Рейнджер - Котус

Клинок как будто ударил по автомобильной покрышке и отскочил назад, разворачивая хозяина боком. Орк тут же метнул в двурва клубок неопрятного, дымно-бордового пламени с длинным хвостом. Клубок ударил в край щита берглинга, разворачивая того ещё сильнее, а хвост хлестнул по шлему. Драун рухнул на землю тёмной, слегка дымящейся грудой. Орк вскинул руки, явно намереваясь ударить по упавшему двурву ещё раз. Но тут уже Гролин подбежал на дистанцию атаки. Он не стал рубить защиту тёмного, а нанёс колющий удар, направив меч наискосок сверху вниз, а потом навалился обеими руками на крестовину, как бы продавливая лезвие внутрь защиты всем весом. Орк выставил ладони навстречу клинку. Неизвестно, чем бы все кончилось, но орк явно зря отвлёкся от первой своей раны. Колдун начал стремительно побледнел, руки задрожали, и он упал навзничь, пуская пену из уголка рта. А тут и Гролин рухнул вниз вместе со своим оружием, пригвоздив орка к земле.

Я бросил ещё одну дохловатую молнию, также играючи поглощённую бубном. Энергии почти не оставалось, чтобы вступить в рукопашную до врага ещё надо пробежать минимум метра три, а за это время он меня поджарит. И тут меня осенило: Храм! Источник Силы Земли, родного мне Воздуха и светлого Астрала! Я потянулся к источнику, вливая его силу в сплетаемый мной каркас молнии. Одновременно к источнику потянулся и мой Спутник. Он вливал в моё заклинание чистый поток Астрала, переплетённый довольно простой, но неизвестной мне ранее каркасной сеточкой. Изогнувшись над моим плечом, поток Силы от Храма слился с протянувшимся от меня каркасом и ударил в сторону орка. Больше всего для меня полученный результат напоминал луч ярко-белого света, обвитый мелкими молниями, наподобие того, как медная оплётка покрывает коаксиальный кабель. Шаман подставил под удар бубен, второй рукой поднимая над головой свою трещотку. Молнии, оплетавшие центральный стержень заклинания, уже привычно разбежались по поверхности бубна, впитываясь в него, а вот столб света, в котором сразу же гораздо чётче проступила внутренняя структура, прошёл через инструмент навылет, оставив лишь несколько более светлое пятно на поверхности, и вонзился в грудь орка напротив сердца. Глаза его распахнулись. Старый колдун был уже мёртв, но отказывался признать это. Его рот уже открылся для последнего заклинания или проклятия, когда в эту, украшенную затупившимися от возраста клыками, пасть вонзилось ещё одно копьё света, поменьше мощностью, но созданное уже именно мною, для закрепления навыка.

Я повернулся в ту сторону, где упал Драун, и похолодел от увиденного. Другой ученик шамана, обожжённый в начале боя, как-то незаметно затих, и я перестал обращать на него внимание. Когда, как и зачем он сумел обойти своего учителя, оказавшись на полпути к своему коллеге — неведомо. Но сейчас он, страшный, покрытый шевелящимися на ветру ошмётками горелой или гниющей заживо кожи, стоял, воздев над головой руки, между ладоней которых клубился неприятного вида багрово-зелёный, цвета гноя с кровью, клубок энергии. Полный ненависти взгляд, направленный на меня, не оставлял сомнений в том, кому предназначен этот мячик. Но, не успел я вторично подумать про котёнка, морда орка дёрнулась. Из приоткрытой пасти плеснула тёмная кровь, и он опустил глаза вниз, туда, где из груди торчал кончик берглингского меча. Руки колдуна рухнули вниз, недолепленное заклинание упало неопрятной кляксой на землю в паре шагов перед своим автором, оставив неприятного вида выжженную проплешину на траве. Колдун рухнул, а за ним обнаружился нетвёрдо стоящий на ногах, опирающийся на свой щит Драун.

— Башка болит, как с перепою, — прохрипел он. — И ухо, кажется, обжёг, левое.

Облегчение от того, что Драун жив, смешивалось с ощущением уходящего времени. Но несмотря на это и вопреки своему распоряжению «не собирать трофеи», я твёрдо решил не оставлять возможным наследникам старого шамана его инструменты, а именно — бубен и «трещотку». Только оглянулся в поисках лука, ожидая увидеть его на земле, там, откуда я побежал в штыковую. К моему удивлению, оружие обнаружилось на своём штатном месте. Убей — не помню, когда и как я его туда забросил. Я сдёрнул висевший на спине поверх всего прочего имущества рюкзак и, откидывая одной рукой клапан, второй схватил бубен. Ой, как меня проняло! Жуткая смесь ощущений: боль, ужас, чувство какой-то немыслимой, невообразимой потери и запредельное отчаяние. Правда, возникло впечатление того, что большая часть этого удовольствия достаётся мне каким-то косвенным путём. Как бы не через всё ещё висящее в фоне чувство Леса. Я приглушил эту экстрасенсорику, и сразу стало легче, но всё равно не хотелось лишний раз касаться инструмента. Второй рукой я попытался схватить трещотку — и словил от неё ощутимый разряд тока, который свёл судорогой всю руку. Правда, отпустило быстро. Да что ж это такое?!

Недолго думая, я схватил глефу, подцепил шипом на нижнем торце трещотку и бросил её внутрь бубна. Затем сорвал с трупа шамана что-то вроде кожаного передника, набросил его на инструмент, подвернул углы передника вниз и сунул полученный свёрток в рюкзак. Вот так вот! А то придумали тоже кусаться. Теперь к беседке.

Гролин закричал за спиной:

— Орки!

И правда, от одной из опушек вдоль оси долины спешила группа из семи-восьми уруков, и опять парочка бежала, чуть вырвавшись вперёд. Я метнулся было к беседке, но тут же резко затормозил. Передо мной, едва заметная, колыхалась прозрачная лиловая завеса. Я бросил взгляд вправо-влево. Завеса стояла над прочерченной в земле линией, на краях её (точнее, на углах фигуры, одной из граней которой была эта линия) стояли два камушка размером с куриное яйцо, похожие на аметисты. Злость и спешка не лучшие советчики, но не всегда есть возможность подумать. Я бросил двурвам:

— За спину ко мне!

Отбежал назад шагов на пять, развернулся, и выстрелил в левый камушек «противомрачной» стрелой, вкачав в неё большую часть остававшейся во мне энергии. Ярко засветившийся в полёте наконечник целиком нырнул в камушек, который выглядел в поперечнике меньшим, чем длина металлического жала. Более того, стрела ушла в то, что казалось самоцветом едва ли не на половину, когда кристалл (или то, что выглядело кристаллом) лопнул. Это напоминало ядерный гриб в миниатюре: мгновенно вспух лиловый шар диаметром метров пять, который, клубясь и медленно расширяясь, взмыл вверх, оставив за собой характерную «ножку». Жуть, но любоваться некогда. Завеса отдернулась. Теперь она шла от правого камушка куда-то за беседку Храма, пересекая сооружение. Полотнище постоянно дрожало, колебалось и вспухало пузырями, но ждать было некогда. Я подготовил ещё одну стрелу, только вот накачивать её Силой