Возле Чистых прудов - Сергей Владимирович Киреев

последнего дня прошел всю войну, вернулся живым и целым (воевать он учился еще в Первую мировую); мои родственники, пережившие в Ленинграде блокаду, много рассказывали мне, как это было.

В общем, тема меня не отпускает, и песни о том времени я продолжаю сочинять.

«Гитлер гнал генералов — Варшава, Марсель…»

Гитлер гнал генералов — Варшава, Марсель,

Краков, Киев, Париж — долгий счет.

Он спешил. Он Европу размазал в кисель

С полпинка. Он у наших ворот.

Бабы вырыли рвы. Снег скребет по виску.

Снова немцу приказ — наступать.

У рабочих окраин в рабочем полку

Нам без смены стоять и стоять.

Ветром таким потянуло,

Аж до костей пробрало.

Пять километров до Тулы.

Поле. Пустое село.

Штурмовая пехота ударила в лоб.

Это гансы намылились в рай.

С ними танки. Ну где ты, пацан-губошлеп,

Наш зенитчик, наш бог, начинай!

Мы в ушанках, не в касках — пока только так,

Шнапс трофейный нутро не согрел.

Ночь-полночь, трое суток, шестнадцать атак,

Третью ночь — минометный обстрел!

Воздух осколками взрезан,

Визгом снарядов прошит.

Снег над горящим железом.

Тула в осаде стоит!

Видит Бог, не был шкурой майор-политрук,

Хоть и плющил нас всех, как трамвай.

Он мне крикнуть успел: «Целься в башенный люк!

Так вернее, сынок, ну давай!»

Вспышка рядом, разрыв! Он упал навсегда,

Но и танкам по центру — капут!

Камыши да осока над ним, лебеда

Здесь из пепла потом прорастут.

Роща от лязга и гула

Возле оврага мертва

Пять километров до Тулы.

Дальше на север — Москва.

…Щеки сечет нам и скулы

Крошками черного льда.

Пять километров до Тулы

Им не пройти никогда…

2015

«А в бинокле закат золотой…»

А в бинокле закат золотой,

Туши танков и выжженный лес,

И последний заслон за рекой

Из отборных дивизий «СС».

Завтра нам наступать — мы морская пехота,

Мы их рвем в рукопашной три года подряд,

Нам ползти по камням, по песку, по болоту,

Нам вставать, нам их бить без разбора, без счета,

Путь прямой, и ни шагу назад!

Солнце село на той стороне,

Воздух мерзнет от блеска брони.

Осень. Холод. Октябрь. Первый снег.

Голый берег. И мы. И они.

Ох, как помнят, как любят здесь нашего брата,

Мы — их главный кошмар, мы для них — Страшный суд.

Черным дьяволам — нам — Бог вручил автоматы, —

Так нас фрицы прозвали за наши бушлаты.

Черных дьяволов в плен не берут!

Их озноб среди ночи трясет.

Их гармошка и шнапс не спасут.

Бог за нас. Ничего или все!

Черных дьяволов в плен не берут!

Ветер, ветер над степью все злей и угрюмей,

Молча, молча добычу стервятники ждут.

Выбор наш небогат — победил или умер.

Черных дьяволов в плен не берут!

А в бинокле — закат и со свастикой знамя,

Завтра небо ракеты со свистом прошьют.

Пусть за ними — полмира. Россия — за нами.

Черных дьяволов в плен не берут!

2010

«Побывка два дня. Уж один отгуляли…»

Побывка два дня. Уж один отгуляли,

Весь двор наш — за длинным дощатым столом,

Серегины, Колькины смотрим медали,

За них — за солдат, за ребят наших пьем.

И вот уже первую наледь с асфальта

Скололи к чертям, будут танцы. А ну,

Играй, гармонист! Нам с тобой оставаться,

А Кольке с Серегой — с утра на войну.

И шепчет Сереге красотка Валюха:

«Живу, как во сне, и в душе кавардак,

Мой тоже ушел, и ни слуха ни духа,

А мы и простились-то как-то не так…»

Он руки кладет ей тихонько на плечи:

«Дождись! И любовь у вас будут, и дом.

Он жив. Я его обязательно встречу,

Мы вместе еще до Берлина дойдем!»

И огненно-желтый, оранжевый, рыжий

На стеклах оконных танцует закат,

Как будто бы зарево залпов все ближе.

И ветры вдали, как осколки, свистят.

И двор наш, продрогший, печальный и старый,

Воскрес, и под крик очумелых ворон

Звучит белый танец, и кружатся пары,

А завтра Сереге и Кольке — на фронт.

Фонарь с вензелями, красивый, как витязь,

Застыл, словно страж, у железных ворот,

И вот оно, завтра. Он шепчет: «Вернитесь»

Серега и Колька уходят на фронт…

2015

«Рев снарядов, резкий и злой…»

Рев снарядов, резкий и злой,

Тишину по швам разрывает.

Фриц дрожит на ветру, еле рот разевает.

Ополченцы приняли бой.

Фриц в атаке, в броске, а до Тулы всего-то пять верст.

Танки фары включили и двинули в лоб, напролом.

Следом черная цепь — автоматчики, вставшие в рост,

Им вперед, на Москву, им пока еще все нипочем.

Звезды в небе над головой,

Как шальных снарядов осколки.

На рассвете у леса, в рабочем поселке

Ополченцы приняли бой.

Камень, финка, приклад — все сгодится в бою, все сойдет,

Мастер домны Серега сто лет уж играет с огнем,

Но сегодня другое — колонна в прицеле, он бьет:

«Эй, вы, там, это наша земля, мы с нее не уйдем!»

С косогорской шпаной