Алмазный меч, деревянный меч (Том 2) - Ник Перумов

«Попробуем», – Императора охватывала какая-то неистовая лихость, казалось, он сейчас способен в одиночку справиться со всей Радугой. Тяжелый мост из добротных дубовых брусьев, окованный многочисленными стальными полосами, закрепленный в гнездах на чудовищных засовах, казался несокрушимым. Здесь потребовался бы не один день работы самого мощного тарана.

Император поднял левую руку. Ну, таинственный подарок, подарок Тьмы и Хаоса, подарок Смерти и Разрушения, вот теперь пришел черед проверить тебя по-настоящему!..

Императору почудилось – вся его кровь, все жизненные силы покинули мышцы, сердце, легкие, бурлящим потоком устремляясь к сжатому левому кулаку. Собственная кровь представилась ему обрушившейся на берег всесокрушающей волной – волной всесжигающего пламени, волной, поднявшейся до неба, поглотившей луну и звезды, испепеляющей сам небесный свод; и он, словно в молодецком кулачном бою, изо всех сил выбросил левую руку вперед, целясь в фигурное сплетение железных полос прямо перед его глазами.

…И тотчас же закричал от нестерпимой боли. Стремительной ледяной змеей она рванулась вверх к левому плечу. Император пошатнулся – со всех сторон его тотчас подхватили руки Вольных. Глаза уже ничего не видели, он чувствовал, как его поднимают над землей и несут прочь из боя, в тыл…

Фесс видел, как это было. Разумеется, он не стал отсиживаться в лагере, когда начался приступ, Никто не отдавал ему никаких команд, он оказался предоставлен самому себе и постарался использовать эту свободу как можно лучше.

Он был возле самых ворот, когда увидел расчищавших путь Вольных. Потом увидел Императора – солдатские доспехи не помогли, породу и осанку не спрячешь под заемным железом, – увидел и едва не отшатнулся.

Сила Императора обжигала. От природы чувствительный к магии, Фесс сейчас оказался словно в пылающем костре. Он невольно зажмурился, но и сквозь сжатые веки видел огневеющее человеческое сердце, что гнало сейчас по жилам не кровь, а кипящий огонь.

Белая латная перчатка, диковинный дар, принесенный самим же Фессом, напротив, показался тусклым и слабым. Какое-то волшебство он в себе содержал, конечно же, не без этого, но не столь же всесокрушающее!..

А потом словно рухнула невидимая плотина. Фессу показалось – вся кровь Императора разом пришла в движение. Жилы на левой руке вздулись. Кожа лопалась, вены обращались в диковинное и страшное подобие подрукавных самострелов, что использовал сам Фесс, – вырвавшись из плоти, жилы извергали сейчас поток жидкого огня. Белая перчатка словно бы растворилась, пламя миновало ее, и тугой кулак ударил прямо в ворота.

Подъемный мост окутался дымом. Горело все – камень, железо, дерево, даже грязь под ногами; раздробленные на мелкие куски, створки повалились под ноги торжествующим легионерам, что, обгоняя повелителя, с боевым кличем ринулись в пролом. Мелькнули какие-то смутные тени в жалком свете факелов, мелькнули, чтобы тотчас же быть втоптанными в окровавившийся камень. Солдатская волна захлестнула укрепления, и теперь требовалось не сколько истреблять защитников, сколько брать в плен, Дрожа от ужаса, Фесс прислонился к стене. Сделав свое дело, магическое пламя быстро угасало.

Магия крови. Страшная, потайная, наполовину запретная даже в Долине магия – тем более такая. Фесс не мог узнать ни одной знакомой связки, ни одного узла сплетения стихийных сил – словно ребенок, полагаясь на инстинкт, а не на разум, соткал в одночасье такую паутину, что ее теперь не распутать и всей Академии с самим Архимагом в придачу.

Так, значит, тот ночной гость… Фесс почувствовал дурноту при одной мысли о том, кем может оказаться эта тварь. Нет, нет, только не это! Неужели он своими руками вручил Императору то, что погубит весь этот мир?!.

Вот теперь Фесс и в самом деле горько пожалел, что он недоучка. И что так мало знает о магии крови. Как, кстати, и о Хаосе.

Внезапный магический удар Императора, чувствовал Фесс, нарушил какие-то уже сложившиеся планы осажденных магов. Даже здесь, за пределами стен, ощущались их растерянность и ужас. Неистовый выброс Силы смял и разметал их собственные многомудрые построения, и теперь всеуничтожающее заклятье предстояло плести снова.

Легионеры заняли уже все башни и стены. Арбалетчики, заняв позиции наверху, принялись считать болтами вражеские бойницы.

И вовремя. Озаряя мрачным алым светом башни, ров и стены, на волю вырвался первый файербол. Вот вперед и вниз метнулась ветвящаяся плеть голубой молнии, и кто-то, угодивший под нее, взвыл в агонии, Маги, кажется, сообразили что к чему. Ясное дело, сейчас на стены выгонят всех учеников, едва-едва только научившихся лепить огненные мячи и пускать с рук молнии. Солидным, серьезным чародеям нужно время. Едва ли они отважатся на фокусы с Силами Земными – башня нужна им целой и невредимой. Защитить же заклятием ее и развернуть безданную пропасть под ногами штурмующих – на это едва ли хватит сил даже у главы Фиолетового Ордена. Нет, скорее всего это будет нечто менее глобальное, но более действенное…

Впрочем, летящие через ров огненные ядра и стрелы, какие-то зубастые черные чудовища, бесшумно скользящие на широких крыльях и падающие сверху на головы и плечи штурмующих, небезуспешно начали прореживать их ряды. Среди солдатских плащей замелькали белые накидки нестроевиков, тех, чьей обязанностью было выносить раненых из боя.

Все больше и больше магов появлялось на стене, несмотря на ураган стрел, которыми их осыпали арбалетчики Суллы. И вес больше и больше легионеров падало, бессильно выронив оружие. Несколько молний ударили в ров, но тут, похоже, магия спасовала перед плохой погодой – мокрый хворост лишь шипел, не загораясь.

Фесс отбросил колебания. Что бы там ни было, он присягал и не отступит от данного слова. Даже если Императору помогают сейчас все силы Хаоса.

Былой воин Серой Лиги ужом скользнул вперед, Пока его товарищи пытаются атаковать в лоб, он зайдет сзади – нельзя же допустить, чтобы они погибли зря!..

А тем временем Вольные, тащившие Императора на руках прочь из боя, внезапно остановились. И повернули назад.

– Повелитель ранен! Лекаря! Немедля!.. Император узнал голос капитана своих стражей. Вольные отличались молчаливостью, но уж если говорили…

Правда, омерзительная тошнота и головокружение отступали. Одежда под латами стала вся теплая и липкая: Императора с ног до головы покрывала его собственная кровь. Однако больше она уже не текла.

– Стойте! – возвысил он голос. Голос остался прежним – тяжелораненый не смог бы так говорить. – Назад.., все назад! Маги опомнились.., и пока они не…

Вольные повиновались. Они всегда скрупулезно исполняли приказы.

Император сорвал перчатку с левой руки. Кисть выглядела так, словно в нее разом было всажен добрый десяток ножей. Каждую жилу, вплоть до самых мелких, пересекал поперечный разрез, сейчас уже покрытый темно-багровой коркой запекшейся крови.

Император вновь ощутил кипящую внутри Силу. Демоны и преисподняя, будь что будет, он пойдет вперед! Он не оставит своих солдат умирать, прикрывая его!

Все стены вокруг башни Кутула уже расцвели настоящим фейерверком огней. Понятно. Маги делают свое дело. Может быть, они даже смеются. Ничего, скоро улыбаться им станет и вовсе нечем.

Возле ворот он уже шагал сам. За спиной Императора разворачивались запасные легионы – Восьмой и Шестнадцатый; наконец-то продрали глаза баронские дружины. Эти медленно, в беспорядке подтягивались к месту боя.

– Повиновение Империи! – услыхал Император. Граф Тарвус изящно поклонился повелителю. С головы до ног закованный в вороненую сталь, он возглавлял немалый отряд.

– Остальные дружины на подходе, мой Император. Прикажи нам атаковать – легионеры, похоже, боятся этих новогодних шутих. – Граф небрежно кивнул в сторону полыхающей огнями стены.

– Хорошо! Вы смените Шестой легион, – коротко кивнул Император. И, понимая, что Тарвус ждет еще каких-то слов, добавил:

– Я не забуду вашей услуги, граф…

– Повиновение Империи, – вновь поклонился тот.

Потрепанные манипулы Шестого легиона забросили щиты за спину. Разномастные, диковинно вооруженные, в причудливых доспехах – каждый ленный властитель старался перещеголять соседа, – баронские дружины выдвигались вперед.

А Император послал назад приказ готовиться Первому легиону.

Фесс не стал мешкать или состязаться в меткости с мальчишками, метавшими из бойниц файерболы. В привычной, хоть и мокрой насквозь куртке ночного воина он стоял, прижавшись к холодному камню у подножия стены. Ее подошва содержалась в отменной исправности – суперинтенданту крепости следовало отдать должное.

Фесс выхватил из рукава тонкое шило, вогнал в едва заметную щель между камнями. Подтянулся, повиснув на одной руке, достал второе шило. Воткнул. Подтянулся вновь…