ЖЕЛЕЗНЫЙ КУЛАК. Сага великих битв - Роберт Говард

За это он пригвоздил меня тяжелым левым хуком в голову, а я ответил ему ударом левой по корпусу, правда без особого энтузиазма. Мои мысли были заняты отнюдь не поединком! Я бессознательно оглядывался туда, где обычно сидел Майк, и, не видя его, чувствовал себя покинутым и осиротевшим.

Вскоре Лими заметил, что я не в своей тарелке, и начал форсировать события, колотя меня по голове обеими руками. Я неуклюже парировал его удары, толпа же, соскучившись по моим молниеносным атакам, зароптала. Лими совершенно обнаглел и почти перестал защищаться. Он пропустил сильный удар правой, за которым тотчас же последовал левый хук в диафрагму, отчего у него подкосились колени, и он поспешил отступить. Я неторопливо его преследовал.

Потом он стал вести себя осторожнее и перестал рисковать. Лими колотил меня от души, правой рукой все время прикрывая лицо. Я всегда игнорирую удары левой, и, хотя ему сполна удалось потешиться надо мной, особого вреда он мне не причинил. В конце концов он пустил в ход правую, и у меня из носа потекла кровь! Очнувшись от спячки, я буквально сложил его пополам левым хуком в живот. Зрители были ошеломлены, но завопили от гнева и удивления, увидев, что я прекратил атаку. Говоря по совести, дрался я не лучшим образом!

Когда окончился первый раунд и я вернулся в свой угол под неумолчные крики зрителей, рефери сказал мне:

— Дерись как следует, паршивый янки! Иначе вышвырну тебя с ринга!

Подобное предупреждение я получил впервые!

— Что с тобой, морячок? — спросил секундант, энергично обмахивая меня полотенцем, — никогда не видел, чтобы ты так отвратно дрался!

— Я беспокоюсь о Майке! Ты знаешь, где еще кроме Европейского Клуба может ошиваться Д'Арси?

— Откуда мне знать? А что?

— Хотел бы подловить его без свидетелей, — проворчал я. — Держу пари…

— Гонг, болван! — завопил он, выталкивая меня из угла. — Ради всего святого, возьми себя в руки и дерись! Я поставил на тебя пять баксов!

Я прошествовал в середину ринга и с отсутствующим видом заехал правой в подбородок Лими. Тот опустился на четвереньки, но быстро вскочил, не дожидаясь счета. Я уже решил разделаться с ним, как вдруг услышал, что кто-то колотит в дверь зала.

— Пустите меня! — бушевал кто-то за дверью. — Мне нужно масса Костиган! У меня его собака!

— Стоп! — заревел я ошеломленным Лими и рефери, бросившемуся под рев зрителей на канаты. — Впусти его, Бат!

Парень, стороживший дверь, миролюбиво ответил:

— Хорошо, Стив, вот он!

Я увидел мальчика-китайца: широко улыбаясь, он бежал между рядами и протягивал мне маленького дохленького щенка пестрого бульдога.

— Вот ваш любимый собака, масса Костиган! — кричал он.

— Вот черт, — разочарованно вздохнул я, — Это не Майк! Майк совсем белый! Я думал, в Сингапуре все знают Майка!

В этот момент я обнаружил, что Грисон подкрадывается ко мне сзади. С минуту все мое внимание сосредоточилось только на нем. Я загнал его обратно за канат, осыпая ударами то в корпус, то по голове. И тут Бат снова завопил:

— Стив! Здесь еще один!

— Извини, еще минутку! — бросил я Лими и побежал навстречу улыбающемуся кули, спешащему ко мне навстречу с собакой, в которой от силы было две-три капли бульдожьей крови.

— Я поймать, босс! — ликовал кули. — Он прекрасный белый собака! Я получу пятьдесят долларов?

— Ты получишь пинок в задницу! К черту, это не Майк!

А Грисон меж тем подкрался сзади и врезал правой мне по уху. Взбесившись, я развернулся и так ударил его в живот, что он сложился пополам, скорчился, как раздавленный червяк, и лежал без движений, пока рефери считал над ним и пока не прозвучал гонг. Лими оттащили в угол и принялись колдовать над ним. А мой секундант все сетовал:

— Ну что это за бой, морячок? Ей-богу, этот обалдуй не выстоял бы против тебя и минуты, если бы ты постарался! Тебе нужно было уделать его в первом раунде! Посмотри-ка!

Я рассеянно взглянул в противоположный угол и увидел, что, пытаясь привести Лими в чувства, его секунданты сочли необходимым снять с него правую перчатку и теперь возились с его голой рукой.

— Они явно что-то замышляют! — воскликнул мой секундант/— Пойду позову рефери!

— Эй, Стив! Здесь еще какие-то бродяги! — заорал Бат, а по проходу уже бежали китаец-кули, японский моряк и индус. И все с псами! Собаки все лаяли!

Если сначала зрители возмущались, то теперь они хохотали. Псы завывали, словно стая гиен. Рефери бегал по рингу, отчаянно ругаясь, а Эмс подпрыгивал и рвал на голове оставшиеся волосы.

— Это профессиональный бокс или собачье шоу? Вы разрушили мой бизнес! Я превращусь в посмешище! А все из-за тебя, Костиган!

— Нашел отличный собачка, масса Костиган! — визжал китаец, держа на руках вонючую собачонку, норовящую его укусить.

— Ах ты дубина! — орал я. — Да ведь это не бульдог, а щенок чау-чау!

— Ты ошибся! Он хороший бульдог!

— Не слушай его, — оттолкнул китайца японец. — Вот бульдог! — И он протянул мне крошечного бостонского бультерьера.

— Ничего подобного! — пронзительно завизжал индус. — Вот собака для тебя! Чистокровный рангпурский гончий! Самый лучший собака во всей где ни попадя!

— О Боже! — взвыл я. — Вы что, все ума посходили? Вот уж не думал, что мое объявление прочтут все нехристи!

— Берегись, моряк! — взревели тут зрители.

Я снова не услышал гонга, и Грисон напал на меня сзади. Я обернулся как раз во время, чтобы получить удар в челюсть! Удар был силен и стремителен. Свет померк, и я, ударившись затылком о брезент, сразу подумал: дело нечисто! Я прекрасно знал, что ни один обычный кулак в боксерской перчатке не смог бы сбить меня с ног. Ясно, секунданты Лими, когда колдовали над ним, сунули в его перчатку кастет! Рефери подскочил и, вылупив глаза, начал считать. Я корчился, пытаясь подняться и разделаться с противником, но понял, что со мной все кончено! В голове плыл туман, челюсть онемела, а ноги стали ватными, словно отделенными от туловища. Голова кружилась, чудились какие-то псы, а над ними — пылающая звезда.

— Четыре! — послышался сквозь вопли зрителей голос рефери и отчаянный скулеж моего секунданта, проигрывавшего пять баксов.

— Пять! Шесть! Семь!

— Так-то вот! — злорадно прошипел Лими, отступая в свой угол и искоса поглядев на меня. — С тобой кончено, проклятый янки!

Хлоп! Меня словно ударили по голове! Этот же голос, эти же слова! Где я их слышал? Не в том ли переулке, около Танген-Роуд?!

Волна ярости вдохнула в меня новые силы. Я совершенно забыл о своих ватных ногах и вскочил с таким ревом, что фонари вокруг ринга задрожали. Словно бешеный бык я набросился на перепуганного Лими. Он встретил меня прямым ударом левой, но я даже не приостановился. Он опустил руку, и я воткнул свою правую ему под ребра так глубоко, что даже почувствовал биение его сердца. Лими позеленел и рухнул на брезент, словно огромный студень. Ошеломленный рефери принялся считать, но я сорвал перчатки и вцепился пальцами в горло противника.