Морской волк в сборке,ч1-4 - Влад Савин

Видяева приветствуют все, как своего. По мне лишь взглядами скользят: ну, пришел человек на лодку, значит надо так, если его дежурный сопровождает, командиру видней, не наше дело, пока не скажут. И что интересно, ни одной знакомой рожи! Хотя я в подплаве нашем знаю очень многих, и меня знают хорошо.

И разговор за спиной, странный очень. Когда люк межотсечный открывали, замешкались чуть - и двое сзади:

–С кем это наш?

–Героев знать надо - помнишь, кораблик был, "Виктор Котельников"? Или - списали его, еще до тебя?

Это где и когда, в мою честь, корабль успели назвать? Да еще и списать после скольких-то лет службы? КОГДА? Ну, если это не шутки…

В кают-компании нас ждали (кстати, помещение это размером было, как на крейсере - в отличие от нашей К-22, где так называлось что-то размером с купе плацкартного вагона, куда еще запихнули стол). Старший майор ГБ - которого я видел еще в Полярном. И Командир - назвался, Лазарев Михаил Петрович, капитан первого ранга. Затем подошли еще двое - представились как старпом и командир БЧ-1. После взаимных представлений, разговор плавно пытался свернуть в наезженное. Мне охотно отвечали - про "атаку века" в норвежских фиордах, показали карты, схемы маневрирования. Интересные однако у них торпеды - чтоб вот так удачно попасть, с такой дистанции? Затем заговорили о прочем. Михаил Петрович признался, что он родом из Ленинграда. Причем оказалось, что он неплохо знал город, особенно Васильевский и Петроградку. Что мало вязалось с ролью "эмигранта": в революцию ему было, лет восемнадцать?

Чем дольше, тем яснее мне становилось - мои собеседники (старший майор участия в беседе почти не принимал, лишь слушал) - не иностранцы, не эмигранты, а самые что ни на есть советские, хотя какие-то странные. Говорят, что дьявол, он в мелочах, так вот: слово "товарищ", которое господам офицерам обычно как серпом по одному месту, он произносил абсолютно естественно. Мне приходилось видеть "бывших" - хотя бы среди старых спецов, и преподавателей в училище - у них был просто, другой язык, разница была заметна. В то же время некоторые из слов Командира, вернее их значений, были мне просто непонятны.

Все ж интересно, не из Севастополя ли он? Только так - он мог командовать подлодкой, при этом будучи неизвестен ни на Балтике, ни на Севере. Черноморский флот - он больше других, "варился в своем соку".

И когда он стал говорить что-то абсолютно новый проект, постройку корабля в полной секретности - при этом, на лице старшего майора мелькнула скука, будто сам он в это не верил - а Видяев отвернулся, знал, точно знал правду! - я не выдержал…

Капитан 1 ранга Лазарев Михаил Петрович. Подводная лодка "Морской Волк" - час спустя.

Виктор Котельников показался мне похожим на Чкалова - из одноименного, еще довоенного фильма. Если он и удивился поначалу интерьеру на борту "Воронежа", то виду не подал - после взаимных представлений и приветствия, мы сразу перешли к делу. Как я и ожидал, его интересовали наши атаки немецких кораблей у берегов Норвегии - на чужом опыте учиться спокойнее, чем на собственных ошибках. Я велел Санычу принести журнал с описанием маневрирования, нашего и немцев. По большому счету, в тех эпизодах особой секретности не было - стреляли мы в пределах видимости, на дистанции большей чем обычно принято здесь, но все же не запредельной - если бы у нас были лучшие торпеды этих времен, вроде японских "длинных копий", и американские приборы управления стрельбой (благодаря которым их субмарины в ту войну с дальней дистанции стреляли лучше чем вблизи - исторический факт!), такая атака была бы вполне реальной; ну может шесть из шести целей мы не поразили бы, но одну-две полным залпом, абсолютно реально.

Затем он спрашивал что-то про Ленинград - где учился в тридцатых. К счастью, я мог поддерживать и этот разговор - поскольку достаточно знал от отца, правда не про тридцатые, а про первые послевоенные годы; однако же разница вряд ли была велика.

Видяев скромно держался в стороне, товарищ старший майор также предпочитал больше слушать. я видел, как на лице Котельникова периодически мелькает едва заметные недоумение, досада и даже недоверие… а затем он меня ошарашил:

–Товарищ капитан первого ранга, я не понимаю, зачем вы пытаетесь водить меня за нос. Ну вот ни за что не поверю - что вы, эмигранты! В то, что такую лодку у нас могли построить тайно - верю с трудом, у вас же все новое, как в романах Беляева, оборудование такое просто обязано обкатку проходить - на наших кораблях. А значит, что бы там не изобрели - должен быть и опрос нас, флотских, на предмет пожеланий в использовании, дополнений и улучшений. А экипаж откуда набрали - ведь чтобы управляться с таким кораблем, выучка и тренировка нужна, дай бог! Даже если и нашли где-то, опытных моряков - не может быть боеспособного корабля, без слаживания команды, в учебном выходе на полигон! То есть, ну никак не могло вас тут быть - без того, чтобы флотские не знали! У нас же не Балтфлот, а фактически флотилия - все знают всех, как в деревне! И что это вот, могло тайно выходить из Молотовска, через все Белое море, в океан, и чтобы никто не видел? А уж в команду такого корабля, обязательно отобрали бы лучших в нашем подплаве. Секретность? - так помню, как наших вот так же в Испанию отправляли: знакомое дело. Я ж на флоте, что у нас, что на Балтике - считай, всех командиров знаю: и чтоб у вас, из знакомых никого? Поневоле, верить начинаешь - что в команде говорят: будто вы с Марса прилетели, или из будущего провалились, как у Уэллса. Может, так оно и есть?

Как старший майор при этом взглянул на Видяева - это камни можно было сверлить! Федор Алексеевич лишь руками развел - вы что, я ничего!

–А если и так? - вдруг говорю я, и уже Кириллову - Александр Михайлович! Седьмого февраля сорок третьего - понятно? Грех - такого человека, для нашего флота, не сохранить.

Кириллов подумал - и кивнул. Но дальше - решительно взял инициативу в свои руки…

Да, авторы романов про попаданцев - вот никогда не считайте предков, дурее себя! Кто там говорил про футур-шок? Историей техники - поинтересуйтесь!

Ведь если вдуматься, 1940 год от 1920, отличался больше, чем к примеру, 2010 от 1990го! Авиация, от "альбатросов", по сути этажерок, до "мессершмиттов" и Яков - в сравнении с F-15, F-16, Миг-29, Су-27, стоящих в строю с конца восьмидесятых? Танки, от неуклюжих ромбовидных коробок до Т-34 - и поставьте рядом Т-72 и Т-90? Даже автомобили, ЗиС-101 и "Эмка" отличаются от "антилоп гну" начала века - все ж больше, чем "Лексус" от "копейки". Армейские радиостанции первой мировой, едва вмещающиеся в пароконную повозку - и знаменитый "Северок" два кило веса, почти транзистор по нашей мерке, образца как раз сорок второго.

Можно сколько угодно говорить про "отсталость" и "неэффективность" социализма. Но вот интересно - с чего это, как исчез СССР, так сразу во всем мире затормозился научно-технический прогресс; кроме электроники, все сводилось к мелким улучшениям. Что принципиально нового появилось в мире, после 1990 - сотовые телефоны и энергосберегающие лампочки?

А ведь мечтали когда-то - "еще бродили экспедиции в болотах Венеры, пробивались ракеты сквозь бушующую атмосферу Юпитера, и не была составлена карта Сатурна - а к звездам уже шли корабли, чтобы поднять алый флаг единого коммунистического человечества на неведомых планетах. Начало двадцать первого - легендарное и восхитительное время". Мечты - шестидесятых!

И журналы, "Техника молодежи" - собираемые еще моим отцом, с пятидесятых. Оптимизм, радость жизни, вера в лучшее завтра, в торжество науки - как все это все уменьшалось, сходило на нет, уже к восьмидесятым. Но тогда, в начале - верили безудержно, в торжество науки вообще, и советской в частности. "Нам нет преград, на море и на суше, нам не страшны ни льды ни облака" - это ведь было в умах, в это верили, этого ожидали! И - романы Беляева, умершего от голода в оккупированном фашистами Пушкине, в январе сорок второго - написанные в тридцатые. Был у него, кстати, и какой-то - про "телеуправляемую" войну: как сто человек, нажимая на кнопки, управляют тысячами самолетов и танков - такие теории, про "кнопочные" фабрики, города, армии, были тогда чертовски популярны. Так что Котельников не сильно удивился - увидев наш центральный пост: именно так это было - в том романе.

Ну, построило НКВД, самую крупную подлодку в мире, лодку-гигант. Эскизные объекты подводных дредноутов в двадцать тысяч тонн составлялись еще в конце первой мировой. А в Молотовске когда закладывали перед войной линкоры проекта 23, то один из них (кажется, "Советскую Белоруссию") перезаложили якобы из-за брака - а если, на самом деле, вместо линкора достроили подлодку размером почти с линкор?

Так что "Воронеж" вплыл в реальность предков, как айсберг в гренландское море: с плеском и шумом, но без особого удивления. Ну, подлодка, большая, внешне необычная - и что? По ведомству госбезопасности - так есть дивизии НКВД, почему не быть лодке?