Я прячусь от ветра (СИ) - Питкевич Александра "Samum"

Второй меч, который Хазет подобрал во время суматохи, цели не достиг. Занесенный на несколько мгновений позже, он встретился с защитой, завибрировав и едва не вылетев из рук стражника. Как и второй замах Тазура.

— Ты ничего не сможешь. Тебе и вовсе не положено быть здесь. Эта земля всегда была нашей. И станет снова, — зажимая рукой кровоточащую рану на груди, мужчина резко развернулся и не быстро, спотыкаясь, побежал мимо тающих призрачных колонн.

Кусая губы, пробегая руками по карманам, я никак не могла придумать, что еще сделать, чтобы сбить защиту с противника. Все же я не ведьма и совсем не часто пользуюсь этим своим наследием, доставшимся от первого мужа. Меня накрывала паника и отчаяние. Разве же все будет напрасно?

Руки в какой-то миг запнулись о скрученный кусочек ткани. Не веря все еще собственному предчувствию, с сомнением и надеждой всматриваясь в мужчину, ковыляющему между защитных камней, шокировано выдохнула. Может ли быть, что это так?!

Больше не обращая внимание на окружающее, рухнула на колени, разворачивая яркую зеленую ткань. Только бы я не ошиблась. Судорожным движением выдернув из кармана свечи и огниво, разлетевшиеся вокруг едва ли не на метр, обернулась к Хазету. Он не станет спрашивать.

— Запали свечу! — зеленая материя, скручена особым образом никак не хотела поддаваться, заставляя меня паниковать все сильнее. И чем больше времени уходило, тем четче становилась уверенность: я права. Дернув ткань в последний раз, шокировано выдохнула. Я знала, что внутри, но никогда не видела собственными глазами.

Дрожащей рукой, похолодевшими в миг пальцами я осторожно взяла тонкое, переливающееся слюдой, стрекозиное крыло. Только больше. Почти с мою ладонь размером, с сотней сегментов, невесомое и наполненное чарами настолько, что до сих пор, по прошествии многих поколений жизни людей, жгло руки.

— Колдун! — это был удар в темноту. Пусть я чувствовала, что права, но сомнение не отступало. Мужчина, доковылявший в кольце воинов Тазура до первого круга камней, обернулся. Его лицо, бледное и перекошенное злобой, с ненавистью повернулось ко мне. — Посмотри, что есть у меня.

Подняв за кончик крыло, повернула его так, чтобы свет играл на тонких гранях. Мне показалось, что на лице мужчины на краткий миг поступила паника, но эмоция оказалась такой быстрой, что мне досталась только ее тень.

— Ты все равно не знаешь, что с этим делать.

— Огня мне, — не отводя глаз от противника, я вытянула свободную руку в сторону стражника. В ладонь тут же легла теплая свеча, пылающая белым, холодным светом. Поднеся пламя к кончику крыла феи, не знаю, как и когда добытого предками мужа, смотрела как вокруг рассыпались искры. Крыло горело нехотя, словно состояло из воды, но все же огонь, фрагмент за фрагментом, медленно пожирал эту удивительную красоту.

От камней послышался торжествующий хохот.

— Я же сказал, ты не знаешь, что с этим делать, девка!

Оторвав взгляд от огня и белых искр, бледными звездами осыпающихся на землю, прямо посмотрела на колдуна, за чьей спиной теперь явно, высветленные магией, виднелись силуэты крыльев. Тихие слова, одни из того множества, что мне вложили в голову, сами слетели с губ. Даже моя свекровь не знала, когда и зачем они могут пригодиться, но передавала все до последней буквы, усердно проверяя раз за разом, верно ли я все запомнила.

Лицо фея исказилось злобой. Он словно прирос к тому месту, где я его остановила, окрикнув. А слова все лились и лились с моих губ. Крыло, словно отзываясь на магию, весело и задорно вспыхнуло, едва не опалив пальцы. Последняя яркая искра, заставившая пламя буквально зависнуть в воздухе. Последнее слово.

И я понимаю, что мне не хватает. Чего-то одного, маленького элемента этой головоломки, чтобы собрать картину, чтобы завершить колдовство. В какой-то надежде, что все сработает, в панике, я поднимаю глаза на колдуна, и вижу, как его, искаженное злобой лицо, светлеет от понимания. Хищная улыбка наполняется торжеством и превосходством.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Бринадасиальм. Повтори за мной. Бринадасиальм, — смутно знакомый голос раздается прямо возле уха, и я на удивление послушно повторяю сложное, непривычное слово. Имя.

— Бринадасиальм, — лицо колдуна снова меняется, над поляной раздается дикий вопль, и за спиной колдуна ярко, слепяще-ярко, загораются спрятанные крылья. Они вспыхивают в одно мгновение, через миг осыпаясь пеплом. Колдун падает на колени, упирается ладонями в землю, а через миг меня окатывает такой волной ненависти, что невольно делаю шаг назад.

Колдун медленно поднимается, не сводя с меня глаз. Сейчас он пугает куда сильнее, чем за минуту до того. Невольно, я отступаю еще на шаг, упираясь во что-то твердое и горячее.

— Не бойся, твоя милость. Теперь не опасен, — чуть смешливый, мягкий и урчащий голос над головой.

Через мгновение все вокруг приходит в движение. Когда пропали духи алого тумана, я не видела, но и тех, призванных с болот гигантов больше не было. А были искры. Со стороны леса, заставляя людей пригибать головы и отскакивать, ринулось несколько крылатых огней. Феи, сердито стрекоча, не особо церемонясь подхватили колдуна под руки, высоко поднимая над землей и не слыша его возмущенных криков. Мне показалось, что их острые пальцы, снабженные нешуточными коготками, впиваются ему прямо под кожу. Прошло не больше минуты, когда четверка сияющих, ярких существ, уволокла моего неожиданного противника в гущу деревьев.

Внутри словно пружина разжалась. Колени задрожали, и я бы точно сползла на землю, если бы меня не поймали большие, теплые руки, которые ощущались так, словно меня обнимает солнце.

— Умничка, Вирана эль Аст, уроженная Сэрли.

Глава 42

Я совсем не держалась на ногах. Теплые, почти горячие руки подхватили меня, подняли и через мгновение усадили на один из защитных камней. Склонившись, надо мной замер фей, улыбаясь и демонстрируя клыки. А я все не могла отдышаться, донельзя взволнованная произошедшим. Тонкие, длинные пальцы легко прошлись по лицу, убирая за ухо выбившуюся из-под шапки прядь. От этого прикосновения по телу разлилось умиротворение и покой.

— Что, поцелуешь меня, как прошлый раз, твоя милость? — чуть насмешливо спросил фей, видя что мне несколько полегчало. Не сдержавшись, я тоже усмехнулась, глядя в темные, сияющие искрами глаза. Сейчас от фея почти не шло то потустороннее свечение, что так поразило меня при нашей прошлой встрече, но все равно никаких сомнений в происхождении существа напротив не возникало. — Ты очень нам помогла.

Мы так и смотрели друг на друга, посмеиваясь, когда у самой шеи фея вдруг замер тонкий клинок, заставив меня разом посереть, а фея только усмехнуться одним краем губ. Волшебное существо подмигнуло мне, медленно поднимаясь, и все еще сохраняя улыбку на одной стороне лица, внимательно посмотрело на Тазура.

— Кто ты? Отойди от моей жены, — в голосе ларда не было ни страха, ни смущения. Задумавшись на мгновение, сообразила, что для всех остальных наше поведение с феем выглядит не столь понятно и однозначно. Я хотела было спуститься с камня, на который меня водрузили, но ноги все еще немного подрагивали, так что пришлось только громко откашляться, привлекая внимание мужчин.

— Жены? Твоя милость, это правда? — фей, снисходительно улыбаясь, совершенно не обращая внимания на клинок у горла, вопросительно вскинул бровь.

— Боюсь, что так, — притворно-тяжело вздохнула я, наблюдая за бароном из-под ресниц. — Теперь я мужняя жена.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И что, никаких поцелуев? — не уверена, но мне показалось, что фей намеренно провоцировал Тазура. Не знаю, зачем это ему требовалось, но от небольшого урока уважения к местным духам и иным обитателям, я бы не отказалась. Не после сегодняшней выходки, закончившейся хорошо только по чистой случайности.

— Боюсь, что так, — еще более тяжело вздохнула, кося глаза то на одного, то на другого.

— Ты кто такой? — мне показалось, что у Тазура сейчас раскрошатся зубы от сдерживаемой злости.