Том 8. Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо. Проза - Михаил Алексеевич Кузмин

Алексей Иванович не вещь, которую можно передавать из рук в руки. Едва ли он согласится, чтобы вы его мне уступили.

– Нет, я поговорю с ним, – и он поймет, он же чуткий человек. Я не хочу никому причинять страдания. Мое счастье не должно быть омрачено ничьей слезой, ничьим вздохом.

Катя так волновалась, что почти не заметила, какими общими, избитыми фразами она говорит. Солнцева слушала, как старшая, без гнева, слегка умиленно и снисходительно.

– Милая барышня, – начала она ласково, слегка привлекая к себе Лобанчикову. – Я верю, что вы искренне хотите сделать как можно лучше. Может быть, даже помочь мне, но, право же, нужно раньше поговорить с вашим женихом.

– Да. Вы позволяете мне? Я это сделаю сегодня же.

Он меня послушается. Нельзя же так страдать, как вы страдаете!. Он мне ничего не говорил, считает меня за малолетку… и брат мой Сережа (вы знаете его?) тоже так же ко мне относится, но уверяю вас, я все могу понять! Клянусь вам, я не хочу ничьего страдания. Милая Зинаида Евгеньевна, я найду в себе, в своей любви достаточно силы, чтобы все вынести!..

Зинаида Евгеньевна долго слушала восторженный лепет Лобанчиковой, причем устало-ласковое выражение на ее лице сменялось какой-то досадой.

– Все это прекрасно! – резко начала она, – но вы, кажется, совершенно забыли про меня! Что ж вы думаете, я приму вашего уступленного жениха? Владейте сами. Вы думаете, что я… что я не могу быть его невестой, так меня можно оскорблять, потому что это – оскорбление, весь ваш разговор со мной. Сплошная насмешка! Вы – чистая девушка, а я – дрянь, которой, может быть, нельзя подавать руки – и вы со мной гуляете, разговариваете, собираетесь уступить жениха… Скажите, какая честь! Да я плюю на эту честь! Понимаете? Плюю! Я – простая ярославская мещанка, а вы – барышня, да мне вас не надобно! Ни ваших разговоров, ни жалости, ни участия не надобно! И жениха вашего не надобно, полюбуйтесь! Одно только знайте, что никогда он вас любить не будет, как меня любил!

– Да врёте! – закричала вдруг Лобанчикова, – никогда он вас не любил, а просто увлекался, как с каждым может случиться!

Зинаида только махнула рукой, ничего не отвечая. Умолкла и Катя. Наконец старшая начала снова ласково, но как-то равнодушно.

– Видите, милая барышня, всю эту историю надо бросить. Вам своя дорога, а мне – своя. Не стоит подымать расстройства. Мой совет: не расспрашивайте ни о чем Алексея Ивановича и выходите за него, не сомневаясь. Все равно, ничего вы в моем сердце не поймете, да и не надо вам этого. Если хотите быть счастливой, не касайтесь этого, – не то у вас сердце. Я думала это, когда сюда ехала, хотела прямо вам сказать, да не пришлось. Идите прямо домой, выходите замуж и живите с Богом, а всякие истории оставьте – это будет для всех лучше: и для вас, и для Алексея Ивановича, и для меня.

– И для вас?

– Да, и для меня.

Еще раз взглянув на синий мешочек, Катя сказала:

– Зинаида Евгеньевна, давайте, по крайней мере, поменяемся сумочками.

– Давайте! – ответила та серьезно.

Она молчала, пока девушка перекладывала вещи из одного редикюля в другой, затем тихо молвила:

– Ну, Господь с вами! – и вдруг перекрестила Екатерину Михайловну. Та тихо пожала ей руку и пошла, не оборачиваясь. Ей казалось, что она обидит Зинаиду, даже если только посмотрит на ее печальное, такое милое и снова таинственное лицо. До этой области не следует ей касаться. Ее судьба быть невинной, чистой невестой, но как-то эта судьба перестала казаться ей такой завидной.

Комментарии

Чудесная жизнь Иосифа Бальзам о графа Калиостро.

Вышла в изд-ве «Странствующий энтузиаст» в Петрограде в 1919 г. с заставками М. В. Добужинского. Впервые роман появился в альм. Стрелец. Сборник второй (Пг., 1916) стр. 1-103. На титульной странице под заглавием стоит в скобках: Из книги жизнеописаний – «Новый Плутарх». «Введение» названо «Предисловием». Создается впечатление, что для книги Кузмин просмотрел текст, поправил опечатки и более тщательно разбил текст на абзацы. Он также сделал незначительные поправки.

Неизданная и несобранная проза

В пустыне и Медный зал. ГПБ, фонд 400, опись 1, ед. хр. 9. Архив М. А. Кузмина. Автограф в одной тетради. 1897 г. 8 лл.

Картонный домик. Альм, Белые ночи, Спб. 1907, 113151. [Заключительные главы к «Картонному домику». Печатается по снимку с рукописи Кузмина, где на первом листе им сверху написано: «Главы 12–15 из повести „Картонный домик“ М. Кузмина 1907 г.», а внизу: «Переписано М. Кузминым для Владимира Владимировича Руслова [Русслова?] 1 ноября 1907 г. М. Кузмин.» Кузмин протестовал письмами в редакции разных журналов (см., напр., Весы 1907/6:74) против напечатания повести в неполном виде и обвинял редакцию альманаха в потере заключительных пяти (!) глав.] «Картонный домик» – roman a clef. См. ж. Золотое Руно 1907/5:78; см. также биографию Кузмина Джона Мальмстада в 3 т. Собрания стихов, Мюнхен, 1977:103–106.

Двойной наперсник. Ж. Золотое руно 1908/10:27–37.

Охотничий завтрак. Альм. Женщина, кн. 2, М., 1910: 71–80.

Капитанские часы. Альм. Петербургские вечера, кн. 2, Спб. 1913:115–174.

Летний сад. Ж. Сатирикон 1913/31:2–3.

Любви господ Ивановых отца и сына. Ж. Сатирикон 1913/34:9-10.

Радостный отдых. Ж. Сатирикон 1913/52:2–3

Лекция Достоевского. Святочный рассказ. Синий Журнал 1913/52:2–3.

Невеста. Ж. Лукоморье 1915/39:1-10.