Покидая мир - Дуглас Кеннеди

— Я и не знал, что у тебя такой богатый опыт в вопросах кинопроката, — проговорил он тихо и кротко.

— Я способна сравнить удачный прокат со средним.

— А знаешь ты, что Адриенна позвонила мне из Лондона вся в слезах?

— Ты ждешь, что я тоже заплачу? Да и с чего такая реакция, я ведь просто указала ей на то, что гордится пока особенно нечем.

— Впредь не ставь ее суждения под сомнение.

— Это приказ, сэр?

— Не мешай ей заниматься своим делом — она с ним очень хорошо справляется.

— Не так уж, если получила на шестьдесят пять процентов меньше, чем…

— Никто не мог предположить, что цены на кинорынке немного упадут. Ты работала с финансами, ты должна понимать, что всегда есть риск, важно его оценить и предвидеть. Так к чему эти разговоры о том, удачная это сделка или неудачная? Ты-то свои деньги назад получишь.

Но я не получила свои деньги. Прошло четыре месяца. Тео и Адриенна ездили в Лос-Анджелес, а потом на Американский кинорынок, где взяли напрокат «форд-мустанг» с откидывающимся верхом и сняли многокомнатный люкс в отеле у самого океана. Откуда я обо всем этом узнала? Я посмотрела фотографии Тео, на которых он и Адриенна позировали у ярко-красного автомобиля. Были и кадры вечеринки, устроенной ими для всевозможных типов из мира кино в шикарных апартаментах, где (в истинно голливудском стиле) имелась даже просторная веранда, выходившая на пляж Санта-Моники. Увидела я эти фотографии потому, что Тео оставил свой новенький навороченный фотоаппарат на кухонном столе включенным. На экране видоискателя красовались они с Адриенной, обнимающие друг друга за плечи.

Смутило ли это меня? Совсем чуть-чуть. Фотокамера явно была оставлена на видном месте для меня, так что я, разумеется, прокрутила и другие кадры. Тогда-то я увидела и номер люкс с верандой, и вечеринку с киношниками, и то, как они вместе с другими гостями предаются пьяному разгулу и валяются на широченной гостиничной кровати.

Зачем Тео оставил свой фотоаппарат на кухонном столе? На этот вопрос возможен лишь один ответ: он хотел, чтобы я его нашла. Он хотел донести до меня тот факт, что они с Адриенной стали любовниками. Следуя освященной веками мужской традиции, он решил перевалить на мои плечи свой маленький постыдный секрет, а заодно заставить и меня тоже мучиться чувством вины.

Вечером, когда Тео вернулся домой, я подступила к нему с вопросами. Однако его реакцией было холодное негодование.

— Почему ты смотрела фотографии?

— Потому что ты мне их оставил.

— Чушь собачья, — возразил он. — Фотоаппарат просто лежал. Не обязательно было его трогать. Ты сама решила его взять.

— А ты сам решил оставить на видоискателе снимок, где вы в обнимку с Адриенной?

— Мы просто положили руки друг другу на плечи, и все.

— И все? Вы там вместе кувыркаетесь в кровати.

— Там на кровати много народу.

— Но ты положил голову ей на бедро.

— Большое дело. Мы все были пьяные вдрызг.

— Вы были в одном люксе.

— Да, верно, в люксе. Не забудь, в номерах люкс несколько комнат. Вот и в этом было две спальни. Одна для Адриенны, другая для меня.

— Хочешь, чтобы я в это поверила?

— Да мне, честно говоря, все равно, поверишь ты или нет. Просто это правда, так и было.

— Пусть даже, как ты утверждаешь, вы с этой женщиной не спали, но ты не можешь отрицать, что вы откровенно пустились в разгул и занимаетесь диким разбазариванием денег.

— Боже, снова те же песни!

— Да, снова те же песни. Потому что стартовый капитал, который вы транжирите на кабриолеты и люксы в роскошных отелях, а также на все эти бесконечные увеселительные поездки, вообще-то принадлежит мне. А мне вы пока ни гроша не вернули.

— Это потому, что деньги по подписанным контрактам еще не начали поступать.

— И сколько регионов вы уже обработали?

— Вопрос не ко мне. Поговори с Адриенной, это по ее подразделению.

— Ее подразделению? У вас что, уже международная корпорация с подразделениями в тридцати странах? Должен же ты знать, сколько именно контрактов вы подписали и на какую приблизительно сумму.

— Не могу я тебе ответить, правда, не знаю. Штук шесть, я думаю.

— Ты думаешь. А в Штатах — серьезный большой контракт…

— Вот, об этом я как раз и собирался сказать. «Нью Лайн Синема»[88] предлагает нам, кажется, миллион.

От такой новости я на миг онемела.

— Когда это произошло?

— Пару дней назад.

— Что же ты мне не сказал?

— Не был до конца уверен. И не хотел тебя обнадеживать, а потом разочаровывать.

— Я сотрудник фирмы. Нужно было мне рассказать.

— Ладно, тут я сплоховал. И прошу прощения. Но разве новость тебя не радует?

— Конечно же радует. Это же значит триста тысяч долларов для нас. Чудесная новость.

— Так что можешь не волноваться насчет того, как мы тратим деньги, стараясь раскрутить и повыгоднее продать фильм. Если бы мы приехали на Американский кинорынок и остановились в каком-нибудь мотеле, а я бы сидел за рулем взятого напрокат «бьюика», никто бы с нами и разговаривать не стал. Как говорит Адриенна, чтобы заработать денег, нужно сначала потратить деньги. Так уж это делается.

— И все же хотела бы просмотреть отчет о ваших поездках со всеми чеками и подписанные контракты.

— Этот вопрос мы решим, — уклончиво ответил Тео.

Тео продолжал уклоняться и дальше. Каждые две недели я терпеливо напоминала ему, что он так до сих пор и не показал мне счета и контракты. Тео обещал, что все сделает через пару дней. Когда это повторилось в третий раз, я не выдержала, вспылила и поставила условие: либо он немедленно предъявляет мне все документы, либо будет разговаривать с моим юристом. И я наконец узнаю, почему, черт возьми, мне до сих пор не вернули мои пятьдесят штук.

На другой день мне позвонила Адриенна:

— Золотко, золотко, прости, киса, прости, не дуйся. Я виновата-виновата, глуплю-туплю…

Глуплю-туплю.

— …просто я совсем затрахалась со всей этой подготовкой к Каннам, вот и не успеваю собрать бумаги, познакомиться с которыми ты не просто можешь, а заслуживаешь. Но я с радостью пришлю их тебе с курьером сегодня вечером.

— Зачем тратить деньги на курьера, если Тео сам может донести папку до дома?

— Разве Тео тебе не сказал? Он сейчас не в Нью-Йорке, уехал со Стюартом на встречу с представителями «Фокуса», «Нью Лайн», и еще пары фирмочек поменьше — разговор пойдет о следующем проекте.

— Нет, он мне ничего не сказал.

— Упс! Снова я глуплю-туплю! Он же просил ничего тебе не говорить. Все это так неожиданно свалилось на голову, потому что, благодаря нам, Стюарт сейчас в цене, в цене, в цене! И каждый так и норовит заполучить его новый сценарий. Конечно, первыми с ним договорились мы, пообещали выплатить ему аванс, чтоб писал.

— Что?

— Ой, перестань, не делай круглые глаза. Не может быть, чтобы Тео не сказал тебе, что часть стартового капитала мы вложили в новый сценарий.

— Какой еще сценарий?

— «Темный лес». Этот уже не настолько кровавый и забавный, как первая лента. Более хичкоковский. Двое подростков-близнецов, одержимых мыслью об убийствах, живут в сельской глуши в Мэне. Обитают они в трейлере со своей беспутной мамашей и решают поубивать всех ее неотесанных дружков. А потом их внимание привлекают все жители поселка, которые изменяют женам. В общем, нечто среднее между Джоном Стейнбеком и «Жаждой смерти».

— Так вы заплатили Стюарту, чтобы он написал этот сценарий?

— Правильно поняла.

— А сколько именно вы ему заплатили?

— Сто тысяч долларов, — ответила она.

— Ты шутишь?

— Это недорого, если учесть, в какой он сейчас цене.

— Это недорого, если иметь деньги.

— У нас есть деньги.

— Да, я понимаю, у вас есть куча денег, но ведь они же все на бумаге, в контрактах. Но что-то с трудом верится, чтобы Стюарт согласился писать, не видя наличных, а?

— Конечно нет. Вокруг него сейчас кругами ходит столько желающих, настоящие стервятники.

— И вы захотели заполучить его первыми?

— Точно, золотко.

— Я тебе не золотко, — отрезала я и швырнула трубку.

Тео появился дома через три дня, и его первыми словами, обращенными ко мне, были:

— Ты, стало быть, отчитывала Адриенну за договор со Стюартом о сценарии.

— Вижу, твоя подружка держит тебя в курсе всех наших разговоров.

— Она не моя подружка, но я понимаю, почему ты ее терпеть не можешь.

— Я никогда такого не говорила.

— Да это и не требуется. У тебя все на лице написано.

— Ну да, потому что эта женщина — ходячая проблема. Она отравляет все вокруг себя, а это опасно.