Наивная плоть - Нора Робертс

– Не хочу преуменьшать важность экономии времени, но ты выглядишь невероятно. Самая классная девчонка из всей округи.

– Бобби?

– Это сексапильно. Нечто среднее между амазонкой и феей. И я даже уверен, что «Делакорт» не будет возражать против того, чтобы переснять всю рекламу.

– О Господи! – Вспомнив о рекламе, Дина в отчаянии повернулась к Фрэн. – О Господи!

– Не волнуйся, сегодня от тебя требуется ослепить Лорена новой прической. А потом мы обыграем ее в следующем шоу.

– В теме «Послепраздничная меланхолия»?

– Вот именно. – Глубоко задумавшись, Фрэн подкусывала свою нижнюю губу. – Ах!.. Что-нибудь такое простое и фривольное, как новая прическа, может оказаться палочкой-выручалочкой, когда праздник закончится.

– Я с этим согласен, – решил Бобби. – А теперь, если вы, леди, не возражаете, я должен приступить к макияжу. Мне еще предстоит зажарить форель под соусом.

Рано утром, на рассвете первого дня нового года, под звуки видеозаписи «Часа с Диной», идущей по телевизору, одинокая человеческая фигура бродила по маленькой темной комнатке. На столе, где в призрачном свете мерцали стоявшие в рамках фотографии Дины, лежало новое сокровище: толстая косичка из эбеновых волос, перевязанная золотой ленточкой.

Они были мягкими как шелк. Его пальцы гладили косичку, а потом потянулись в сторону, к трубке телефона. Он медленно, словно наслаждаясь, набрал номер. Несколько мгновений спустя в трубке послышался голос Дины – сонный, немного встревоженный, но он принес с собой серебряный вихрь удовольствия, который еще долго кружился после того, как трубка легла на свое место.

Глава 13

В Багдаде было примерно два часа ночи, когда Финн перелистывал свои заметки для прямого эфира в вечернем выпуске новостей Си-би-си. Он сидел на единственном свободном от пленок и проводов стуле, машинально одергивая свежую рубашку, и мысленно оттачивал идеи и замечания для сообщения.

Он полностью отключился от шума и гула, запаха холодной еды, от болтовни операторов.

Вся его команда собралась здесь же, в номере, проверяя оборудование и обмениваясь шуточками. Чувство юмора, особенно черного, всегда помогало ослабить напряжение. За последние два дня они успели запастись едой и минеральной водой в бутылках.

Было шестнадцатое января.

– Может быть, нам надо связать вместе несколько простыней, – предложил Керт, – и вывесить их за окно, как большой белый флаг?

– Нет, нам надо поднять кверху мою бейсболку «Буллз». – Инженер щелкнул пальцем по козырьку. – Какой американский парень станет бомбить футбольного фаната?

– Я слышал, что Пентагон приказал им вначале ударить по отелям. – Финн поднял голову от своих записей и усмехнулся. – Вы же знаете, как они ненавидят прессу. – Он взял телефон, связывавший с Чикаго, и услышал отдаленные голоса дикторов за столом новостей. – Эй, Мартин, привет! Как вчера сыграли «Буллз»? – Финн встал и подошел к окну, чтобы Керт мог проверить на видео, как он выглядит на фоне ночного неба. – Ага, у нас все спокойно. Нервы у всех напряжены – и везде царит антиамериканское настроение.

Когда на связь вышел директор. Финн кивнул.

– Да, слышу. Они нас объявляют, – сказал он Керту и вышел на балкон. – Мы пойдем в следующей части. Через четыре минуты.

– Поднимите юпитеры, – попросил Керт. – У меня здесь плохая тень.

Никто не успел пошевелиться, как вдалеке послышалось дребезжащее гудение.

– Черт побери, что это было? – Инженер побледнел и сглотнул слюну. – Гром? Это был гром?

– О Боже! – Финн повернулся как раз вовремя, чтобы заметить пылающее зарево, на две части расколовшее темное небо. – Мартин, ты еще здесь? Хавершэм! – Он звал директора, пока Керт повернул камеру к небу. – У нас здесь взрывы. Начался воздушный налет. Да, я уверен. Ради Бога, пусти меня в эфир! Дай мне эфир, черт побери!

Он слышал ругань и выкрики из контрольной комнаты в Чикаго, а потом только постоянное шипение.

– Пропала связь. Твою мать! – Холодными глазами Финн смотрел на разыгравшееся огненное шоу. Он даже и на мгновение не задумался, что один из этих смертоносных огней мог попасть в их здание. Для него не существовало ничего, кроме вопроса: как передать сообщение? – Снимай, не выключай камеру.

– Мне дважды повторять не надо. – Керт чуть ли не перегнулся через перила. – Посмотри на это! – заорал он высоким от волнения и возбуждения голосом. Вой сирен перекрывался грохотом взрывающихся снарядов. – Мы попали на место в первом ряду.

Крайне разочарованный. Финн вытянул вперед свой микрофон, чтобы записать звуки битвы.

– Дайте мне обратно Чикаго!

– Я пытаюсь. – Инженер дрожащими руками щелкал тумблерами. – Я пытаюсь, черт побери.

Сузив глаза, Финн подошел к перилам балкона, потом повернулся к камере. Если они не могли пойти прямо в эфир, то по меньшей мере могли все заснять на пленку.

– Ночное небо Багдада взорвалось примерно в два тридцать пять сегодня утром. Вокруг – вспышки взрывов и ответных выстрелов противовоздушной артиллерии. На горизонте то и дело вспыхивает огонь пожаров. – Повернувшись, он ощутил одновременно трепет и тупое недоверие: прямо перед его глазами пронесся трассирующий снаряд с ярким, как у кометы, хвостом. От этой смертоносной, жуткой красоты у него кровь закипела в жилах. Что за зрелище! – О Боже, Керт, ты это заснял? Заснял?

Здание вздрогнуло, и он услышал, как негромко выругался инженер. Финн смахнул с лица растрепанные волосы и заорал в микрофон:

– Город содрогнулся от воздушного удара! Ожидание закончилось! Началось!

Он опять повернулся к инженеру.

– Нет?

– Нет. – Все такой же бледный, инженер выдавил из себя дрожащую улыбку. – Думаю, наши дружелюбные хозяева вот-вот придут нас выселять.

Теперь усмехнулся Финн. Его улыбка была похожа на быструю безрассудную вспышку, такую же смертоносную, как ружейный выстрел.

– Пусть они нас сперва найдут.

Пока Финн записывал свой военный репортаж, Дина сидела, погибая от скуки, на очередном бесконечном ужине, на этот раз в отеле в Индианаполисе. Из танцевального зала доносились монотонные звуки пианино. В дополнение к произносимым после ужина речам, посредственному вину и резиновому цыпленку ей еще предстояла долгая дорога домой, в Чикаго.

Ну что ж, эгоистично подумала Дина, по крайней мере не ей одной страдать. Она притащила с собой в Индианаполис Джефа Хайата.

– Это не так уж и плохо, – пробормотал он, проглотив кусочек цыпленка, – если как следует посолить.

Она бросила на него взгляд, почти такой же «нежный», как и поданное блюдо.