Сэндсторм - Лоренс Гоф

Вертолет доставил их в расположенный в пустыне городок Абдун-Нассер, где обоих посадили в русский штурмовик «Су-20/22», в кабине которого было не повернуться из-за обилия электронных приборов.

Чарли и Дженнифер уселись на откидные сиденья, напротив разместился человек, который назвался Халимом, – низкорослый, коренастый, лысый; у него не было ни бороды, ни даже волос на руках. Халим застегнул ремень. Послышался рев двигателей, корпус штурмовика завибрировал; пилот убрал тормоза, и самолет рванулся по взлетной полосе.

Чуть более часа спустя штурмовик совершил посадку в международном аэропорту Тарабулус.

У трапа Чарли, Дженнифер и Халима ожидал зеленый «мерседес», на котором их отвезли к зданию аэропорта. Там гостей встретил высокий и худой мужчина: зачесанные назад волосы, рябое лицо, набрякшие веки. Он сказал, что его зовут Мустафа, и протянул Чарли руку. Ладонь Мустафы оказалась горячей и влажной, как у младенца. Следом за ним они прошли через несколько ярко освещенных коридоров и очутились в просторном конференц-зале. Едва Чарли и Дженнифер вошли внутрь, как на какой-то миг установилась тишина, а потом те люди, что находились в зале, загомонили на доброй дюжине языков, защелкали затворами, повыставляли вперед диктофоны.

– Что за черт? – пробормотал Чарли.

– Пресс-конференция. – Мустафа с улыбкой похлопал его по плечу, как будто Чарли был маленьким мальчиком, которому следовало придать уверенности.

– Я думал, мы устроим пресс-конференцию после разговора с полковником Каддафи.

– К сожалению, лидер занят. Нам пришлось слегка перекроить программу. Пожалуйста, постарайтесь нас понять.

Халим вывел американцев на небольшую сцену, на краю которой ощетинился микрофонами плексигласовый подиум.

В зале, как заметил Чарли, имелись две телекамеры – одна на сцене, другая у дальней стены. Корреспонденты снова принялись выкрикивать вопросы, однако Халим жестом призвал их к молчанию, представил Дженнифер и Чарли на арабском, французском, английском, немецком и итальянском, а затем указал на смуглокожего человека, который чуть выдвинулся вперед. Тот прокашлялся и сказал:

– Ибн-Саад, газета «Аль-сиясах». Миссис Макфи, правда ли, что вы прибыли в Ливию по личному приглашению полковника Каддафи?

– Правда, – ответил за Дженнифер Халим. – Мистер и миссис Макфи – гости ливийского народа.

– Как долго вы намерены пробыть в Ливии? – справился другой журналист.

Дженнифер заколебалась, повернулась к Чарли. Халим подошел к подиуму и проговорил в микрофоны:

– Миссис Макфи и ее муж могут оставаться на территории Социалистической Народной Ливийской Арабской Джамахирии столько, сколько пожелают. Народ Ливии принимает их со всем радушием, на какое способен. – Он театральным жестом обнял Чарли и Дженнифер за плечи. – Пока они находятся в нашей стране, им разрешается ездить и ходить куда угодно, хотя мы, разумеется, дадим нашим гостям сопровождающего, который ознакомит их с достопримечательностями славного города Тарабулуса, – Халим улыбнулся. – Или Триполи, как его называют на Западе.

Пресс-конференция продолжалась. Какое-то время спустя до Чарли дошло, что все организовано заранее; отрепетированные ответы на загодя подготовленные вопросы должны были способствовать поднятию престижа Ливии на мировой арене. Господи, разве Дауни не знал, что все сложится именно так? Чарли выступил из-за спины Халима и произнес:

– Мы с женой очень устали, поскольку наше путешествие было долгим и утомительным. Нам нужно отдохнуть. Если не возражаете, мы ответим на ваши вопросы в другой раз.

– Наши гости остановятся в отеле «Баб-аль-Мадина», – нахмурясь, сообщил Халим. – Это гостиница высшего разряда. Пятизвездочный уровень.

Чарли взял Дженнифер за руку и повел за собой со сцены, не зная, куда идет, сознавая лишь, что хочет убраться отсюда. И как только Дауни прошляпил? Ведь он просто обязан был догадаться, что ливийцы не преминут организовать такую вот пресс-конференцию! Вдобавок Чарли беспокоила еще одна неувязка. Почему никто из журналистов не спросил об отце Дженнифер? Халим растолкал репортеров и фотографов, провел мнимых супругов сквозь ослепительное сияние софитов. Ему явно не понравилось поведение Чарли.

– До встречи с лидером осталось два часа. Как раз достаточно, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок, не так ли?

Номер, который им отвели, находился на верхнем этаже отеля. Чарли подошел к окну и уставился на море. Не столь давно он устал от пустыни, а теперь начал уставать и от моря. Дженнифер приблизилась к нему, обняла, поцеловала в губы. Чарли не пошевелился, словно был не человеком, а деревянной колодой.

– Что стряслось? – спросила Дженнифер.

– Пресс-конференция, черт бы ее побрал! Почему вдруг они все переиграли? И почему никто и словом не упомянул о твоем отце?

– Да, я заметила.

– Господи, неужели тебя ничто не тревожит?

– Чарли, я хочу, чтобы ты был сильным. – Дженнифер привлекла его к себе, поцеловала снова, потом еще раз. – Халим сказал, что у нас в запасе два часа. Времени не так уж много, поэтому давай проведем его с пользой. Будет о чем вспомнить.

В самый разгар приятного времяпрепровождения зазвонил стоявший на тумбочке возле кровати телефон. Халим сообщил, что находится в фойе, а снаружи ждет машина, которую прислал Каддафи.

– Сейчас спустимся, – проговорил Чарли. Дженнифер укусила его за плечо.

– Полковник Каддафи не любит ждать, – отозвался Халим.

– А какой полковник любит?

Как оказалось, за ними прислали тот же самый «мерседес», который привез их в гостиницу из аэропорта. Задняя дверца была открыта; ее придерживал толстяк в мятом белом костюме: длинные обвислые усы, равнодушный взгляд, ногти на руках обгрызены до мяса. Чарли и Дженнифер сели на сиденье и немало удивились, когда толстяк влез следом.

– Это Адем Джедалла, – сказал Халим. – Он из бедуинов и, подобно своим соплеменникам, чрезвычайно дорожит тем, чем владеет. – Халим рассмеялся, как будто отпустил остроумную шутку. «Мерседес» тронулся. Джедалла сел поудобнее, и Чарли заметил, что у него из-под пиджака выпирает пистолет в наплечной кобуре.

Они выехали на улицу Аль-Курниш, проехали мимо здания Исламского общества, свернули на улицу Аль-Фатх, миновали гавань, рынок и Старый Замок в форме корабля, что высился на пересечении улиц Аль-Фатх и Умар-аль-Мухтар.

Дальше начались кварталы новостроек, улицы были запружены автомобилями – итальянскими «фиатами» и русскими «зилами». Машины с открытыми окнами попадались крайне редко, ибо воздух в Триполи был такой, что кондиционеры воспринимались здесь не как роскошь, а как суровая необходимость. «Мерседес» доехал до конца улицы Аль-Фатх, которая упиралась в бульвар Аш-Шариф, пересекавший посольский квартал, свернул направо, выполнил еще один правый поворот и очутился на улице Сиди-Исса. Водитель припарковал машину у высокого здания из серого кирпича.

– Тут расположен следственный отдел, – сообщил с улыбкой Халим.

Это здание построили уже после переворота 1969 года, а потому его стены походили толщиной на крепостные.

В холле Дженнифер и Чарли попали в руки фотографа, который походил на провинциального цирюльника. Он несколько раз щелкнул «Поляроидом», приклеил фотографии на пропуска с диагональными желто-зелеными полосами, прицепил те к одежде американцев, после чего Халим повел своих подопечных к лифту.

– Неужели полковник Каддафи примет нас здесь? – спросила Дженнифер.

– Не говорите глупостей.

– Что вы имеете в виду? – удивился Чарли.

– Терпение, друг мой, терпение, – Халим усмехнулся.

Лифт остановился, створки двери разошлись в стороны.

Прямо от лифта начинался узкий коридор с черным кафельным полом, серыми стенами и таким же потолком. В коридоре было пусто. Джедалла двинулся вперед. Через каждые двадцать футов то в одной, то в другой стене возникала зеленая дверь. Халим остановился у второй слева, открыл и жестом пригласил Чарли заходить. Чарли посмотрел на Дженнифер.

– Она пойдет с Джедаллой. Разделяй и властвуй, правильно?

– Я хочу видеть британского консула, – проговорила Дженнифер.

Джедалла положил руку ей на плечо и подтолкнул, словно говоря: давай шагай. Чарли двинулся на него. Джедалла быстро отступил и вытащил пистолет. Он нацелил оружие сначала в лицо Чарли, потом опустил ствол ниже, еще ниже и снова поднял на уровень лица. Чарли попятился.

– Молодец, – со смешком одобрил Халим. – Будешь вести себя разумно, проживешь, быть может, подольше.

За зеленой дверью находилась каморка футов двенадцати в длину и восьми в ширину. Окон не было и в помине, зато одна из стен представляла собой огромное, от пола до потолка, зеркало. В каморке присутствовали двое мужчин, оба широкоплечие и мускулистые.