Глаз Паутины - Джулия Чернеда

- Люди, которые состояли на службе у жестокого квиба, попытались захватить эту кет, чтобы заставить тебя выпустить их благодетеля, повторила я то, что раньше говорила представителям властей и еще один раз Рэджему. - Наверное, они наткнулись на острые предметы, которые находились в куче на полу.

Его не удовлетворил мой ответ.

- Нимал-кет, - напряженным тоном произнес Рэджем и снова подался вперед. - Мне действительно очень нужно поговорить с моим другом.

- Мы, кет, ценим дружбу, Поль-человек. Я считаю, что мы с тобой разделяем это чувство по отношению друг к другу. Ты согласен?

Он кивнул, как будто надеялся, что сейчас я ему во всем признаюсь.

- В таком случае, позволь мне дать тебе совет, Поль-человек, - спокойно сказала я. - У нас есть очень мудрая поговорка, которая гласит следующее: "Гнаться за дружбой - потерять ее". Если твоя подруга Эсен не хочет, чтобы ты ее нашел, ты многим рискуешь, продолжая поиски.

Рэджем опустил голову и спрятал от меня лицо. Затем он проговорил, очень тихо и напряженно:

- Ты говорила о точке, о пределе, который никто из нас не может переступить из-за того, что мы собой представляем, то есть из-за нашей природы. Неужели я довел Эсен до этого предела?

- Я кет, Поль-человек. Я знаю только свой предел.

- Скажи мне! - Он вскинул голову, и меня потрясла боль в его глазах. Один раз я прогнал Эс. Больше я этого не сделаю.

- У меня нет для тебя ответа.

- Нет, есть! - почти выкрикнул он. - Почему ты не хочешь мне его дать?

Я погладила хубит.

- Ты со всеми своими друзьями так ужасно себя ведешь?

- Только с теми, кого люблю.

Теперь пришла моя очередь склонить голову, чтобы собраться с мыслями и привести в порядок чувства, прежде чем совершить еще одну ошибку.

- Возможно, тебе стоит попробовать им доверять, а не только любить их, Поль-человек.

Рэджем встал и посмотрел на меня сверху вниз. В его глазах полыхала тревога.

- Если я ошибаюсь в своих предположениях, то когда-нибудь все тебе объясню, Нимал-кет.

Осторожно рассмеявшись, я подняла одну руку.

- Эта кет будет очень тебе признательна, Поль-человек.

Он ласково прикоснулся к моему лицу.

- Но если я не ошибаюсь, друг мой, пожалуйста, подумай о том, что я тебе сказал. Одиночество - это печальное и опасное состояние.

Рэджем ушел.

Я повторила про себя его слова, укладываясь в свою целительную постель:

- Печальное и опасное состояние.

Что ж, он прав. Но это ничего не меняет.

ГЛАВА 25

ВЕЧЕР НА КОСМИЧЕСКОМ КОРАБЛЕ

Хотя мы больше не делили одно помещение - в качестве гостьи я получила в собственное распоряжение целую каюту и могла заниматься своим делом, как только мои руки придут в норму, - Томас считал, что отвечает за меня и должен обо мне заботиться. Его привязанность нисколько меня не удивляла, поскольку я уже знала, какое у него доброе сердце. Впрочем, он был не единственным, кто хотел со мной подружиться. Я заметила в этой очень сплоченной команде тенденцию моментально вовлекать в свою общественную жизнь любого, оказавшегося с ними рядом. Моя природа кет страдала от такого внимания и демонстрации чувств, и я нередко с удовольствием спасалась от них в своей каюте, наслаждаясь одиночеством.

Сегодня Томас предусмотрительно принес мне вместе с ужином свежую запись новостей. Заголовки гласили: "Загадочные исчезновения преследуют Панацею. Правительство отказывается назвать причину".

Я прочитала статью, с печалью отметила количество пропавших и кивнула. В отличие от правительства Панацеи, я знала, какова причина исчезновений. Журналист тоже.

"Чудовище, обитающее на Границе, не покинуло нас и не уничтожено, говорилось дальше в статье, и я уловила страх, который окутывал строки. Теперь убийца близко. И он продолжит отнимать жизни, если Федерация не примет мер!"

Все ясно, враг стал хитрее.

- Не слишком успокаивает, - пробормотала я себе под нос.

Он пожирает свою добычу тихо, а это говорит о том, что он скрывается, возможно, сознательно стремится не попадаться никому на глаза. Почему? У меня появилась уверенность в том, что он ищет определенную жертву - ну как тут не обеспокоиться о Микс? Я начала подозревать, что если это существо и есть враг Эрш, получается, что оно обладает весьма неприятной способностью к адаптации.

Воспоминания Эрш всплыли на поверхность моего сознания, накрыли собой комнату, газету, которую я читала, и меня...

...Боль. Беда. Слишком большая и медленная. Меня слишком много.

Я корчилась в воспоминании о боли, переживая вместе с Эрш первый кризис. Она не умела контролировать свой аппетит, к тому же не знала, что должна оставить в покое тех, с кем жила. Она чувствовала различие между немыслящей материей и той, что наделена разумом, но ей было все равно...

..."Убийца", - подумала я, снова ощутив вину, которую Эрш передала мне вместе с изысканным удовольствием от свершенного. Паразит. Эти слова не имели никакого значения для жизни, которую я разделила через воспоминания...

...Аппетит. От голода я чувствовала тошноту и возбуждение одновременно. Что-то не так! Больше не могу войти в другой цикл и обрести безопасную форму. Меня слишком много. Спрятаться!

Зная обычаи своих хозяев, но еще не разобравшись до конца в нуждах собственного тела, Эрш исчезла, спряталась в своей естественной форме Паутины, поселилась там, где ее не могли найти: ела, росла, снова ела, оберегала свою массу, словно сокровище. И в конце концов она стала слишком большой, чтобы спастись.

Меня слишком много!

Боль. Страх. Что происходит? Тело требует сделать выбор: сознание должно ослабить хватку и выпустить на свободу массу или принять смерть, которая зовет. Нужно разделиться или стать жесткой и твердой, словно камень, потерять способность мыслить.

Я должна жить! Спасение - вот единственное, что имеет значение. Отбор начинается на микроскопическом уровне. Я вздрогнула, снова участвуя в сражении плоти с плотью, впервые сознательно переживая процесс воспроизведения - как Эрш и как я сама. Сколько должно остаться, чтобы родитель выжил? Что обретает собственную жизнь? Кто получит преимущество...

...Я обнаружила, что снова стала кет, представительницей вида, чья система воспроизводства показалась мне чрезвычайно цивилизованной после эгоцентричной страсти Старейшей. Выпустив хубит, я поджала губы и нахмурилась. Почему ко мне вернулось именно это воспоминание? Дары Эрш всплывали на поверхность в самые необычные моменты, но я не сомневалась, что это не случайность, только мне нужно напрячься и сообразить, в чем дело.