Пятая пробирка - Майкл Палмер

—Все равно спасибо. Скажите, а где она, эта ваша боль­ница?

—Не дальше мили к югу. Надеюсь, что, если на зав­тра не запланировано никаких операций, доктор Санторо сможет вам помочь.

Натали замерла.

—Как вы сказали? — переспросила она, стараясь не вы­дать своих чувств.

—Доктор Санторо, — ответил священник. — Доктор Хавьер Санторо.

ГЛАВА 29

Рассматривая, философская ли душа у ка­кого-нибудь человека или нет, ты еще в его юные годы заметишь, справедливая ли она и кроткая, или трудна для общения и дика.

Платон, ""Государство», кн. VI

Среди крутых холмов и высоких деревьев ночь насту­пила быстро. Небольшая поляна, куда отец Франсишку привел Натали, находилась немного выше ручья и неда­леко от водопада. Она вежливо отклонила предложение священника помочь поставить палатку, опасаясь, что он заметит, что та абсолютно новая. Завтра, если только со­чтет это возможным, она расскажет ему подлинную исто­рию своего появления в Доме Анджело.

Между тем Натали постаралась получить от отца Фран­сишку как можно больше информации о докторе Хавьере Санторо. Правда, узнала она немногое. Священник подоз­ревал, что, как и у многих в этом лесу, у Санторо было та­кое прошлое, о котором он предпочел бы забыть. Восемь лет назад, когда святой отец здесь поселился, больница и аэродром уже были, как и доктор Санторо.

—     Он приятный человек, — сказал отец Франсишку, — и очень искренне заботится о местных жителях.

«Если это так, — чуть не вскрикнула Натали, — то поче­му же он удалил мне легкое?»

Установка палатки почти в полной темноте могла бы показаться весьма комичной, если бы не напряженность всей ситуации. Изрядно вспотев и вылив на себя поло­вину флакона спрея от насекомых, Натали наконец по­бедила высокотехнологическое изделие и уселась рядом со своим новым домом, с удивлением отметив абсолют­ное отсутствие всяких эмоций по поводу совершенного ею всего несколько часов назад убийства. По словам отца Франсишку, группа полицейских, охранявших шахту и медицинский центр, насчитывала четыре человека, из которых один всегда находился в больнице. Полиция же содержала церковь и платила, хотя весьма скупо, свя­щеннику как за его умение молиться и совершать бого­служения, так и за способность работать с драгоценными камнями.

Завтра, возможно, Натали поделится с ним новостью о том, что число военно-полицейских управляющих сокра­тилось на одну четверть, но сейчас ей хотелось просто по­сидеть и подумать. Как из грязного переулка в фавелах на окраине Рио она попала в больницу, расположенную черт знает где, в самой середине этого «где»?

Самым замечательным в ее лагерной стоянке был вид на водопад, озерцо, деревню и еще кое-что. К югу, в доли­не, за верхушками деревьев сияла россыпь огней.

Больница.

—  Мы постараемся завтра привести в порядок вашу ногу, — пообещал священник. — Думаю, доктор Санторо сможет решить эту проблему.

«Будем надеяться», — злорадно подумала Натали.

Было почти одиннадцать вечера, когда хороший гло­ток кашасы[43] возымел свое действие, и Натали забралась в палатку. В тонкий спальный мешок она взяла вместо плюшевой игрушки револьвер Варгаша и постепенно погрузилась в сон, подозревая, что близость к доктору Хавьеру Санторо спровоцирует очередной приступ ви­дений. Но проснулась Натали всего через несколько ми­нут от тихого шарканья где-то рядом с палаткой. Она беззвучно вытащила револьвер, затаила дыхание и при­слушалась.

Ничего.

Удивляясь своему спокойствию, Натали направила ствол в то место, откуда последний раз слышался звук.

—  Предупреждаю, что у меня есть оружие, — сказала она по-португальски. — Уходите, пока я не выстрелила.

— Не стоит этого делать, — ответил мужской шепот. — Если бы я хотел вас убить, вы уже давно умерли бы. Такая моя работа.

— Кто вы и что вам нужно?

— Меня зовут Луиш Фернандеш. Дора Кабрал — моя сестра.

Сжимая в одной руке револьвер Варгаша, а в другой мощный фонарь, Натали вылезла из палатки. Луиш Фер­нандеш сидел, скрестив ноги и подняв руки, ладонями впе­ред, чтобы показать, что не вооружен. Он, по-видимому, тоже был индейцем, худощавым, но гораздо более высоким, чем другие обитатели деревни. Левый глаз его прикрывала черная повязка, и выглядел он весьма угрожающе.

— Говорите немного помедленнее, — попросила Ната­ли, опуская револьвер и фонарь. — Я не слишком хорошо владею португальским.

— Вообще-то вы говорите очень неплохо. Вы из Лисса­бона?

— Штат Массачусетс, США, но моя семья с Островов Зеленого Мыса. Вы на самом деле профессиональный убийца?

— Я делаю то, что должен, и мне за это платят. Моя се­стра работает медсестрой в больнице святой Терезы в Рио. Это та Дора Кабрал, которую вы ищете?

Несколько секунд Натали изучала лицо Луиша, ху­дощавое, изборожденное глубокими морщинами. Ему можно было дать лет тридцать, а можно и все пятьдесят, но Натали решила, что все-таки ему немного за тридцать. Чисто выбритый, с небольшими баками, спускающимися чуть ниже ушей, он, вероятно, был красивым, пока жизнь не наложила на его внешность свой отпечаток. Сейчас же он выглядел просто суровым и даже грубым. Натали поду­мала, что с таким человеком надо говорить прямо.

— Боюсь, что у меня для вас плохая новость, — сказала она.

Пришло время, решила доктор Рейес, поделиться сво­ей историей. Завтра она расскажет все отцу Франсишку, вероятно, в форме исповеди. Сегодня — этому мужчине, который, как она интуитивно чувствовала, не представ­лял для нее опасности. Луиш внимательно слушал рас­сказ Натали о двух ее поездках в Бразилию и о тех ужас­ных событиях, которые случились после того как Дора Кабрал сказала ей несколько слов на перекрестке в цен­тре Рио. Внешне Луиш оставался спокойным, даже бес­страстным, но и в темноте Натали видела, как он стиснул зубы.

— Верите или нет, но когда-то я был учителем, — ска­зал он, когда Натали закончила. — Я учил школьников му­зыке. Но как-то раз десять лет назад я вступился за отца одного из учеников — его избивали полицейские. Во вре­мя экзекуции один из них упал, ударился головой и умер. Я несколько лет скрывался и, да, убивал. Потом я оказал­ся здесь, и, хотя полиция заправляет всем и в деревне, и в больнице, тут не задают вопросов.

— Я понимаю, — ответила Натали.

— Несмотря на то, что столько лет был в розыске, я стал начальником охраны больницы. В мою задачу вхо­дит доставлять людей из деревни, когда требуется по­мощь при операциях. От медсестер я узнал, как хорошо им платят, и уговорил свою сестру поработать на докто­ра Санторо. Она была здесь всего два раза, а потом вдруг решила бросить эту работу и никогда не говорила мне, почему.

— Наверное, в больнице происходит что-то, что ей не понравилось. Когда Дора в последний раз была здесь?

— Два месяца назад, может чуть меньше. Вы уверены, что это Варгаш убил ее и что именно Варгаша убили вы?

— Уверена. Это его револьвер.

Луиш взял оружие, осмотрел его, покачал в руке, как профессионал.

— Да, это его револьвер, — сказал он. — Варгаш был очень жестким человеком. Он не уважал ни меня, ни кого- либо другого, кто ниже его по положению.

— Ваша сестра очень боялась его.

— Это непросто — уйти с работы из такой больницы, скорее даже невозможно. Вы отомстили за Дору, и я в большом долгу перед вами.

— Я уверена, что ваша сестра погибла потому, что попы­талась помочь мне. Она знала, что со мной сделали в этой больнице. И теперь мне нужно понять, была ли я здесь на самом деле, и если да, что именно тогда произошло.

Луиш задумался.

— Мы поклялись хранить в секрете все, что связано с больницей и с тем, что там происходит. Этот поселок пол­ностью зависит от работы больницы.

— Отец Франсишку упоминал, что шахта тоже прино­сит хороший доход и может поддержать жизнь здесь.

— Возможно, — сказал Луиш. — Он об этом знает луч­ше, чем я.

— Скажите, пожалуйста, вы ведь знаете, что творится в больнице, так?

Наемный убийца смотрел в землю. Натали знала, о чем он размышляет. Люди, руководившие всеми этими дела­ми, требовали лояльности и не походили на тех, кто про­щает отступников и дает им второй шанс. Если Луиш пойдет против них, если они узнают, что он выдал их секреты, обратной дороги для него не будет.

— Здесь делают пересадку, — тихо ответил он. — Пере­садку органов. Во многих случаях доноры не выживают. Тогда нам приказывают закопать мешки с их останками.

— Но... в меня же стреляли! — воскликнула Натали. — Как они могли взять у меня легкое, если оно было повре­ждено?

— Не знаю. Я редко вижу пациентов — живых, я имею в виду.

— Луиш, я понимаю, что вы многим рискуете, расска­зывая мне все это. Я вам очень благодарна... У вас здесь семья?