Иисус на Марсе - Филип Фармер

Иисус любезно согласился подождать еще день.

— Но я не забуду, что многие из вас ожесточили против меня сердца свои. И многие не сказали, со мной они или против меня. Всякий, кто не скажет, что он со мной, — против меня. Горе вам, жестокосердные и равнодушные!

В эту ночь Орм опять молился, ожидая, что Господь явится снова. Но Он не явился.

ГЛАВА 24

«Мараната» должна была приземлиться в полдень. Но рано утром пришел вызов от рабби Рам Вайзингера, исполняющего обязанности премьер-министра. По лицу под черной шляпой тек пот.

— Господин, мы просим у тебя еще один день. Собрались такие толпы, что придется вызывать еще войска. Иначе мы не можем гарантировать твою безопасность. Очень многие люди зла — мусульмане, христиане и евреи — клянутся тебя убить. И мы пока не можем защититься от всех, хотя арестовали уже многих.

— Пусть они вас не волнуют, — ответил Иисус. — Меня нельзя убить.

У Вайзингера выкатились глаза, и лицо приняло странное выражение. Но он промолчал.

В десять ноль-ноль трое космонавтов получили от Хфатона инструкции, что им делать после приземления. Орм не задавал вопросов, и когда его отпустили, прошел к себе в каюту. Ширази и Бронски с ним не пошли.

В одиннадцать тридцать Орм должен был явиться в зал возле центрального поста. Инструктаж закончился в десять тридцать, и у него оставалось меньше часа на то, на что, как он надеялся, у него хватит духу. Орм упал на колени и молил Господа наставить его. Когда он поднялся, сердце все еще лихорадочно стучало, а в животе сгустился ком.

Присев на край койки, он положил себе на колени Святое Писание на крешийском. Используя его как стол, он быстро, без помарок, написал трехстраничное письмо, подписался и поставил число на всех трех страницах и оставил на них отпечатки всех пальцев правой руки. Когда чернила высохли, он вложил письмо в конверт и сунул во внутренний карман мундира.

В десять сорок пять он вышел из каюты. Направился он не на средний уровень, где были его соотечественники и много свободных от вахты офицеров, а в корму. Примерно в десять пятьдесят пять он увидел свою жертву — солдата, выходящего из кубрика, где он обитал с девятью другими. Сейчас кубрик был пуст, солдат был один и вокруг никого не было. Орм, с неприязнью к тому, что должен был сделать, ударил кулаком солдата в челюсть и, когда тот покачнулся — под ложечку. Затем оглушил его ребром ладони по шее. Затащив потерявшего сознание солдата в кубрик, Орм вытащил у него из кобуры лазерный пистолет.

В одиннадцать ноль-пять он вышел. Солдат был все еще без сознания, связан по рукам и по ногам и лежал под койкой с кляпом во рту. Сержант заметит его отсутствие, но вряд ли кого-то за ним пошлет. Просто запишет его имя для наложения взыскания. Но лучше бы иметь гарантию. И потому Орм, прочитав на табличке имя, звание и подразделение, вызвал по интеркому сержанта.

— Рядовой Йоханаан бен-Обед прикомандирован ко мне, — сказал Орм. — Решили, что мне желательно иметь переводчика, знающего иврит, и я выбрал его.

— Ясно, сэр! — ответил сержант. Марсианская армия ничем не отличалась от других. Старшим вопросов не задают.

В одиннадцать пятнадцать Орм явился на место сбора. Иисус сменил голубой хитон на алый. Поскольку Орм впервые увидел его в одежде такого цвета, он заинтересовался, чем бы это могло быть вызвано. Потом вспомнил, что перед распятием Иисус был по распоряжению властей одет в алое. И этот цвет он выбрал, чтобы напомнить о распятии землянам. Он мог бы еще надеть терновый венец и взять тростниковый жезл, которые римские солдаты сначала вручили ему, а потом отняли, чтобы ударить по голове. Но такое было бы слишком театральным даже для этого человека.

При входе Орма Иисус прервал разговор с двумя офицерами и странно на него посмотрел. Орма прошиб пот. Неужели он заметил, что его ученик нервничает? А может быть, он вообще все знает? Когда-то ведь он говорил, что может читать в умах, хотя никогда себе этого не позволяет. А вдруг в этом случае, заметив выражение лица Орма, как бы тот ни старался владеть собой, или обнаружив эмоции, владевшие им — скажем, по электрической проводимости кожи, — Иисус нарушил свое правило?

Если так, то все погибло. Но Иисус ничего не сказал ни ему, ни офицерам, значит, не все так серьезно. В конце концов, здесь нервничали все, кроме Мессии. И все испытывали усталость, поскольку марсианскую гравитацию отключили, и на них действовало притяжение Земли. Привыкнуть к своему новому весу им удастся далеко не сразу — он на две пятых больше, чем на их родной планете. Но они будут ездить в экипажах, окруженных полем марсианской гравитации, и все, кроме Хозяина, наденут пояса с портативными гравитаторами. Когда тяжесть станет невыносимой, их можно будет включить.

Да, здесь одно только такое устройство может принести целое состояние, подумал Орм и криво улыбнулся. Даже в такую минуту он думал о выгоде от продажи марсианских товаров!

«Прости меня, Господи!»

Люк распахнулся. Ворвались яркий солнечный свет, горячий воздух и рев толпы. Иисус сделал шаг наружу и остановился. Стоявшие сзади тоже замерли. Иисус поднял руку и провозгласил:

— Да благословит вас Господь, наш Создатель, дети Земли и Марса!

Его ждал полк солдат, отряды полиции, почетный караул, съемочные группы и человек пятьсот высших сановников Земли. Вокруг всего поля и ведущей от него дороги вся земля была укрыта людским ковром. Люди усыпали низкие холмы и крыши домов. Когда он вышел, толпа взревела так, что его приветствия не могло быть слышно. Но микрофоны телевизионщиков должны были его уловить.

Орм вышел наружу вместе с остальными. Поначалу была путаница. Иисус должен был встретиться и обменяться несколькими словами с собравшимися главами государств. Он протянул руку — не для пожатия, а для поцелуя. Шейла Пал, президент Конфедерации Северной Америки, ни на минуту не задумалась, хотя знала, что миллионы ее избирателей будут взбешены. Не колебался и итальянский посол, хотя и знал, что Папа не признал Мессию и что его собственное правительство официально считалось коммунистическим. Поцеловать руку Иисуса — значило, по крайней мере теоретически, оскорбить большинство населения, набожных католиков и придерживающихся официального атеизма высших государственных лиц. Но правительство объявило, что посол направлен лишь приветствовать главу иностранного государства — Марса. Религия Мессии не имеет отношения к дипломатическому протоколу.

Большинство других коммунистических стран и многие социалистические демократии приняли эту линию поведения. Китай и страны Юго-Восточной Азии не прислали представителей, но Индия, хотя и страна коммунистическая, была представлена президентом и премьер-министром. Советский посол в Израиле явно получил инструкции следовать примеру посла Италии. Целование руки ожидалось, хотя никакой уважающий себя атеист и марксист не станет исполнять этот буржуазный обычай и вообще опиум для народа. Но когда Анатолий Шевченко протянул руку Иисусу для пожатия, он вдруг не только поцеловал руку Иисуса, но и встал на колени.