Ты моё всё (СИ) - Елена Филатова

мужчина, а рядом с ним идёт мед сестра и парень в медицинском.

Здороваюсь, извиняюсь, что отвлекаю их от работы. Парень подхватывает меня на руки и несёт в центр. Мне так неудобно и стыдно отчего-то.

Парень заносит меня в кабинет и оставляет на кушетке.

Просит снять обувь и исчезает за дверью.

Шевелить ногою без боли не получается. Кое-как снимаю ботинок.

В кабинет заходит врач Руслана.

Я конечно немного в шоке.

— Ну, что знакомая, так убегала от Руслана, что чуть ноги не лишилась — улыбается и присаживается рядом.

— Нет, я поскользнулась. И должна признаться Руслана я случайно увидела. Я ждала Дмитрия Григорьева с реабилитации.

— Да. Понятно. А про Руслана просто любопытствовали?

— Нет, я просто в шоке была от его состояния. Я видела его вчера, он говорил, что ложится на операцию.

Он осматривает ногу.

— Ну, ладно, поверю, что знакомая — хитро прищуривается.

— Конечно не близкая, но мы знакомы.

— Вывих сильный — переводит взгляд на ногу — мазь выпишу, сейчас забинтуем и укол поставите в кабинете пятнадцать обезболивающий. Аллергия на лекарства есть?

— Нет.

— Хорошо. Ногу не нагружать ближайшие пару дней- он встаёт и идёт за бинтом.

Затем туго бинтует ногу эластичным бинтом и отдаёт мне бумажку.

С бинтом гораздо удобнее стало.

— Спасибо- только и могу сказать.

— Берегите себя — улыбнулся.

Обуваю ногу и тихонько выхожу из кабинета. Нахожу нужный кабинет, в котором мне ставят укол и просят посидеть минут десять.

Через десять минут действительно становиться намного легче и тихонько хромая иду на выход.

Теперь не спеша спускаюсь по лесенкам и вызываю такси.

Почему Дима меня даже слушать не стал? Даже не обернулся… Неужели то, что я проведала Руслана стоило такого. Как он не поймёт, что для меня есть только он, но мне очень больно от того, как он повёл себя со мною. То есть при любом удобном случае, если ему что-то не понравиться он развернётся и уйдёт, не дав мне возможности объяснить всё…

В груди просыпается где-то зарытая гордость и мне становиться обидно за себя за такое отношение ко мне. Я его не заслужила.

Поднимаюсь в лифте. Двери раскрываются и сталкиваюсь с гневным взглядом любимых глаз. Что он делает у моей двери?

— Явилась! — почти шипит Дима подобно своей матери.

Глава 68

Лина

— Как видишь — отвечаю Диме в его же тоне и иду, пытаясь не хромать.

— Что же это ты так недолго пробыла со своим Русланом, могла бы до вечера переживать за него?

Меня аж трясти начинает от его обвинений.

— А, что ты по-моему разрешил? Разве нет?

Он меняется в лице.

— Я — говорит хрипло.

— А как мне было расценивать твоё поведение? Ты ушёл. Не стал меня слушать! Не захотел? Не интересно тебе да?

Он гневно сопит.

— Знаешь ты просишь меня не убегать от тебя, а сам сегодня сделал тоже самое.

— Это совсем другое.

— Другое? — меня поражают его выводы — в чём же. В том, что ты оставил меня одну, ушёл! Не захотел выслушать?

— Ты была с ним!

— И что я теперь не могу общаться с людьми я не пойму?

— С ним нет! Ты же знаешь!

— Он такой же человек для, меня как и все! А если ты мне не доверяешь тогда о чём может быть речь Дим!

— То есть ты сейчас хочешь сказать, что всё?

Аж холодно стало от его слов на душе.

— Я говорю лишь о доверии — ищу ключи в сумке.

— Доверии! Когда ты за моей спиной встречаешься и жалеешь его!

— Ты о чём? Я приехала к тебе, ждала тебя, хотела порадовать, переживала как ты до дома доберёшься! А ты!

— Ага и поэтому на телефон не отвечала?

— Я ответила! — наконец-то нашла ключи и вставляю их в скважину.

Открываю дверь.

— На последнем гудке — летит обиженно в спину.

— Да на последнем, потому что прощалась с Русланом и спешила ответить тебе.

Дима сжимает обода колёс и сердито выдыхает.

Наверное, имя Руслана лучше не произносить, вон как глаза загорелись гневом.

Расстёгиваю куртку. Дима не решается заходить в квартиру. Неужели это всё из-за какой-то глупости?

Прожигаем друг друга взглядами. Скидываю куртку и иду к крючку. Ногу простреливает болью, зажмуриваюсь и опираюсь о стену.

— Лин — Дима подъезжает и подхватывает за руку — что с тобою?

— Ногу больно — не хочу ничего скрывать — тянусь к замку на ботинке.

— Присядь — он тянет за руку к табурету.

Опускаюсь на табурет.

Дима поднимает мою ногу и кладёт к себе на колени.

— Грязная же — не понимаю его.

Он молча расстёгивает замок и тихонько стягивает ботинок. Морщусь от неприятных ощущений.

Когда Дима снимает ботинок его глаза расширяются.

— Что случилось? — он очень обеспокоен.

— Упала неудачно.

— Когда? — становиться очень серьёзным и робко гладит по бинту.

— Когда пыталась догнать одного осла, и убедить, что он не прав — отвечаю прямо.

Дима меняется в лице.

— Прости я, я не видел… — его голос садиться.

— Тебе было не до меня.

— Неправда! — чуть сильнее сжимает щиколотку, отчего становиться больно — ой прости — отпускает немного, но из рук не выпускает — мне было очень плохо и я пытался уехать как можно дальше от тебя. Мне было больно от одной только мысли, что ты с ним.

— Я не с ним.

— Я знаю, но то, что ты к нему ходила — Дима морщиться как от зубной боли.

Может он прав, но по-другому я не могла поступить.

— Я не могла пройти мимо, такой я человек. Если кому-то плохо я хочу помочь.

— Я знаю. Прости меня — в глазах сожаление — мне просто крышу снесло.

— От чего?

— Лин — он опускает взгляд, ему сложно признаться.

— Ревнуешь?

— Дико- его глаза заблестели.

— Зря, ведь ты же знаешь, что люблю тебя.

— Знаю, но мне всё равно было больно слышать о том, что ты ходила к нему.

— Прости и ты меня. Надо было остаться дома.

— Ага и нога была бы цела — улыбнулся.

И нервы мои.

— Прости, Лин я постараюсь быть сдержаннее, но и ты не провоцируй меня, пожалуйста. И не думай, что я тебе не доверяю, я ему не доверяю и в себе всегда сомневаюсь — переходит на шёпот.

— Зря сомневаешься.

— Знаю, но не могу по-другому. У меня всегда будет здоровая конкуренция и твой выбор.

О чём он опять.

— Мой выбор всегда будет, в твою пользу.