Братья по крови. Книга первая (СИ) - Артемьев Юрий

— Но она же в больнице…

— Да. Но мы сейчас вместе с врачами выясняем, кто и как помог ей угодить в больницу.

— А тот, кто жил до нас… Никто не говорил, что его убили.

— Потому что всё выглядело, как вполне естественная смерть. Вы разбираетесь в медицине?

— Нет…

— Тогда я вам объясню как-нибудь попроще… Вот если больному сахарным диабетом добавлять в пищу сахар, то…

— Это Вы про бабу Катю?

— Да. А у бывшего жильца было пониженное давление. Нами уже была проведена эксгумация. В его крови обнаружили остатки сильнодействующего средства от высокого давления…

— Это значит…

— Самсоновы хотели получить себе вторую комнату, но её выделили Вам с дочерью. Тогда они принялись за старушку… Кстати, в отношении Самсонова ещё возбуждено уголовное дело по линии ОБХСС. Сейчас… — Васин посмотрел на часы. — Сейчас как раз идёт обыск у них на квартире и на его работе.

— А почему Вы мне рассказываете про вашу службу? — вдрог задала вполне резонный вопрос Елена.

— Потому что мы хотим предложить Вам перейти к нам…

— А моя дочь?

— Скажите, Лена, Вы не против, что Ваша дочь общается с Александром?

— Честно говоря, мне сперва это показалось детским капризом… Ну, или первой влюблённостью. У девочек такое бывает. Но потом мы с Аней очень серьёзно поговорили. Верите Вы или нет, но мы с ней общаемся довольно таки откровенно, как близкие подруги, а не как мама с дочкой… А узнав Сашу поближе, я поняла, почему Аня решила во что бы то ни было стать его невестой… В будущем, конечно… Она девочка серьёзная. Рано повзрослела. Не телом, нет… Телом она ещё ребёнок. Но рассуждает вполне по-взрослому. Она самостоятельная. И всегда поддерживала меня. Надеюсь, что Саша не обидит её и не разочарует.

— Я буду очень стараться оправдать Ваши надежды! — искренне пообещал я.

— Саша! Оставь нас на минутку, пожалуйста! — попросил меня Васин.

А я чего? Я ничего. Встал и вышел. Пусть разговаривают.

* * *

Вот так они и остались у нас ночевать.

Елена устала после работы, а Аня наоборот уже выспалась после обеда, и категорически отказывалась идти спать.

— Анечка! Давай ты будешь слушаться маму, а иначе нас с тобой впереди ждут большие трудности.

— Мам! А можно я совсем немного почитаю книгу.

— Но ты же будешь мечтать спать другим.

— Я на кухне. А потом лягу спать. Зря я уснула после обеда…

— А что за книгу ты собралась читать?

— Мне Саша купил. Вот.

Аня достала из рюкзака книги и показала маме.

— Булычёв? Велтистов? Хорошие книги. А вот эта… Радзиевская. Я не знаю такую писательницу… — удивилась Елена.

— Это тоже очень хорошая книга. — сообщил ей я.

— Вот с неё я и начну. — решительно заявила Анюта.

— Там есть рассказ — «Джумбо». Начни с него, а если понравится, то можешь уже читать и остальные.

— Хорошо.

— Но постарайся долго не засиживаться! — оставила последнее слово за собой её мама.

Ночь с 17 на 18 июня. 1974 год.

Москва. Новогиреево.

Сколько было времени на часах, когда меня разбудила Аня, я не знал. Ввиду отсутствия этих самых часов.

Она стояла возле моей кровати и плакала…

— Ты чего плачешь? Ты почему ещё не спишь?

— Зачем ты мне дал эту книгу?

— А? Что? Какую книгу?

— Собачку жалко… Она ведь не умрёт?

— Я не знаю. Аня! Иди спать! Завтра поговорим…

— Дурак ты… — обиженно сопя носом, ответила мне расстроенная девочка, и тихо, как привидение, вышла из комнаты.

А я наконец проснулся. Бр-р-р… Что это сейчас было? Книжка… Я смутно помнил подробности той истории про собаку. Как давно я её читал? Да, примерно в таком же возрасте, что и Аня сейчас. То есть лет сорок назад, вперёд… Куда считать? От какого момента?

Я прошлёпал босыми ногами в сторону кухни. Аня сидела тут же, надувшись, как мышь на крупу… Я умыл лицо, плеснув холодной водой их под крана, и утёрся кухонным полотенцем…

— Ну, чего ты так расстроилась? Все же ведь хорошо окончилось? Девочка нашла собаку, собаку вылечат и она ещё долго будет жить и защищать девочку.

— И котика…

— И котика тоже.

Я вспомнил. Там ещё и котёнок был. Да.

Ещё до того, как советские люди узнали про белого Бима с чёрным ухом и Хатико, этот рассказ про жестокость людей и верность собаки произвёл на меня сильное впечатление. Не стоило мне давать читать перед сном эту книгу Ане.

Но и её поведение в последнее время меня не очень радует. Похоже, что пришло время с ней серьёзно поговорить…

Глава 25

Глава двадцать пятая.

Любовь-морковь и прочие неприятности.

Ночь 18 июня. 1974 год.

Москва. Новогиреево.

— Анюта! Мне надо с тобой очень серьёзно поговорить.

— О чём?

— О твоём поведении.

— А что с ним не так?

— Всё не так. Когда я тебя впервые встретил там, в больнице, на лестнице… Ты не плакала. Ты была очень грустной, расстроенной, но ты не плакала. Что же с тобой произошло теперь, что ты хнычешь по любому поводу?

— Я не знаю.

— Зато я знаю. Ты была одна против всего мира. И ты была смелой. Ты могла грустить, но ты держалась… А теперь ты расслабилась. Что случилось?

— Ты случился…

— Я это так и понял. И что мне теперь делать с этим?

— Только не бросай меня!

— А ты будешь плакать, капризничать и вести себя, как маленькая избалованная девочка? Нет. Этого не будет. Мне нужна боевая подруга. Та, кто сможет перевязать мне раны под пулями в бою. Та, что будет мне подавать патроны, когда я буду стрелять. А не та, которая будет распускать нюни по любому поводу.

Появилось ощущение, что слёзы у неё высохли мгновенно, а карие глаза девочки сверкнули таким огненным взглядом, что я испугался, не переборщил ли я.

— Я не знаю, что со мной творится? — спокойно проговорила Аня. — С тех пор, как появился ты, я думала только о тебе. И мне было очень хорошо рядом с тобой. Мне казалось, что ты заслонишь меня от любого зла, от всех бед этого мира. И ты прав. Я расслабилась. Раньше я никогда такой не была. Даже когда я сломала руку, я больше переживала, что подвела маму. А сейчас откуда-то изнутри меня наружу вылезла маленькая девчонка, которая всё это время пряталась там внутри меня… Больше ты её не увидишь!

— Ты убьёшь её?

— Нет. Я просто спрячу её так глубоко, чтобы никто и никогда её больше не видел.

— Я не этого хотел от тебя.

— А чего ты хотел?

— Я просто хотел, чтобы ты не показывала её никому другому, кроме меня.

— А мама? Она тоже знает меня такой.

— И мама конечно тоже имеет право знать, какая ты на самом деле.

— Я не такая. Это…

— Я знаю… Мне очень хочется, чтобы ты улыбалась. И я буду стараться, чтобы ты улыбалась чаще. Но и ты постарайся быть сильной! Если ты научишься сдерживать удары судьбы без слёз, крепко сжав зубы, то и судьба к тебе будет не так жестока…

— А ты?

— А я буду рядом. И всегда приду на помощь, если она тебе понадобится. Где бы я не был, и как бы далеко я не был от тебя, но я буду стремиться к тебе на помощь. А ты должна верить, что всё будет хорошо. А плакать не надо. Тебя это не красит. Хочешь, я сейчас принесу тебе зеркало?

— Нет. Я знаю, что я сейчас страшная.

— Вовсе ты не страшная. Я же тебя не боюсь.

Робкая улыбка появилась на её лице.

— Вот видишь? Улыбайся! Одна твоя улыбка сможет больше сделать, чем тысяча слезинок. И даже когда тебе будет плохо, а кругом будут враги, улыбнись им в лицо, и они ужаснутся.

— У меня что? Ужасная улыбка?

— Их испугает то, что ты их не боишься.

— Саша! А можно, когда мне будет очень плохо, я приду к тебе и буду плакать у тебя на груди.

— Можно. Но постарайся сделать так, чтобы больше этого никто не видел.