Невыносимая невеста, или Лучшая студентка ректора - Ольга Обская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 31. Взаперти
Валерии не понравилось, с каким звуком захлопнулась дверь. Но пока у неё были более насущные проблемы, чтобы беспокоиться о конструкции защёлки. Тоцкий — видимо, ему жить надоело — даже и не думал спасаться бегством, а наоборот начал движение в её сторону. Ей оставалось только отступать.
Она видела, что он покосился сначала вправо, потом влево — надо полагать, изучал обстановку: есть ли тут опасные для жизни предметы. И правильно делал. Потому что Валерия по-прежнему не могла дать никаких гарантий, что её магия вновь не взбунтуется.
Она тоже решила поглазеть по сторонам на всякий случай. В помещении царил полумрак, но всё же легко можно было разглядеть, что справа и слева от прохода рядами стояли стеллажи, на узких полках которых лежали круглые пузатые головки сыра и увесистые куски бекона. Леру прошибла мысль — это холодильная камера. Она тут же прислушалась к своим ощущениям и поняла, что недалека от истины. Действительно, воздух был достаточно прохладен. Но прохлада была кстати, потому что напряжённая обстановка вызывала в её теле жуткий внутренний жар.
Тоцкий тоже, похоже, совершенно не сокрушался по поводу неблагоприятных климатических условий и продолжал приближаться. Складывалось впечатление, что его вообще всё устраивает. У него был подозрительно довольный вид. Валерия уже давно заметила, что он бывает в двух состояниях: Тоцкий-злой и Тоцкий-довольный. Она никогда не видела его расстроенным, грустным, подавленным. Он или мечет громы и молнии или лыбится. Дьявол-оптимист, чтоб его. Даже когда в него летели тарелки и салфетницы, он умудрялся отбиваться от снарядов, нагло усмехаясь.
— Не подходите! — грозно скомандовала Лера, потому что отступать было уже некуда.
Холодильная камера оказалась достаточно небольшим помещением — Валерия упёрлась спиной в стену. Единственный манёвр, который был для неё доступен — это зайти за стеллаж с сырными головками. В случае боевых действий она будет считать стеллаж баррикадой. Тоцкий, видимо, тоже готовился к войне, поскольку заговорил о них же — о баррикадах.
— Валерия, в деле о помолвке мы с вами по одну сторону баррикад — союзники, — он протиснулся в узкий проход и занял место по другую сторону стеллажа, за которым затаилась Лера. Теперь их головы разделяла только головка сыра. — Я сейчас прилагаю все усилия, чтобы аннулировать помолвку.
Вероломный тип! Хочет усыпить бдительность? Так ему Валерия и поверила.
— Зачем же было подписывать документы, чтобы потом искать способ их аннулировать?
— Подписывая документы, я был уверен, что обвёл Ольшанского вокруг пальца.
А вот это уже интересно.
— Как? — Валерия чуть отодвинула головку сыра, чтобы лучше видеть Тоцкого.
— Это случилось ещё до вашего появления здесь. И речь шла не о вас, а о другой дочери Ольшанского.
— О Злате?
— Да.
То есть изначально обручить собирались Тоцкого и Злату?
— У вас к ней чувства?
В груди неприятно царапнуло. Казалось бы, Валерии это на руку, если Тоцкий влюблён в Злату, но почему-то категорически не хотелось услышать утвердительный ответ.
— Она милая девушка, но нет.
Какое облегчение. Валерия убедила себя, что волновалась она в данном случае лишь потому, что не хотела Злате такого «счастья», как влюблённый Тоцкий. Ибо этот дьявол коварен и циничен.
— Мой отец крайне настаивал на браке, я же напротив категорически не желал связывать себя узами, — продолжил он, ещё чуть-чуть отодвинув головку сыра. Теперь Валерии было видно ровно половину его лица. — Однако мне не хотелось расстраивать отца, который в ту пору сильно болел. Поэтому я пошёл на хитрость. Подписал документ, но настоял, чтобы в нём было указано условие — дочь Ольшанского будет считаться моей невестой, только если станет студенткой академии. Я знал, что Злате это не под силу. Поэтому был уверен, что помолвку со временем можно будет аннулировать.
Валерии подумалось, что, по всей видимости, у Тоцкого с отцом очень тёплые отношения. Чувствовалось, что этот человек много сделал для него, раз Тоцкий так беспокоится о его здоровье и не хочет лишний раз расстраивать. Не то, что у Валерии — лётчик-залётчик.
— Видите, какой продуманной и безупречной была идея? — как чёрт из табакерки, полностью высунулся из-за сыра Тоцкий.
Ну, не такая уж она и безупречная. Валерия не считала сестру безнадёжной в плане поступления в академию. Если бы Злата поставила перед собой такую цель и очень захотела, то стала бы студенткой.
— Так почему же ваша безупречная идея дала сбой? Почему вы не аннулировали помолвку?
— Всё и шло к аннулированию, пока не появились вы, — в его тёмных глазах Лера уловила злокозненный блеск с обвинительным оттенком.
То есть она ещё и виновата?
— Заметьте, меня сюда переместили, не спросив, — напомнила она ему. — И, кстати, это были вы, — Лера прожгла его взглядом и вернула сырную головку на место, чтобы видно было только половину наглого лица.
— Так вот, если бы вы не стали студенткой академии, — продолжил Тоцкий, не обращая внимания на сырный протест, — то помолвка была бы уже расторгнута. Но теперь нет юридических оснований её аннулировать. Так как дочь Ольшанского учится в академии, как того и требует документ.
— А ничего, что это другая дочь? — возмутилась Валерия.
— Бумаги составлены так, что из них однозначно следует — та дочь, что учится в академии, и является моей невестой.
— Я бы на вашем месте убила того, кто добавил в документ эту фразу, — выдала Валерия злорадно, прекрасно помня, что, по словам Тоцкого, он же и настаивал на данной формулировке. — И как вы теперь собираетесь аннулировать документ?
— Я над этим работаю, — его лицо излучало уверенность. Вернее, пол-лица, не скрытые сырной головкой.
— Звучит многообещающе, — с сарказмом выдала Лера и подумала, что пора возвращаться с баррикад на мирную территорию. Во-первых, прохладный воздух начал делать своё дело — она продрогла. Платьице на ней было довольно тоненькое с открытыми плечами. А во-вторых, Тоцкий хоть и продолжал её злить, но пальцы совершенно не кололо. По неизвестной причине магия успокоилась.
