Йонтра - Тима Феев

выбирать. Мы выбрали одну, особенную. Поскольку именно в ней сочетались оба фактора экстремальной сингулярности. Как, естественно, физической – то есть черная дыра в ее центре, так и биологической, а именно – центр гигантской деспотической империи, который находился примерно в том же районе. Таким образом, по нашим подсчетам, в ней совпадали ад и физического вещества, и «биологического материала», как скромно именовали себя многочисленные подданные той страшной империи. Я потом, когда уже все закончилось, долго размышлял о причинах нашего с Тио спасения. И знаете, к какому выводу пришел? – Скит печально посмотрел на аудиторию. – Что именно это совпадение сверхгравитации и сверхвласти в единой точке бифуркации и было, возможно, той единственной и, конечно же, непредвиденной нами причиной, которая и позволила нам выжить. Других же Галактик, подобных этой, мы с Тио больше уже нигде не обнаружили. И кто знает, не исключено, что она была всего одна такая на всю бесконечную Вселенную.

Благополучно миновав разного рода несущественные препятствия в виде усиленных постов имперской охраны, а также раскаленного аккреционного диска, мы приблизились к цели нашего путешествия. Ну и конечно, все сначала пошло не совсем так, как я планировал, а затем, и совсем уж не так. К счастью, я вел дневник. Причем записывал все не только на магнитных носителях, которые под конец оказались совершенно затертыми, но и на простом пергаменте. И поскольку иных связных свидетельств, не говоря уже о воспоминаниях, у меня от того путешествия не сохранилось, то позвольте мне вам зачитывать лишь то, что я успел нацарапать самостоятельно, ценой, как подозреваю, запредельных усилий. Итак, – Скит достал из кармана первый лист пергамента и, слегка придерживая его кончиком щупальца, начал читать.

1. Горизонт событий. «Мы подошли слишком близко к черной дыре. Она здесь рядом. Мы стараемся не смотреть вниз. Это теперь кажется очень страшным. Может быть, нам стоит повернуть? Нет. Я не хочу отступать. Тио сидит бледный. Он уже, кажется, понял, что нам не вернуться назад. Назад пути нет. Только туда вниз. Вокруг ярко-алое зарево – это фотонная сфера. Она нас не отпустит назад. Мы сгорим в ней. Теперь мы можем идти только вниз. Только там может быть наш единственный выход», – Скит отложил лист.

– Да, уважаемая публика, я решился на это. И пусть теперь хоть кто-нибудь из вас попробует назвать меня умным или мудрым. Я вполне проявил себя. Более того, я решился рискнуть не только своей жизнью, но и чужой. Скажете, ради науки? Да, тогда я тоже так думал, но не сейчас. Сейчас же я понимаю, что все это была лишь моя собственная непомерная гордыня и огромные, как оказалось, хотя и скрытые амбиции.

2. Внутренний горизонт. «Мы внутри. Там, далеко снаружи остался наш мир. Мы теперь о нем должны забыть. Тут не так все страшно. Даже почти что весело. Мы с Тио теперь очень спокойны. Здесь нет дикого вращения, как мы боялись. Всего лишь легкий угловой поворот. Но, конечно, назад нам пути уже нет. И если все будет так и дальше, то мы дойдем до сингулярности безо всяких проблем», – Скит отложил второй лист.

– Это, как вы, наверное, уже догадались, всего лишь начальная стадия развития того «Абсолюта», достичь которого мы стремились. И нам было на что надеяться. Ведь наш звездолет развивал почти двадцатикратную скорость света. А по последним подсчетам, что были опубликованы в космологическом вестнике Университета Тэи, для прохождения через сингулярность достаточно было скорости, лишь едва превышавшей предельную. Так что запас у нас был большой, – тут Скит тяжело вздохнул и продолжил уже несколько иным тоном. – Ах теоретики, теоретики, вас бы туда, да на наше бы место за такие расчеты. Быть может, тогда и не состоялось того безумного путешествия, о котором я сейчас, в сущности, ничего и не помню. Ситуацию тогда, конечно, спасло «комплексное» состояние нашего корабля, без которого от нас с Тио вообще ничего не осталось бы. Да и ото всей этой комплексности с ее инертностью, под конец осталось лишь едва ли что-то большее, чем совсем ничего. Одна только мнимая ее часть. Действительная же была полностью уничтожена и затерта черной дырой.

3. Лептонный уровень. «Но что это? Опять тьма. Опять сфера, опять вниз. Мы начинаем тупеть. Я уже не могу вспомнить своего имени. Тио смотрит на меня и тоже ничего не понимает. Я его еще узнаю, а он меня, похоже, нет. Это становится странным. Мы начинаем разгоняться. Все вокруг становится красным. Все вокруг стало черным. Мы теперь уже синие, зеленые, белые. Я знаю, что это такое. Это лептонный уровень. Этот уровень может быть предельным. Но если мы пройдем его, то сможем двинуться дальше. И наши тела не распадутся от отсутствия внутренних взаимодействий», – третий лист лег на стол.

– Простите меня, уважаемые, что я так мало записал про тот уровень. Я, конечно, не могу сейчас судить, насколько это было тяжело тогда. Также не могу я и ручаться за достоверность этих записей. Но ведь ничего другого все равно нет и, наверное, никогда уже не будет. Конечно, и эти материалы, копии которых я давно передал в Университет Тэи, имеют огромную научную ценность. Но кто знает, быть может, что я тогда начинал уже бредить.

4. Уровень кварков. «И вновь нам стало легко. Мы увидели окружающий мир. Ту Вселенную, которую еще совсем недавно покинули. Но странное это было чувство. Я и Тио, и корабль будто раздувались. Мы становились как будто сотканными из тумана. Разлетались будто в разные стороны. И не было в этом никакой боли. Не было в этом ничего поразительного. Мы смотрели на это спокойно. Я даже попытался говорить с Тио. А он не мог, видимо, ответить. И только кивал мне головой. Еще я увидел, что он улыбался. Вращение, которое нас доводило едва ли не до тошноты, вдруг также прекратилось. И мы замерли буквально на одном месте. Теперь, такое складывалось впечатление, мы даже могли вернуться. Но это лишь иллюзия, путь наш был только вниз».

– Странная запись, – сказал Скит задумчиво. – Вот вроде все и нормально. Ну, возможно, лишь некоторые отклонения в ощущениях. Неадекватность сознания. Но все это не критично, пожалуй. Это «туманное» восприятие своего тела. Вид окружающего мира, который мы, совершенно очевидно, не могли оттуда наблюдать. И еще, обратите внимание, запись сделана словно бы в прошедшем времени, да к тому же все еще и описывается как-то отстранено. Будто то, что происходило, было с кем-то иным, а