Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 42. Александр Курляндский - Олешкевич

повел нас по одному ему известному маршруту, приходилось все время нагибаться, иногда ползти, шли очень долго. И вот пахнуло морозом… Мы отвалили в сторону огромный камень — и увидели звездное небо, луну. Выход из пещеры отстоял так далеко от пещеры, что если бы Харра и поджидала нас, она могла поджидать до скончания своего века. Питер-дак расплакался, за эти короткие часы он успел полюбить нас.

— Если понадобится моя помощь — только свистните, я тут же прилечу. Только позовите — тут же. Только свистните!

Тогда я не придал значения его словам. О, если б я знал, как его помощь нам пригодится впоследствии.

Поселок Северный

На этот раз мы поехали не напрямик через озеро, а вдоль берега. Пришлось огибать колючие кустарниковые заросли, переносить сани через глубокие овраги, а потом еще и переносить Шару. Для подобных случаев у меня были специальные лыжи. Короткие, чуть длиннее ботинок, но зато очень широкие. В них я мог спокойно ходить по глубокому снегу или даже болоту. Шара никак не соглашалась, чтобы я смастерил ей такие же. Валенки — пожалуйста, теплые штанишки — да. А лыжи — ни в какую. Я, мол, унижаю ее собачье достоинство. «Я не Анна Курникова, чтобы на ваших лыжах ходить». Итак… Мы огибали кустарник, перебирались через овраги, ехали, ехали и… Наконец приехали.

Вдали появилась голубая в свете луны деревенька. Десяточек домов, высокая мачта с ветряным двигателем (о нем я потом расскажу), спутниковая тарелка такой величины, что суп из нее можно было бы есть всей деревней. Нас встретил громкий собачий лай. Собака у чуков считалась священным животным. Без разрешения собаки нельзя было запрячь ее в сани, я уж не говорю — посадить собаку на цепь. Это был великий грех. За это можно было лишиться права купания в проруби, самого любимого занятия чуков.

Все собаки были жутко волосатыми, они напоминали копны сена на собачьих ногах. Из-под шерсти выглядывали только уши да кончики лап. Серая шерсть, под цвет здешней местности, скручена жгутами, наподобие причесок негритянских модниц. Чуки охотились довольно оригинальным способом. Предположим, в окрестностях появлялся волк. Собака выслеживала его, потом пускалась наутек. Конечно, волк бросался за ней. И вдруг собака падала на спину, начинала стонать, будто у нее прихватило живот, перебирать в воздухе лапами. Обрадованный легкой добычей волк бросался на нее, впивался зубами… И зубы его запутывались в густой шерсти. Он не мог даже разомкнуть пасть. Оставалось взвалить волка на себя и притащить в поселок.

Я всех собак знал по имени. Вон прыгает и машет хвостом приветливая Гла. А это улыбается Алюр. Однажды он притащил на себе огромного медведя. А это выглядывает из-за сугроба и подмигивает мне красавица Дила.

— Привет, друзья!

В ответ — собачий лай и радостное маханье хвостами.

Шара бросилась к ним, потащила за собой сани, я чуть не упал.

— Погоди, Шара. Успеешь наговориться.

Мы еще немного проехали и остановились в самом центре деревеньки, у огромной снежной бабы. Тут надо сделать остановку и мне и рассказать об этой бабе чуть подробнее. Сначала, как и все снежные бабы, она была с человека ростом. Но с каждым годом, с каждым снегопадом становилась все больше и больше. И вот вымахала с трехэтажный дом. Чуки наряжали ее, украшали еловым венком, плясали и водили вокруг нее хороводы. Но самым замечательным у этой бабы были глаза. Огромные желтые, как бы светящиеся изнутри. Скажу по секрету — это были необработанные алмазы. Не все знают, что необработанные алмазы похожи на простые, чуть прозрачные камни. И только шлифовка превращает их в сверкающие брильянты. Легенда гласила, что эти алмазы нашла давно одна из жительниц Чукии. В честь нее и соорудили эту бабу, и главной у чуков провозгласили женщину, то есть бабу. Не снежную, конечно, а настоящую. Только она могла стать вождем Чукии. Мужчинам оставалось воспитывать детей,

стирать белье, готовить обеды. Хорошо это? Думаю, не очень. Каждый должен заниматься своим делом. Нет, я не против женского руководства. У меня самого дома жена правит, распоряжается деньгами да еще преподает немецкий язык. И что? Денег никогда нет, а по-немецки я до сих пор не разговариваю. Нет, все-таки должны руководить мужчины. Я отстегнул карабинчик, освободил Шару от ремней, а сам по нахоженной тропинке направился к дому, самому большому в этом поселке.

Дверь мне открыла Сия, вождь чуков, очень симпатичная девочка с раскосыми карими глазками. Как и все чуки, она была невысока ростом и темноволосая. Никто лучше нее не бегал на лыжах, не стрелял, не плавал в проруби. У меня были с ней самые теплые отношения, даже в самые морозные дни. (Не могу пройти мимо, когда есть возможность пошутить. Теплые отношения в морозные дни. По-моему, неплохо, а?) Но сегодня Сия встретила меня без обычных шуточек и поцелуев.

— Привет, Кур! Ну, проходи, проходи.

Я прошел внутрь домика. В домике прохладно, пар от дыхания висит в воздухе. И тем не менее, все форточки открыты. Сия уловила мой вопрошающий взгляд:

— Не могу привыкнуть к жаре. Батареи горячие — не притронуться. И как вы живете на Большой земле?

— Так это хорошо! На улице мороз, а в доме тепло.

— Не нужна нам жара, она расслабляет. Мы северный народ, мы к холоду привыкли.

Я понял намек. Мол, северный народ — он закаленный, а вот южный народ — он расслабленный, то есть вялый, ленивый. Иными словами — дрянь народишко.

Я промолчал, но в знак протеста не стал снимать свой строительный полушубок.

Сия поняла мой дипломатический жест, пожала плечами:

— Пожалуйста. Если так хочешь…

И стала захлопывать форточки одну за другой. Тогда и я пошел ей навстречу и снял свой строительный полушубок. Надо сказать, чуки раньше жили в чумах, таких шатрах из звериных шкур. В центре чума стояла печурка, топили ее кустарником, который рос по берегам озера. А свет шел из светильников на зверином жире. Представляете? Дымно, грязно, ничего не видно. Я прислал им с «Большой земли» деревянные домики. Теплые, светлые, со всеми удобствами: газом, телефоном, горячей и холодной водой. Домики легко разбирались и собирались. Чтобы их купить, я взял кредиты чуть ли не во всех редакциях. Обещал расплатиться, как только напишу эту сказку. Ну, а если не напишу или сказка не получится — придется продавать машину, квартиру и военные секреты. (Когда-то я служил в армии и знаю много такого, о чем не следует говорить. Но это