Мириал. В моём мире я буду Богом - Моника Талмер

— Мерс, у тебя явные нелады со временем, -заметил я.-Кстати, ты помнишь, сколько тебе лет?

— Удар ниже пояса, -сказала Мерс и поцеловала меня в щёку.-Можно присесть?

Я смилостивился и кивнул.

— Что празднуем?-Спросила она, присаживаясь.

— Алекс закончил работу над книгой, -ответил я.

— А…почему только мы вдвоём?

— Потому, что это касается меня, Мерс, а мне не с кем поделиться моей радостью.

— Мне чертовски приятно, Гэл.

Мерс откинулась на спинку и улыбнулась. Я не собирался ей ничего объяснять, я просто хотел, чтобы сегодня она была рядом.

— И как же закончилась книга?-Спросила она.

— Керт побеждён.

— В самом деле?!

— В самом деле, Мерс. Керта победил обычный человек, ну, может, конечно, с чьей-то помощью.

— И ты сыграешь победителя Керта? Какая символичная роль! Ты станешь великим, Гэл!

— Я уже им стал, -без ложной скромности сказал я.

Мерс понимающе улыбнулась. Господи, что бы я делал в Мириале без неё?

— Я знаю, что я сделаю, Мерс, -сказал я.-Я поставлю Гейрану условие, чтобы в следующий фильм с моим участием он взял тебя. Вы с ним опять будете рядом, и всё изменится.

— Ещё никто не ставил условия Рексу Гейрану, Гэл, -грустно улыбнулась Мерс.

— Значит, я буду первым. Я попробую тебе помочь, Мерс.

— Не бери на себя так много, Гэл, ты ведь не всемогущ. У тебя просто закружилась голова от твоего успеха.

— Может, и так, но пусть кружится, Мерс.

— Пусть кружится, -согласилась она.

Мы пили белое вино и смотрели на звёзды, смеялись и называли друг друга по фамилии. Вокруг сидели люди и им не было до нас никакого дела — у них были свои звёзды и свои фамилии.

— Всё ведь так просто, -говорил я, -Господи, до чего же просто! Как символичен конец Керта, ты только подумай! Его победил обычный человек, ничтожный разум восторжествовал над силой демона! Всё в наших руках, понимаешь, мистер Джек хотел сказать именно это! Человек может всё! Он тоже может стать Богом!

— Не заходи так далеко, -одёрнула меня Мерс, -ты сам знаешь, что это не так. Совершенно дурацкая привычка -если что-то получается, сразу считать себя Богом. Это свойственно всем людям, по-моему, но ведь это небезопасно и наказуемо.

— Я понимаю, Мерс, я просто наслаждаюсь триумфом. Даже если я не смогу стать Богом для кого-то, это ещё ничего не значит. Я буду Богом в моём мире!

— В нашем мире Бог -мистер Джек, -осторожно заметила Мерс.

— Но ведь я сказал не в «нашем», а в «моём».

— Гэл! Я отказываюсь тебя понимать.

— А разве ты никогда не думала о том, что можно начать всё сначала? Что можно попробовать всё изменить?

— Конечно, не думала, Гэл. Такая самонадеянность просто глупа.

— И ты никогда не хотела уехать?

— Уехать?! Гэл, ты что, не понимаешь? Меня же никто отсюда не отпустит!

Действие вина моментально прошло, и моя эйфория улетучилась в мгновение ока. Я тревожно посмотрел ей в глаза и кровь застыла в моих жилах. Никто не мог покинуть Мириал по собственному желанию, никто не мог оставить в дураках мистера Джека. За свою работу он требовал пожизненных услуг.

Глава 12.

Мне совсем не хотелось видеться с Кертом — я не чувствовал ни злорадства, ни торжества. Никогда бы не подумал, что так скучно выходить победителем. Раньше меня одолевали противоречивые чувства, я страдал, я жил, я чувствовал, что я существую. Каждый день звучал по-новому, словно был частью одной большой симфонии, трагической и красивой. Я запомню навсегда каждую нотку, я сохраню в своём сердце эту грустную и прекрасную мелодию. Совсем другим было небо, и море, и деревья, и белые статуи. Они разговаривали со мной, они тоже жили, они звучали, как музыкальные инструменты. Теперь всё стихло, замерло, и я, как ни старался, больше не мог расслышать ни звука.

Молчало всё вокруг, и молчало моё сердце. Пустота была лёгкой и звенящей, словно вот-вот — и начнётся новая мелодия, и начнётся новая жизнь.

Я сам зашёл к Керту через несколько дней для того, чтобы развеять скуку. Керта не было на месте, и я, тяжело вздохнув, направился в бар.

Они сидели за дальним столиком и молчали. Они были трезвы и серьёзны. Я остановился на пороге в нерешительности — а стоит ли им мешать?

Керт почувствовал, что я вошёл, и сказал об этом Алексу. Алекс повернулся и посмотрел на меня. В его взгляде не было ни напряжения, ни неприязни, и я осмелился подойти.

— Бэстон, -сказал Керт, -ты меня искал?

— Да так, просто хотел поболтать…

— Присаживайся, -предложил он.

Керт был спокойным и серьёзным, и раньше я не видел его таким. Он не выглядел поверженным или злым — он вообще не выглядел Кертом. От него не исходило больше ни силы, ни уверенности, ни угрозы — словно он стал обычным парнем, красивым и немного надменным.

— Я закончил книгу, -сказал Алекс, -и мы отмечаем это событие.

— Только ничего не пьёте, -заметил я.

Они одновременно пожали плечами.

— Можем выпить с тобой, если хочешь, -сказал Керт.

— Мне как-то всё равно.

— Тогда не будем. Как дела?

— Как мои дела, Керт? Я не знаю. Стало как-то скучно без тебя.

— Да ну? Чертовщины тут хватает, Гэл, так что не вешай нос -не ровен час, тебе подвернётся кто-то другой.

— А ты?

— А что я? Кто позволит мне тут хозяйничать, если Алекс не хочет больше об этом писать?

— Я хотел, Керт, -робко возразил Алекс.

— Да ладно тебе, писатель, давай, вали всё на Бэстона, я всё равно помню, что идея сделать эту книгу последней принадлежит тебе.

— Я потом пожалел об этом, Керт…

— В следующий раз будешь поосторожней со своими желаниями, маэстро. А то Джек по доброте душевной принимает всё за чистую монету.

Алекс вздохнул и махнул рукой официанту.

— Ну вот, началось, -проворчал Керт.-Потом тащи его домой на своём горбу.

Я с удивлением понял, что у них был свой особый мир, мир, состоящий из одного человека, разделённого надвое. У них был свой язык, свои обычаи, свои законы и свои привычки. Они были одним целым, они дополняли друг друга. Они любили друг друга. Я невольно почувствовал себя виноватым, что, сам того не желая, стал причиной их разногласия, поставил под угрозу их священный союз.

— А всё-таки, Керт, -сказал я, -как так могло случиться, что ты не предусмотрел моего успеха и того, как это подействует на Элли?

— Как я могу предусмотреть что-то, Гэл? Я всего лишь пешка в чужой игре. Твой день рождения и твоя грядущая слава были предусмотрены, а меня обвели вокруг пальца, поставив перед фактом в самый неподходящий момент.

— Но всё-таки, Керт, если бы не такое стечение обстоятельств, ты бы вышел победителем, -поддержал его Алекс.

— Если бы, если бы…Алекс! Мы с тобой прекрасно знаем, что «если бы» не бывает! Я просто стал не нужен, я сыграл свою роль. Увы!

Керт философски покачал головой. Он не был расстроен, вовсе нет. Лишённый власти и собственной значимости, он был задумчив и грустен — у него оставалось прошлое, у него оставалась жизнь, у него оставались люди, наивные или неопытные, готовые стать его новыми жертвами. Такое затишье безусловно было временным — Керт притих, боясь снова разозлить Алекса, притаился и выжидал. У него в голове зрели новые планы, и, не ровен час, Алексу снова придётся взяться за перо, уступая домогательствам своего идола. Но пока он этого не знал и тешил себя надеждой, что наступившие гармония и покой подарят ему счастье.

По крайней мере я был рад, что Алексу не пришлось убивать Керта в один из вечеров, потому что только так, по его словам, можно было его уничтожить. И не надо было объединяться с ним и становиться живым монстром — всё оказалось гораздо проще! Такой Алекс Коршунов в двух лицах был прекрасен и совершенен. Всё оказалось вовсе не так страшно. Всегда есть способ всё наладить и начать жизнь заново. Всегда есть способ договориться с самим собой.

В кабинете не оказалось мистера Джека — дверь была настежь открыта, окна распахнуты, и ветер ворошил на его столе листы бумаги. Я остановился на пороге, чувствуя, что он где-то рядом.

Сколько дней подряд я входил в этот кабинет по утрам, сколько раз стучал в эту дверь и слышал знакомое «Войдите!» Сколько раз я пил коньяк, сидя на кожаном диване, сколько раз задавал вопросы и не получал ответа. И сколько раз ответ возникал у меня в голове сам собою, когда за мной закрывалась тяжёлая дверь. Туманные обещания, умные речи, намёки, скрытые угрозы — здесь, в этом кабинете, решалась моя судьба. Как я был несправедлив, нетерпелив и попросту глуп, без конца сомневаясь, упрекая и подозревая, не доверяя и обижаясь. Но в этом, именно в этом и был весь смысл, ибо не может человек поверить и спокойно принять судьбу, не может безропотно подчиниться и убедить себя, что тот, кто заботится о нём, знает, как лучше.

Я не искал слов извинения и благодарности, я не чувствовал себя виноватым или обязанным — я просто пришёл посмотреть в глаза Тому, Кто Вершит Судьбы.

Но его не было, и только ветер гулял по его кабинету. Он становился всё сильней, и я невольно схватился за ручку двери, чтобы меня не снесло внезапным порывом. Неожиданно дверь сдвинулась с места и, подтолкнув меня, закрылась. Открыть её я не пытался.