Падение Галактики - Вячеслав Шалыгин

Это были последние слова последнего верного принципам «Галактики» адмирала. Его крейсер медленно вышел на линию огня и оказался в прицеле головного бомбардировщика «крабов»…

– Залп, – хладнокровно приказал Краусс. Выстрел поразил корабль, вырвавшийся вперед из строя крейсеров, и его огни погасли, так же как и у сотен прочих, попытавшихся заслонить собой флагман Викторова. Отряд бомбардировщиков тоже нес большие потери, но смешавшийся строй землян уже не мог оказать действительно серьезного сопротивления. «Крабы» наступали уверенно, и до флагманского конвоя им оставалось не больше одного мощного рывка…

– Платонов, Сверчков, прикрывайте нас! – приказал комендант, разворачивая свой истребитель навстречу биомехам.

– Я так и знал! – крикнул Гордеев, присоединяясь к коменданту. – Нельзя верить предателям! Рано или поздно они просто обязаны были предать снова. Не понимаю, как Викторов мог им поверить?!

– Сначала тебе так не казалось, – возразил Сверчков, одновременно выполняя приказ командира, и перестраиваясь во вторую линию. – Кто убеждал нас, что Викторов знает побольше других? Выходит, не так уж он и силен в психологии биомехов?

– Тут ты как раз ошибаешься, Сверчок, – мрачно ответил комендант. – Гордеев, кстати, тоже. Биомехи сгоняют корабли Ударного флота на директрису вражеского огня. Они пытаются защитить флагман.

– Они пытаются загрести нашими руками жар, – догадался лейтенант. – Им самим, видимо, скучно подставляться под нейтронные залпы. Но я все равно не понимаю, что происходит…

– Что я слышу? – немного злорадно заметил Гордеев. – Знаменитый внук Семирамиды расписывается в собственном недомыслии!

– Но ты-то тоже не торопишься блеснуть интеллектом, – ответил Сверчков. – Почему Адмирал Викторов решил создать живой щит именно из нас, а не из биомехов?

– Смотрите! – опережая ответ майора, крикнул Платонов. – На передовую позицию выходит флагман адмирала Хайда!

– Ты уверен, что это его корабль? – обеспокоено спросил комендант.

– Абсолютно, Аркадий Михайлович, я вижу его бортовой номер, – уверенно ответил андроид. – Только не понимаю, зачем он это делает.

– Так спроси…

– Он молчит, – растерянно сказал Платонов. – Видимо, повреждена система связи.

– Но он не участвовал в бою, – вмешался Сверчков. – Как он мог потерять все антенны?

– Ты задай этот вопрос биомехам, – сказал Гордеев. – Видишь, какой эскорт позади флагмана. Наверняка они его и обстреляли…

– Вот вы меня не дослушали, а я сразу хотел сказать, что мне это смутно напоминает попытку военного переворота, – глубокомысленно заметил комендант. – И руководит ею, как ни странно, некто из нашей же собственной среды. А точнее – тот, кого так ревностно защищают биомехи. Так что дело не в повторном предательстве со стороны зверья. Все гораздо хуже. На этот раз нас подставили адмиралы…

– Викторов? – поражение спросил Сверчков.

– Больше некому, – зло согласился с версией коменданта Гордеев.

– Тогда нам всем крышка, – пробормотал лейтенант.

– Не паникуй, – строго приказал комендант. – Пока мы живы и способны вести боевые действия, ничто не решено…

– Четыре легкие боевые единицы против всего флота Земли и половины бывшего флота Баргона? – горько усмехнувшись, спросил Сверчков. – Не слишком ли самонадеянно?

– Если все остальные видят то же, что и мы, не пройдет и пяти минут, как ситуация изменится, – уверенно ответил командир.

– Ни фига она не изменится, – возразил Гордеев. – Без приказа мы не можем отойти, а приказывать уже некому! Викторов нас продал, Хайд – погиб… Перейти на сторону «крабов» мы не можем, поскольку это поставит нас на одну ступеньку с предателями-биомехами. Лично я готов к любым превратностям войны, но слишком уж все запуталось…

– Мы выходим из боя, – вдруг принял решение комендант. – Всю ответственность беру на себя.

– Ты уверен, Михалыч, что это единственно правильное решение? – с сомнением спросил Гордеев.

– Абсолютно, – ответил комендант. – Другого пути нет. Стать живым щитом для флагмана или сдаться «крабам» в плен мы не имеем права.

– Раньше ты говорил, что солдат должен гибнуть, когда ему прикажут, – напомнил майор.

– Я и сейчас не отказываюсь от своих слов, но мы в состоянии выжить и принести еще немало пользы Галактике. Так что считай мой приказ проявлением инициативы в бою.

– Так мы не уйдем из зоны сражения? – продолжил допытываться Гордеев.

– Нет, – ответил комендант, – но мы ни в коем случае не должны подчиняться биомехам.

– Замкнутый круг, – со вздохом произнес Сверчков. – Маневрировать меж двух огней, делая вид, что находишься в строю, и в то же время ни с кем не драться? Это даже посложнее, чем бой с превосходящими силами биомехов.

– Я согласен с лейтенантом, а еще не понимаю, что мы таким образом выиграем? – вежливо спросил Платонов.

– Время, офицер, – ответил комендант. – А заодно покажем пример остальным.

– Довольно наивная военная хитрость, – недовольно пробурчал Гордеев. – Но другого выхода у нас пока действительно нет. Будем тянуть время…

– Вижу цели! Шесть биомеханических кораблей заходят нам в тыл, – прервал беседу Платонов.

– Ты снова за старое, – вздохнул Сверчков. – Что будем делать, Аркадий Михалыч, драться или маневрировать?

– Маневрировать, – ответил комендант. – Но, если не оторвемся, драться…

– Замкнутый круг, – по-прежнему недовольно повторил Сверчков и включил ускорение…

– Они перестреляют весь наш флот! – наблюдая за развернувшейся мясорубкой, нервно сказал Игорь. – Мы должны вернуться к флагману!

– Что ты можешь сделать? – попытался разубедить его Сон. – Расстреляешь крейсер из лучевого пистолета?

– Пока не знаю, – серьезно ответил землянин. – Но если «крабы» не остановятся, мы потеряем все корабли Ударного флота! Да, пожалуй, и Основного тоже. Мы должны проникнуть на флагман!

– Опять? – удивился Сон. – Теперь с нами нет ни одного десантника. Что ты предпримешь, даже если нам снова удастся попасть внутрь крейсера?

– Я проберусь в биомодуль и оборву биомеханическому Адмиралу Викторову все нервные окончания! – уверенно заявил Игорь.

– Нам и люк-то нечем отвинтить, – поддержал капитана Ястреб.

– Я найду лазейку, будьте спокойны, – ответил Спиваков.

Для подобной уверенности некоторые основания у него были. В прошлую кампанию против Баргона он полгода служил именно на крейсере и неплохо знал устройство этих кораблей. Правда, ничего конкретного в его голове пока не вырисовывалось, но диверсанты пока и не приблизились к борту флагмана, а значит, у Игоря оставалось время подумать.

– Я вас покидаю, – решительно сказал Спиваков и включил свой ранцевый двигатель.

С трудом установив нужное направление, он включил ускоритель на полную мощность и миниатюрным космическим корабликом поплыл прямо к флагману. Вряд ли капитан «Викторова» видел диверсанта, а если и видел, то наверняка принял его за один из множества кувыркающихся вокруг обломков. Никакой опасности для брони крейсера приближение Игоря не представляло, и потому стрелять в него никто не собирался. Тем более что орудия космолета были заняты огневой поддержкой биомехов. Флагман усиленно подгонял группу из нескольких десятков малых электронных кораблей к зоне боя.

Игорь оказался как раз рядом с одним из орудийных портов. Это было курсовое ракетное орудие, и снаружи корпуса находился лишь его ствол. Весь механизм прятался в глубине обшивки, а казенная часть располагалась над внутренней палубой. Толстый эластичный кожух между стволом и корпусом обеспечивал герметичность и в то же время позволял орудию поворачиваться на несколько десятков градусов. Игорь не был уверен, что сможет прорезать кожух, но чуть левее ствола располагался достаточно просторный ремонтный тоннель. В случае возникновения неисправности в орудии через него можно было как выбраться наружу, так и проникнуть внутрь крейсера. Он вел через все слои обшивки и был перекрыт лишь двумя заслонками. С их замками свободно мог справиться даже маломощный лучевой пистолет. Оставалась одна проблема. В данный момент пушка была ориентирована как раз влево, то есть туда, где располагался этот тоннель. Жар от орудийного ствола мог в два счета превратить Игоря в пепел. Чтобы замысел осуществился, орудие должно было замолчать хотя бы на время. Или как минимум развернуться в противоположную сторону. В этом случае тяжелый скафандр гарантировал Спивакову тридцать-сорок секунд вполне сносного времяпрепровождения в непосредственной близости от орудия. Вопрос: как было заставить орудие развернуться или прекратить огонь?

Пока Игорь терзал себя поисками ответа, его полет завершился ощутимым ударом о борт крейсера. Магнитные подошвы ботинок сработали вполне прилично, и он не отрикошетил, а приклеился к обшивке в десяти метрах от орудийного порта. Пушка работала от души. Ее массивный раскаленный ствол отсвечивал малиновым, и Спиваков ощущал проникающий даже сквозь специальное стекло жар инфракрасного излучения.