Каролина: между дождем и градом. Финал - Сандра Бушар

до Орлова. Что-то важное в нем ускользало. Его взгляд становился все менее осмысленный. Пустой, не живой.

«Он не может убивать людей!» — кричал внутренний голос. «Тем большее, близких. А несмотря ни на что, Валентина была именно таковой!»

— Держись! — жестко приказала ему я, дрожа от страха. Любимый мужчина умирал прямо перед моим носом, но у него не было ран. Душевные травмы невозможно залечить бинтом и ватой.

— Я все сделал правильно, — улыбнулся он косо, пьяно и невпопад.

— Слушай меня внимательно, Орлов, — мой собственный голос рычал от бессилия и боли. Я не могла помочь ему пряником, но вполне себе обладала кнутом. — Да, тебя предали охранники за деньги, но кому, черт тебя дери, они не нужны? Да, ты упустил контроль над ситуацией, но только полный придурок может похвастаться полным контролем, потому что это невозможно! Да, тебе пришлось сделать нечто… — мой взгляд упал на Валентину. Я до боли закусила губу, чтобы удержать рвущиеся наружу слезы. — Ужасное! Но ты сделал это лишь потому, что иного выхода не было!

— Брось, это уже не важно, — его баритон звучал низко, слишком спокойно. Разрывая мое сердце на мелкие частики мяса, разрезая тело без ножа. Облизав пересохшие губы, Орлов облокотился рукой об подоконник, пытаясь поймать равновесие, и лишь тогда заговорил тихо, делая долгие пронзительные паузы между предложениями, в которые хотелось кричать: «Остановись! Зачем ты прощаешься?!» — Мне жаль, Каролина, что я втянул тебя в это. И всех остальных. Я бы мог сказать, что я думал о ком-то кроме себя, но это будет ложь. И конкретно на тебя, — его палец указал на меня, я замерла, — было глубоко плевать. На твои чувства, эмоции и страдания.

— «Было», — зашмыгав носом, повторила я, положа руку на живот. — Сейчас все иначе! Можно всю жизнь держаться за прошлое, жалеть себя и корить! А можно вспомнить, что тебя ждет Антон, Саша, наш малыш и… Я, Владимир. Ты нужен нам всем. Безумно.

Пошатываясь, Орлов поднялся на ноги, дезориентированный и надломленный.

— Я чудовище, — покачал головой он, словно отмахиваясь от моих слов.

— Мы не в мультике, — пожала плечами, — здесь нет белого и черного. Мы все зебры, любимый.

— Каролина, — в хриплом басе звучало истинное, неподдельное удивление, — если бы я мог описать словами свои чувства к тебе… «Я тебя люблю» — просто недостаточно.

— Не нужно слов, — рвано вдохнув, я прикрыла глаза, пыталась вернуть холодный разум. — Делай. Борись с собой, Владимир. Борись ради своей семьи.

Секунда сомнений дались тяжелее всего на свете, а потом знакомый уверенный блеск пронзил его черные глубины, и дышать снова вышло, как раньше: спокойно и умиротворенно.

— Как мило, что вы помирились, — что-то острое врезалось мне в кожу, только в тот момент я почувствовала в руках Марка нож, прислоненный к боку под одеялом. — Рад за вас? Может, потрахаетесь еще здесь, а я посмотрю? Что уж мне, правда, лжепапочка?! — Орлов опустил взгляд одновременно с моим писком, потянулся к выпавшему пистолету, но в тот момент Марк усилил хватку: — Не надо, остановись. Вы же не хотите больше жертв, правда? Каролина, конечно, не умрет, а вот про остальное не обещаю.

— Марк, — вкрадчивый голос Орлова смешался с его поднятыми вверх руками, — чтобы там ни говорила Валя, ты — мой сын и ничей больше. Все, что я хочу, — это помочь тебе стать счастливым.

— Ага, — расхохотался он, пока Орлов медленно продвигался вперед. Перешагнув через пистолет, я видела, как он замешкал около оружия. — Трахая мою жену? Делая ей детей? Запирая меня в дурдоме? Убивая мамочку?!

— Ты дорог мне, Марк, — прошептал Орлов, — И Каролине тоже. Ты не можешь вернуть прошлое, поверь. Не можешь ничего там поменять, но ты можешь сейчас убрать нож, и тогда я помогу тебе избежать тюрьмы, мы просто поправим твое здоровье в хорошем и надежном месте.

Валентина была мозгом происходящего безумия, без нее Марк ощущал себя неуверенно. Рука его нервно дрожала, глаза бегали из стороны в сторону. По лбу стекал пот, губы дергались, а голос сквозил неуверенностью и детской наивностью:

— Как я могу тебе верить?

— Смотри, — Орлов покрутился перед ним, — у меня нет оружия. Я не наврежу тебе. Просто дай мне руку, я помогу.

Минуту Марку потребовалось на раздумья, но после он скинул нож, спрыгнул с постели и просто вложил ладонь в лапу отца. Словно маленький ребенок с невинным разумом, творящий ужасные дела.

— Молодец, — облегченно выдохнул Орлов, и в туже секунду вывернул парню руку, скрепляя свои же наручники на его кистях, обрезая возможность движения.

— Эй! — застонал Марк, — ты ведь обещал!

— И я выполню свое обещание, — кивнул мужчина, разворачивая сына к себе лицом. Сжав зубы, старший Орлов занес над парнем кулак, впечатав тот в лицо Марка. Заставляя сына повалиться на землю с окровавленной и отекшей физиономией. — Это ты заслужил. Нельзя причинять вред женщинам. В особенности, моей женщине. Тем более беременной!

Марк сперва смотрел лишь на Орлова, а после его взгляд устремился куда-то за спину:

— Гребанный обманщик!

Не сразу в кромешной тьме удалось увидеть крадущихся к нам бесшумно военных. Они выглядели жутко в бронежилетах, касках, балаклавах и с оружием наперевес. Лишь нашивка компании Эрика отсрочила сердечный приступ.

— Все нормально, — оценив мою реакцию, бросился ко мне Владимир. Присев на край постели, забыв о Марке, он жадно прижал меня к себе, носом зарываясь в волосы и убаюкивающее поглаживая живот. — Я давно вшил чип с отслеживанием. Видно, мы в какой-то лютой глуши, так что для двойного сигнала пришлось раскусить специальный маячок на зубах, как только очнулся. Он очень сильный, в долговременное использование не подходит, отравляет организм, — усмехнувшись, он всмотрелся в первого, возглавляющего толпу мужчину. По глазам и одной светлой пряди удалось сразу узнать Эрика. — Черт, а ведь этот