Подводники атакуют - Александр Дмитриев

А в отсеках тем временем до блеска начищают механизмы. Медь сияет, как «чертов глаз». Подстригаемся, бреемся и моемся как можем. Обмундирование выглажено.

У немецких подводников считается шиком не бриться весь поход. Приходят в порт заросшими. Ничем не хотим быть на них похожими. Даже внешне.

...Открылись знакомые берега. Какими родными кажутся эти дикие скалы! В назначенной точке нас встречают два малых охотника. Командиры катеров поздравляют нас с возвращением и спрашивают об успехах.

Наши комендоры чистят носовую пушку. Готовят ее к победному салюту.

На мостик по очереди выходят матросы и старшины. Многие из них впервые за все время похода видят небо.

Предутреннюю тишину рвут два орудийных выстрела.

Теперь весь городок знает: двумя транспортами у фашистов стало меньше. Это наш «членский взнос» при вступлении в славную боевую семью североморских подводников.

В полярную ночь

Нам впервые приходится действовать в условиях полярной ночи. Какие неожиданности она нам готовит?

Прибыли в заданный район. Много дней провели мы летом у этих далеких чужих берегов. Сейчас их трудно узнать. Зеленый ковер из мха и невысокой северной травы теперь покрыт белым снежным покрывалом. На его фоне голые отвесные скалы напоминают фантастические замки или застывшие в беге корабли.

Сейчас приемы поиска врага должны быть не такими, как летом. От берега не уходим совсем. Только непродолжительные серые полярные сумерки ненадолго загоняют нас под воду. Большую часть времени проводим в надводном положении.

Ночное плавание очень утомляет верхнюю вахту. К концу смены у людей рябит в глазах и каждое пятно на берегу кажется миноносцем.

Самому молодому нашему рулевому — сигнальщику Василию Легченкову — пришла мысль использовать опыт фронтовых снайперов, о действиях которых он много и с увлечением читал. Что может быть общего у сигнальщика с мостика подводной лодки со снайпером в окопах? Вот как это объяснил товарищам сам Легченков после того, как проверил свои соображения на практике.

— Что делает снайпер, выходя на охоту? Он первым делом изучает местность. Запоминает, где какая кочка, где какой бугорок. Появился на участке, например, новый кустик и ему ясно: под кустом снайпер врага. Я рассмотрел все пятна на берегу, запомнил их форму. Появись теперь новое пятно — безошибочно доложу вахтенному офицеру: «На фоне берега корабль противника!»

Советы Легченкова приняты всеми сигнальщиками.

Внизу в лодке мало кто спит. Морской бой скоротечен, а ночные схватки иногда длятся буквально секунды. В ответственный момент нужно обязательно успеть на свой боевой пост. Но к бодрствованию вынуждает не только возможность неожиданной встречи с врагом... Тьму ночи порой вдруг прорезает возникающий на небосводе луч. Секунда — и по небу побежали разноцветные световые полосы — северное сияние. Еще мгновение — и весь горизонт освещен неповторимыми по красоте сполохами. В нашем положении нельзя поддаваться обаянию этой жрасоты. Замешкался — и лодка будет обнаружена с берега. Потому сразу же подается команда:

— Срочное погружение!

Тогда рядом со стоящими на вахте мгновенно оказываются и их отдыхающие товарищи.

Но под водой долго оставаться нельзя: нужно выслеживать врага. К тому же северное сияние гаснет так же быстро и неожиданно, как и появляется. И не успевают люди подвахтенных смен задремать, как их поднимает новая команда:

— По местам стоять к всплытию!

Так повторяется несколько раз в сутки.

За первые сутки только один вражеский катер-охотник на большой скорости проскочил мимо нас. Подходящую цель встретили только на следующий день.

Около полуночи на берегу был включен не работавший до сих пор маяк. Следовало ожидать, что гитлеровцы поведут конвой. Свет маяка нужен им, чтобы провести суда узким фарватером между минными полями и берегом. Что же, и мы подождем на этом фарватере...

Снежные заряды следуют один за другим. Они настолько лотны, что даже носа лодки не видно за падающими хлопьями. На мостике простоял несколько часов. Но только меня сменил Гладков, вдруг слышу его голос:

— Боевая тревога! Торпедная атака!

Выскакиваю наверх. После освещенного отсека почти ничего не вижу. Наконец справа по носу различаю силуэты двух кораблей, идущих контркурсом. Расстояние 15–20 кабельтовых. Решаю атаковать кормой...

Из снежного заряда появляются новые корабли. Уже хорошо видны три транспорта, мористее их — два миноносца. Совсем близко, не более чем в 6 кабельтовых — сторожевик. Наши курсы пересекаются. Успеем ли произвести залп, прежде чем они нас обнаружат? Медленно, словно нехотя, приходят транспорты на визир ночного прицела. Подворачиваю и даю залп по головному транспорту.

За корму потянулись прямые, как стрелы, следы выпущенных торпед. Сторожевик что-то передает нам сигнальным фонарем: принял за своих. Мешкать нельзя. Сейчас фашисты поймут, с кем имеют дело.

Ныряем на безопасную глубину. В последний момент, сходя с мостика, замечаю: конвой почти не движется. Почему противник прекратил движение? Причин может быть много. Например, снежный заряд закрыл маяк, и корабли остановилась, боясь наскочить на свое же минное поле. Или поджидают отставшие транспорты. А может быть, они еще только занимают свои места и не давали хода? Трудно сказать. Но наши торпеды, выпущенные с расчетом на движущуюся цель, прошли мимо. Промах!

Сторожевик крутится над нами, но не бомбит. Очевидно, он не уверен, что видел лодку. Конвой уходит. Сильный шум винтов сторожевика заглушает все остальное. Из-за этого повторить атаку с помощью акустики не удалось. Сторожевик, сам того не зная, защитил транспорты.

По лодке объявляю о промахе и о том, что виноват в этом сам лично. Многие в команде не хотят верить в неудачу. Высказываются мнения, что взрывов торпед мы не слышали из-за шума в момент погружения. К сожалению, это желаемое, а действительное то, что уже объявлено...

Чтобы исправить свою ошибку, спешу оторваться от сторожевика. Надо всплыть, обогнать и вторично атаковать канвой, а одновременно донести по флоту о движении противника.

Всплыть удалось через полчаса. На небе пляска прожекторных лучей северного сияния. Светло почти как днем. Транспорты ушли недалеко. Вижу их совершенно ясно. Начинаем погоню.

Но и с радиограммой тоже медлить нельзя. Мало ли что с нами может случиться... Товарищи должны знать о движении врага.

Мы уже вошли в пределы позиции соседа — лодки капитана 3 ранга Городничего. Действительно сосед — и здесь по позиции, и в базе — живем в одной каюте.