Алеет восток - Савин Влад

А ведь Сам явно что-то знал, и готовился! Киевские события дали еще одну удручающую информацию. Как Анна Лазарева, Инструктор ЦК, но военного чина не имеющая, так быстро сумела перехватить управление, причем у нее откуда-то взялась и «группа поддержки», и не только боевики высокого класса, но и с командирской подготовкой, полномочиями подчинять себе армейские части и умением организовать их действия? «Опричники», как их уже прозвали — могут формально числиться по совсем другому ведомству, но иметь в кармане бумагу с подписью «И.Ст», и в «час Икс» начать действовать, так же как в Киеве, решительно и беспощадно! Подчиняя себе и армейские части, и органы госуправления — и ведь их послушают, кому охота вешать на себя расстрельную статью об измене? Это для нас, революционеров старой закалки было нормой иметь свое мнение, каким курсом вести страну, а при несогласии, не останавливаться и перед подпольными методами. А для таких как Лазарева — Сталин царь и бог, любого порвут, на кого он укажет, не сомневаясь ни на минуту! И плевать им на любые «процедуры» хоть даже Съезда или ЦК — даже если будет стопроцентное основание выказать Вождю вотум недоверия, ему достаточно лишь объявить всех несогласных мятежниками, и эти тут же к стенке приставят всех, на кого Сам укажет! Так это что, новое самодержавие выходит, а никакой не демократический централизм? Даже больше — царь Николашка о таком и мечтать не мог!

И реорганизация вооруженных сил. Реформа сорок восьмого была полезной — но под нее и многое другое прошло, при явном одобрении Вождя! Флот окончательно стал наравне с Армией, даже разговоры о том, чтобы упразднить Наркомат ВМФ заглохли — то ли как противовес армейцам, по японскому образцу, то ли потому что, на взгляд Сталина, среди моряков «героев Гражданской» куда меньше, чем в армии? Большое внимание к «особым частям», формирование на базе армейского ОСНАЗ — «бригад специального назначения» ГРУ (Прим. — в нашей истории, приказ о формировании спецназа ГРУ был подписан в 1950 году — В.С.), и что характерно, причисление их к Резерву Главного Командования, наряду с ШИСБр, гвардейскими воздушно-десантными дивизиями, и морской пехотой, которой стало аж четыре дивизии (на каждом из флотов), четыре отдельные бригады, четыре бригады морского спецназа (а эти головорезы себя ставят весьма высоко, гораздо выше осназа армейского). Зачем Вождю такие силы — никто не сошел с ума настолько, чтобы произносить это вслух, но вопрос крутился в голове у многих — только против американского империализма, или еще и на случай здесь кого-то усмирять? Ведь статус РГК означает, что Верховный Главнокомандующий (или лицо, им уполномоченное) в чрезвычайной ситуации может распоряжаться этими войсками (помимо прочего, обученными захвату важных объектов) напрямую, через голову непосредственного командования, флота или округа, к которому они приписаны; в случае необходимости, они будут быстро подняты по тревоге и переброшены за сотни и тысячи километров, как в Киев в сорок четвертом — и точно, колебаться не станут, брать штурмом собственный город, как тогда было, «бандеровец — к стенке»!

Так что спасибо, в тот раз ума хватило, «пьян был, не помню». Тут и Чрезвычайный Съезд бы не помог. Объявить Вождя отстраненным… ну а он в ответ, сколько раз в истории так было — что Цезарь в Рим с войсками, что Наполеон в ихнее Собрание с солдатами, «все обдумав, я решил править единолично, а вы все пошли вон». Или Сам на Ивана Грозного ориентируется — недаром, Эйзенштейну за фильм сразу, Сталинскую премию! «Опричники» точно, как у того царя — вот Лазарева, ну девчонка совсем, а ответственные товарищи в провинции за сердце хватаются, услышав что она к ним едет, «та самая, что Первого Украины под расстрел подвела». И еще фигуры наметились, отмеченные особым доверием Вождя — как Мазуров, Машеров, Косыгин, ну и немец этот, Хонекер. А сколько «опричников» меньшего ранга, не на виду? Какой тут к чертям заговор — тут за тобой раньше придут, чем ты сам окончательно решишься!

Как в сорок восьмом в Азербайджане было, а в прошлом году, в Узбекистане — разбирались, кто тут «обаился». Конечно, отряды вооруженных «нукеров» у некоторых товарищей областного, а то и районного масштаба, это перебор — но Маленков точно знал, что никакой антисоветчины там не было, равно как и дел с иностранными разведками, не Киев чай, все уже тогда уяснили, что такое смертельно опасно. Так Восток же — но нет, четко было заявлено, что организованную вооруженную силу у нас дозволено иметь лишь государству, а все споры решать исключительно через наш советский суд. А если кто несогласен — так еще одно нововведение: «милиция особого назначения», подчиняющаяся не местным властям, а исключительно Москве, оснащенная бронетехникой, имеющая егерскую и воздушно-десантную подготовку, действующая по принципу «обнаружить, уничтожить», по преимуществу в глухих местах, как тайга или горы; в Сибири их уже прозвали «охотниками за головами», поскольку именно их задачей было вылавливать беглых зеков, особенно если они в банду сбились; но и в Галиции и Прибалтике сейчас остатки бандформирований добивают больше эти «милиционеры», чем армия. Название было, первоначально МСМЧ (моторизованные специальные милицейские части), но не привилось, и откуда-то выскочила аббревиатура ОМОН, понравившаяся больше — а при царе-батюшке, или в европейских странах, это издавна звалось, жандармерия! Чтобы, как при капитализме, бунтующий народ профессионально давить!

А ведь в нацреспубликах даже в тридцать седьмом нацверхушку как-то не очень трогали? Решил, значит, Сам и до них добраться, после киевского мятежа? И вообще, устранить любую, даже теоретическую опасность неповиновения? Это уже не демократия выходит, не советский строй — а какая-то новая Империя? А если Сам короноваться решит — кто-то будет возражать? Так за что тогда боролись в семнадцатом году?!

Но бунтовать — нельзя! И раздавят, и момент совершенно неподходящий — канун возможной войны. А урок сорок первого усвоили все очень хорошо — любые раздоры, это ослабление страны в целом. А если проиграем, то нас всех к стенке или на фонарь — у Гитлера «план Ост» был, а у американцев?

— Пяти лет не прошло после завершения мировой войны, как нам снова брошен вызов — произнес Сталин — и хотелось бы знать, что думают по поводу нашего возможного ответа, собравшиеся здесь товарищи. А то если у нас единогласия не будет, причем истинного, а не по приказу, как мы можем других убеждать, твердым курсом политику вести? Ведь «будешь колебаться и метаться, так с двух сторон прилетит»? В то же время, насколько мне известно, у нас уже единства нет. Товарищ Маленков, вы ничего не хотите сказать?

Маленков, собравшись с духом, встал. Не было удивительного, что Сталин знает, о чем говорят в кулуарах ЦК! Но момент сейчас уж очень неблагоприятный, отложить бы, да нельзя!.И Георгий Максимилианович решился — ведь не ради личных или групповых интересов лучше отступить сейчас, а для блага всего Советского Союза! В конце концов, сколько раз шел на уступки сам Сталин, в те же 30-е — и ведь уступали не только великим державам, но и какой-то Польше! И не из трусости — просто тогда очень некстати нам была война, слишком бы дорого нам обошлась даже победа, не говоря уже о поражении!

— Товарищ Сталин! Товарищи! Я считаю, что сейчас мы не должны воевать с США. Их промышленная мощь колоссальна. На один наш бомбардировщик они могут сделать три-четыре своих, на один наш истребитель — семь-восемь, на атомную бомбу — десять. У них, впервые в истории, флот, соответствующий мультидержавному стандарту, причём вооруженный новейшими кораблями, и артиллерийскими, и, самое главное, авианосными. И они продемонстрировали в войне на Тихом океане, что могут перебрасывать по морю и снабжать большие массы войск. Они могут позволить себе разменивать один свой самолёт на пять наших и выжигать нашу оборону атомными бомбами. А нам такого экономика не позволит. Шесть, восемь лет — не больше, потом надорвёмся, с голой ж. й, простите, останемся. Поэтому я предлагаю отступить, стиснуть зубы и не поддаваться на провокации, и бросить максимум сил и средств на Атоммаш. Лет через десять — пятнадцать, году к 1965, когда у нас будет достаточный военный потенциал, мы сможем что-то требовать, на мировой арене. А пока — надо пойти на разумный компромисс, не доводить до войны! Страну погубим!

— Плохи, выходит, наши дела — спокойно констатировал Сталин. А что скажет товарищ Микоян?

Микоян, Маленков, Молотов и Каганович переглянулись. Вождь вел себя очень странно — уж они-то это видели, изучив Сталина до мелочей за десятилетия совместной работы! Он мог вести себя так либо в том случае, если у него в кармане имелся набор козырных тузов, гарантированно бьющих все карты оппонентов, если он смирился с поражением. Представить второе было сложно — но и козырным тузам взяться вроде бы было неоткуда. Или, все-таки, они были?! Довольное лицо Берии, совершенно не производившего впечатления не уверенного в своих силах человека — интересно, что наработали подчиненные лично ему Спецкомитеты? Отчитывался ведь он только перед Сталиным! А экономические и научно-технические связи с европейскими союзниками курировал Меркулов — черт знает, что успели изобрести немцы за эти шесть лет! Непробиваемое спокойствие Василевского — с чего бы он выглядит настолько уверенно в своих силах?! Они ведь не могут не понимать насколько велико неравенство в экономических потенциалах и чем это грозит! И любопытно, на критические участки по флотской части Сталин с 1942 года отправляет именно Лазарева, который неизменно добивается побед там, где победить, по логике вещей, невозможно; и сейчас в состав СТО ввели Кузнецова, в дополнение к Василевскому — не следует ли это понимать так, что Вождь всерьез нацелился именно на морскую войну, преподать американцам те уроки, которые уже получили немцы и японцы? И в комплекте, «инквизитор» Пономаренко, забирающий себе все больше власти в ЦК. Интересная получается подборка людей из тех, кто верен Вождю, как псы — ключевые отрасли промышленности и сильные позиции в госбезопасности за Берией; армию представляет Василевский; флот — Кузнецов; убежденных сторонников сталинских реформ в партийном аппарате — Пономаренко. Коль скоро Вождь ввел свою 'молодую гвардию', выдвинувшуюся на первые роли в государстве перед войной и во время нее, в высший орган управления государством, 'старой гвардии' стоило остеречься. Это было тем более логично, что 'старые' были неразрывно связаны с партийным аппаратом, тем самым аппаратом, к которому Сталин постепенно охладевал, все более явно отдавая предпочтение государственному аппарату управления страной. Пока что о противостоянии этих двух систем речи не было — но в ЦК с тревогой следили за усилением 'молодой команды' Вождя, представляющей именно госаппарат.