– Декан! В конце-то концов!

– Извини, Аркканцлер.

– …а как всем известно, компостные кучи – настоящий рассадник жизни, – закончил Профессор Современного Руносложения.

– Считается, что мусорные кучи породили крыс, – сказал Чудакулли. – Суеверия, разумеется. На самом деле они породили чаек. То есть это вроде того как живые наследуют туфли мертвецов? Ну, или как в нашем случае, туфли киселя? Не в буквальном смысле, конечно, ног-то у него не было. А кроме того, у него не хватало ума, чтобы изобрести туфли. Но даже если бы и хватало, он все равно не смог бы их сделать, ведь там не было ничего подходящего для этого. За исключением всего вышесказанного, метафора прекрасна.

– Кисель там, кстати, до сих пор имеется, – заметил Декан. – Просто еще других всяких много появилось.

– А как у новеньких с мозгами? – спросил Чудакулли.

– Не уверен, что можно сказать что-нибудь уверенно на данном этапе развития…

– Все просто. Есть там кто-нибудь, кто убивает других не для того, чтобы сожрать?

Профессора уставились в бурлящий бульон.

– Нелегко определить их истинные намерения, – спустя некоторое время произнес Декан.

– Тогда нет ли там кого-нибудь, кто определенно собирается поумнеть?

Они вновь уставились в вездескоп.

– Вон та штуковина, похожая на клубок сцепившихся пауков, видите? – немного погодя сказал Главный Философ. – Она выглядит довольно-таки задумчивой.

– А по-моему, она давным-давно сдохла.

– Слушайте, я понял, как можно раз и навсегда разрешить всю эту эволюционную петрушку, – сказал Чудакулли, поворачиваясь к Думмингу. – Слушай, Тупс, не может ли ГЕКС найти там кого-нибудь, кто превращается в кого-то еще?

– Участок обзора ограничен, сэр. Но в принципе, наверное, может.

– Скажи ему, чтобы на суше смотрел, – уточнил Декан. – А там вообще что-нибудь происходит, на суше-то?

– Она определенно позеленела, сэр. Думаю, это водоросли с ярко выраженной меланхолией.

– Там-то и произойдет что-нибудь этакое, помяните мои слова. Не знаю, что используется этим миром вместо нарративиума, но если мы где-то и найдем разумную жизнь, то именно на суше.

– И как ты определишь наличие разума? – ехидно поинтересовался Чудакулли. – В долгосрочной перспективе, я имею в виду?

– Наличие университетов – очень хороший признак, – ответил Декан, встретив всеобщее одобрение.

– Вы не думаете, что огонь или, к примеру, колесо могут послужить несколько более универсальным признаком? – осторожно поинтересовался Думминг.

– Нет, если ты сидишь в воде, – сказал Главный Философ. – Именно море там гвоздь программы, это я вам говорю. На суше же вообще ничего не происходит.

– Но в воде все тупо пожирают друг друга!

– Тогда я подожду и посмотрю, кто из них дотянет до конца обеда, – сказал Главный Философ.

– Нет, когда дело касается университетов, главное – суша, – возразил Декан. – Бумага под водой и пяти минут не продержится. Ты согласен, Библиотекарь?

Последний продолжал внимательно смотреть в вездескоп.

– У‑ук, – ответил он.

– Что он сказал? – спросил Чудакулли.

– Сказал, что, по его мнению, господин Главный Философ, скорее всего, прав, – перевел Думминг, подходя к вездескопу. – Ох, только взгляните на это…

У существа имелось по крайней мере пять глаз и десять щупалец, некоторые из которых оно использовало для того, чтобы стучать камнем по камню.

– Может, оно сооружает книжный шкаф? – спросил Чудакулли.

– Скорее всего, примитивное каменное укрытие, – сказал Думминг.

– Вот теперь-то дело пойдет, – сказал Главный Философ. – Как-никак частная собственность. Когда что-то принадлежит тебе, сразу же возникает желание это улучшить. Первый шажок по пути прогресса.

– Не уверен, что оно вообще может ходить, – заметил Думминг.

– Ну, значит, первый ползок, – бодро сказал Главный Философ, глядя, как камень выскальзывает из щупалец существа. – Мы обязаны ему помочь, – твердо заявил он. – В конце концов, если бы не мы, его бы там не было.

– Погоди-погоди, – сказал Профессор Современного Руносложения. – Он всего лишь строит себе домик. Птицы-шалашники сооружают гораздо более замысловатые гнезда, ведь так? А самцы кукушки часовой возводят для своих возлюбленных действующие часы, но никто же не станет утверждать, что они обладают интеллектом.