Мыс альбатросов (СИ) - "-Edelweiss-"

Он вообще плохо спал последние два года. Хорошо, что синяки под глазами не так заметны на загорелом лице, иначе бы девчонки не посматривали на него из-под ресниц. Говорят, что белозубая улыбка, щенячий взгляд и вовремя обронённый комплимент открывают путь к женскому сердцу. В таком случае Блейз родился со связкой ключей.

Он опрыскал стебель цикуты средством от вредителей и полюбовался своими трудами. К концу ноября, если не напортачить с удобрениями, она зацветёт. Невзрачное растение с большим потенциалом. Без капли цикуты не сваришь зелье против лихорадки, доксицид и настойку антиистерина, которая станет шедевром его зельеварческого мастерства, когда дело дойдёт до экзамена у Слизнорта… Блейз убьёт двух птиц одним камнем, и всё благодаря цикуте. Ну разве он не гений?

В отличие от стоящего рядом Лонгботтома, второй год трясущегося над Мимбулусом Мимблетонией, Блейз не видел себя в числе великих гербологов. Такой талант мысли и слова был достоин большего. Его бабка-итальянка божилась, что род Забини идёт от Локусты, (1) и в жилах Блейза течёт кровь с примесью яда.

Он мог бы стать отменным зельеваром и с успехом продолжить дело далёких предков. Слизнорт исправно нахваливал его на занятиях и в числе первых пригласил в «Клуб Слизней».

«Или пойти в колдомедики? — размышлял Забини, опрыскивая листья. — Больница Святого Мунго есть, почему бы не основать госпиталь Святого Блейза?»

Нотт как-то предложил везти самомнение Забини в отдельном чемодане. Блейз усмехнулся. Да уж. И со святостью он погорячился. Стоило только вспомнить старину Спинни.

«Эй ты! Позови кого-нибудь на помощь», — попросил его отчим, отхаркивая кровь. Кажется, Серпент выпил или вдохнул что-то ядовитое, до того едкое, что отекла гортань. Обычно такой горластый, хватающийся за палочку и срывающийся без всякого повода на жену и пасынка, теперь он мог лишь хрипеть, протягивая руку к зашедшему в комнату Блейзу.

Авроры позже выяснили, что дурень Спинни вдохнул волдырный порошок.

— Зрелище, должно быть, невыносимое, — нагнетал чинуша, явившийся оформлять наследственные бумаги. — Хорошо, что родные не видели, — поделился он с помощником. — Страшная смерть.

«В самом деле, — согласился Блейз, подслушивающий их с балкона, — царапающий горло отчим — зрелище не самое приятное, поэтому я просто вышел из комнаты, оставив мерзавца умирать».

Глупо отрицать: эта смерть принесла ему и матери облегчение… и деньги. Блейз считал себя виновным только в том, что не мог прекратить всё ещё раньше. Следующих мужей миссис Забини выбирала куда тщательнее, обязательно заручившись поддержкой сына. Тот же Уилдсмит — обладатель патента на создание Летучего пороха, пусть и походил на кудрявого барана, но и послушным был как ягнёнок.

— Эй, Корнер, как тебе удалось обвести вокруг пальца Комиссию по чистоте крови, а? — издевательски протянул Гойл, ткнув Блейза локтем под рёбра.

От неожиданности Забини чересчур сильно нажал на курок распылителя, и бурая зловонная жижа щедро выплеснулась на стол и сумку под ним, заляпала рабочие мантии соседей.

— Какого дьявола?! — процедил Блейз, стягивая испорченные перчатки. — Если хоть капля этой дряни попала на моё эссе по нумерологии, я из тебя докси сделаю!

— Срочно промойте вещи и руки чистой водой! — скомандовала профессор Спраут. — Вы тоже, Невилл. Средство против слизняков весьма токсично. В больших количествах оно прожигает даже плотную ткань. Смотрите, у вас на рукаве уже появилась дырка. Уизли, будьте любезны, придите на выручку своему товарищу.

Панси притиснулась к Блейзу и предложила было помочь с уборкой, но, учуяв гербицид, мигом передумала.

Впрочем, ни одно растение или животное, побывавшее в руках Паркинсон, долго не протягивало. Будто она была гианой, (2) высасывающей жизненные соки.

Звон колокола возвестил об окончании занятия, и однокурсники Блейза поторопились распрощаться с горшками да лопатками до следующего раза.

— Свободный урок, — хрюкнул Крэбб, топая к выходу. — Решил посвятить его уборке теплиц, Блейз?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я почти закончил, осталось отмыть твой грязный язык.

Грегори выхватил палочку и помчался на Забини как бизон. Гнев сотряс Блейза, как Таранталлегра — величественный Везувий. (3)

— Даже не думайте! — воскликнула профессор Спраут, встав у них на пути. — Заденете хоть один горшок, юноши — и можете считать, что вход на мои занятия вам заказан.

— Вы здесь больше не командуете! — произнёс Крэбб, однако попятился назад. — Директор у нас Снейп. Будет так, как он скажет.

— Пригласите его сюда, если желаете.

У Крэбба хватило «любезности» заткнуться.

— Пошли отсюда, — буркнул Гойл, поскребя оба своих подбородка. — Есть хочется.

Блейз с гордостью лесного кота проследил за их удаляющимися тушами. Нападение сзади — лучшая стратегия, но под чутким взором профессорши рисковать не стоило. Поводов проучить однокурсников скопилось с вагон и маленькую тележку.

Последний взмах палочки, финальное Экскуро — и стол был девственно чист. Другое дело — рабочая мантия. Ей теперь место на помойке.

Забини проверил содержимое сумки и с облегчением убедился, что выстраданное эссе не пострадало. Есть в этом грешном мире справедливость!

— Всего доброго, профессор!

Помона Спраут проводила его коротким кивком, и он наконец-то выбрался на воздух.

Небо над Хогвартсом обложили тучи, ни ветерка. Перевести дыхание невозможно, когда вокруг такая духота. Блейз ускорил шаг, надеясь попасть в замок раньше, чем пойдёт дождь.

В хижине Хагрида горел свет. Десяток нахохлившихся воронов расселись на ограде и лениво переругивались. За плетёной изгородью маячила чья-то рыжая макушка. Когда Блейз приблизился к хижине, то увидел Рона Уизли. Похоже, после занятия в теплицах тот намылился в гости к олуху-лесничему.

Но нет. Он кого-то ждал.

Блейз собрался оставить его, когда на тропе появилась Джинни Уизли — главная причина его бессонницы. О! Огненная Веста! Симонетта… (4)

Медно-красные волосы девушки были собраны в узел на макушке. Щёки раскраснелись от быстрого шага. Шарф развевался за её спиной, а ткань мантии колыхалась, окутывая точёную фигурку.

«Даже ты считаешь её хорошенькой, правда, Блейз?» — заметила как-то Панси и попала в точку.

Хорошенькой. Очень хорошенькой. До такой степени, что Уизли приходила к нему по ночам, одетая лишь в тени и свет, как на картинах эпохи Возрождения, едва Блейз смыкал веки.

Целый год он следил за ней в Большом зале, наблюдал во время матчей, высматривал в Хогсмиде…

Если Панси высасывала из окружающих все соки, то Уизли всю себя отдавала друзьям. С её приходом мир расцвечивался красками. Она пылала, она — огонь, к которому Блейз не смел прикоснуться. Притом девушка не слыла недотрогой, о нет! Корнер, Томас и Поттер — приличный список ухажёров для ученицы шестого курса.

И всё же с ней что-то не так. Джинни изменилась. Неуловимая разница, но Блейз-то заметил. Уизли засиживалась в библиотеке, о квиддиче не заикалась… Проклятье, она даже ложку держала иначе!

Джинни легко обогнула груду сваленных у калитки тыкв, вынудив Блейза прижаться к изгороди, чтобы остаться незамеченным, и крикнула:

— Привет!

— Хэй! — отозвался Рон. — У тебя что, кусочки коры в волосах?

— Ах, это. Профессор Граббли-Дёрг показывала лукотрусов. Я им чем-то не угодила. Странно, в прошлом году они представлялись мне интереснее.

— В первый раз всё интереснее. Давай сумку. Тяжёлая ведь.

— Вовсе нет, — возразила Джинни, но передала брату вещи. — Спасибо.

Рон пожал плечами, как бы говоря «не за что».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Сегодня не самая подходящая погода для полётов, тебе не кажется?

— Так и знал, что ты это скажешь. Нет уж, так легко тебе не отделаться.

Блейз услышал шорох совсем рядом с местом своего нехитрого укрытия. Уизли что-то искал между прутьями изгороди и, кажется, нашёл.

— Вот она, — сказал он, вытянув какой-то продолговатый предмет из ограды. — Идём, в такую погоду нас долго не хватятся.